— Она не любила меня, а мне так хотелось…
Отвернувшись, Виола уткнулась в грудь Прохора, тот обнял ее за плечи и повел назад, а Зыбин дал отмашку закрыть ящик. Вернувшись в кабинет, Виссарион Фомич шел к своему месту, остановив недоуменный взгляд на принце — мол, что это вы, голубчик, молчите, не открываетесь родной дочери? Но тот сидел с прямой спиной, положив руки с переплетенными пальцами на стол, и молча следил за девушкой. Только Зыбин решил напрямую задать ему вопрос, как отворилась дверь и графиня Ростовцева втолкнула в кабинет девушку:
— Ступай, мерзавка!
Марго подошла к Зыбину, да вдруг ее взгляд упал на девушку, рядом с ней сидели известные молодые люди из купцов, они привстали, а графиня так и осталась стоять — то ли любуясь, то ли удивляясь юной незнакомке. В то же время девица, которую она втолкнула, стала боком у стены, покусывала ленточку от шляпки и подвывала. А тут и Кирсанов заявил с порога:
— Мошенница доставлена, Виссарион Фомич.
— Нам уйти? — спросил Сергей, видя, что здесь уже не до них.
— Нет, господин Терновой, останьтесь с вашей подопечной, — не разрешил Зыбин, после обратился к девице у двери: — Итак, мамзель, назовите ваше имя?
— Ви… Виола Ко… линская, — жалобно всхлипывала та.
Настоящая Виола округлила глаза, глядя на самозванку с изумлением и непониманием того, что происходит. Тем временем Зыбин и ей задал вопрос:
— Знакома ли вам эта девица?
— Не знакома… Впрочем, один раз я видела ее, она принесла с рынка овощи, это было осенью… А почему она назвалась моим именем?
Вопрос вызвал усмешку у принца и Медьери, но в следующую секунду оба уставились на обманщицу с интересом зоологов, та внезапно перестроилась, перестала реветь и взяла агрессивный тон:
— Какого рынка? Какие такие овощи? Ты кто такая? Что себе позволяешь? Я в жисть на рынок не хаживала. Ну, знаете, господа хорошие, я вот деду пожалуюсь, он вас всех в кутузку упечет!
— Негодяйка! — с удовольствием произнесла Марго.
— А вас, ваше сиятельство, на порог более не пустим! — сыпала угрозами расхрабрившаяся девица.
— Ха! — хохотнула Марго, поражаясь наглости.
— А кто ваш дед? — с улыбкой хищного кота спросил Зыбин.
— Его светлость князь Соколинский Гаврила Платонович!
— Ошибаетесь, сударыня, внучка князя Соколинского вот, — указал Зыбин ладонью на сидевшую напротив Виолу.
Теперь у самозванки другого выхода, кроме как стоять на своем, не было. Она уперла руки в боки и подступала к столу, не понимая, что творит, и демонстрируя полную дремучесть:
— Чего-чего?! Эта внучка моего деда? А доку́мент у нее имеется? У меня вот имеется! И не один! А у тебя чего есть?
— А у нее есть я, голубушка, — поднялся со своего места Чаннаронг. Он подошел к Виоле, взял ее за правую руку, между тем смотрел на самозванку. — Видишь, у нее шрам на ребре ладони? У тебя такого нет. Так я с первой минуты, когда взял твои руки, понял, что ты самозванка. Такой же шрам есть у матери Виолы и у меня. Я, Мирон Гаврилович, сын князя Соколинского, удостоверяю, что моя дочь не ты, а эта девушка.
— Да тут без документов видно, кто ваша дочь, — сказала Марго. — Виола похожа на вас, удивительно похожа.
— Кирсанов, вызови конвой, в арестантскую самозванку, — приказал Зыбин. — Пущай посидит, позже допросим.
Девица завыла, но полицейских плач не тронул, в этом месте слез проливается слишком много, чтобы им верить и сочувствовать. Они подхватили под руки девку и, не церемонясь, поволокли, а та отбивалась, не желая идти добровольно в кутузку, которую обещала всем в этом кабинете. В то же время Виола поднялась, став напротив Чаннаронга, робко вытащила из его ладони свою руку, но! Счастья, что встретилась с отцом, на ее лице не появилось, наоборот, оно стало хмурым. Виола рассматривала отца с минуту и первая заговорила, но сколько разочарования слышалось в ее голосе:
— Я знала, что мне не следует говорить, пусть бы все оставалось как есть. Вы теперь станете моим хозяином и посадите в тюрьму, как моя мать? Ведь мне нет двадцати одного года.
— Селестина обманула тебя, — сказал Чаннаронг. — Я не причиню тебе зла и никогда не хотел, верь мне.
— Тогда мы пойдем? Прохор, Сережа, едемте домой.
— Подожди! — удержал ее за руку Чаннаронг.
— Но вы же сказали, что не причините мне зла. Отпустите.
— Ваше высочество, — подошла к ним Марго, — отпустите их. Пусть она привыкнет к мысли о вас. Милая, поверь, твой отец замечательный человек, он никогда тебя не обидит.
— Благодарю вас, сударыня. И вас…
Но как обращаться к своему отцу, ее не учили, Виола ограничилась наклоном головы, взяла под руку Прохора, и они, а также Сергей ушли.
— Породу не спрячешь, — сказала вслед Марго. — Не то что эта дура. Кстати, Виссарион Фомич, что вы намерены делать дальше с нею?
— Присаживайтесь, сударыня, — пригласил ее Зыбин. — За время вашего отсутствия здесь много чего случилось, а главных виновников мы покуда не взяли, однако нынче близки к тому.
11
Шаг за шагом…
В кабинет к Софии вплыла Инесса — женщина очень видная, все же сто двадцать кэгэ красоты, длинные уши, способные ловить шепот на втором этаже, нос ищейки, в общем, от нее утаить невозможно ничего. Впрочем, она и есть дознаватель, правда, ее считают плохим специалистом, но что касается узнать тайны коллег, Инесса впереди паровоза. При всем при том она беззлобная и по большому счету безвредная, просто немножко больше других любознательная.
— Привет, привет, дорогая, — закудахтала Инесса, идя к столу Софии. — И как она — семейная жизнь с нашим Артемом?
— Прекрасно! — улыбнулась ей София.
— Выглядишь счастливой, аж завидно, — с недоверием в интонации произнесла Инесса, усаживаясь на стул. — И где же это прекрасное, если Артем на работе торчал?
— Он работал, а я по магазинам бегала. Потратила все деньги, что у нас были, на отдых нам теперь ехать не за что.
— А чего ты их тратила? Куда?
В упоении София прикрыла веки, чтобы не Инессу видеть, а свой новый дом, который она обустраивала так, словно никогда не жила в многоэтажке:
— У нас красивая, большая, светлая, уютная квартира в новом доме, который еще пахнет цементом, краской, кирпичами… Между прочим, в центре города, на третьем этаже, с лоджией. И кредит за нее, но это неважно. Я никогда с таким желанием не занималась обустройством.
— А теперь в наказание за растрату занимаешься бумагами Артема? О! О! Муж тут как тут. (Действительно, пришел Артем.) Вижу, вы давно не виделись, целый час! Ладно, я пошла.
Артем занял ее место, сложив руки на столе, поинтересовался:
