* * *
— Да не знаю! — рыдала Меланья Горюнова на допросе и давай креститься. — Вот вам крест святой…
— Чтоб у тебя рука отсохла, дрянная баба! — зарычал Зыбин. — Мне доподлинно известно, что в сговоре ты с Рожкиным! Вы убили мадам Селестину и скинули в прорубь, а дочь Виолу отвезли в лес смертельно раненную, думали, мертва она.
— Неправда! — пришла в ярость Меланья. — Кто меня оболгал?
Зыбин попыхтел, надувая щеки, — так он усмирял гнев, когда попадались особо наглые арестанты, их удавить надо бы, да нельзя. Он приказал постовому:
— Пригласите княжну для опознания.
В сопровождении Прохора вошла Виола, увидев Горюнову, она осталась у входа, там и застал ее вопрос Зыбина:
— Виола Мироновна, вам знакома эта женщина?
— Это моя служанка, — признала арестантку Виола, — Меланья Васильевна, два года я только и видела, что ее.
— Вас и вашу матушку убивали…
— Она и Филька… э… Филипп. Фамилию не знаю.
— Благодарю вас, можете идти.
Зыбин заерзал, поворачиваясь к Горюновой, он щурил один глаз от солнечных лучей, падавших через окно прямо на его стол. Нечто похожее на улыбку тронуло его толстые губы, он был доволен, ибо дело шло к завершению, а это всегда приятный момент, который хотелось продлить и насладиться им.
— Ну-с… — протянул он с удовлетворением. — Что скажешь?
— Напраслину возвела на меня ваша барышня! — огрызнулась подлая баба. — Не работала я у ней. Никогда.
Зыбин достал исписанный лист, показал ей:
— А это тогда что-с?
— А что? — глядела исподлобья Горюнова.
— Чай, неграмотная? Это дарственная, написанная мадам Селестиной, которая дарит дом с подворьем своей дочери, что удивительно — заверенная. Ну, печать подлинная, а подпись проверим. Найдена бумага во время обыска твоей квартиры. Также найден акт об узаконении и признании Виолы Колинской князем Мироном Гавриловичем Соколинским на основе его прошения, но без права наследования имущества отца и на ношение его фамилии, однако с сохранением титула. Притом называть следует дочь сиятельством, а не светлостью. Редкий документ, не всякому наш государь его выдает, дык и князей от Рюриков у нас раз-два и обчелся.
Вдруг Зыбин набычился, да как рявкнет на арестантку:
— Вздумала дочь княжной сделать?! Да порода не та. Постовой! Веди арестантку. А ты думай, сколь годков каторги уменьшить честным признанием. А вот и горе-княжна твоя. Ну-с, дамы, чего скажете?
Дочь, повернувшись спиной к матери и уткнувшись лбом в стену, завыла, повторяя: «Маманя… Маманя…» Жалкий финал, казалось бы, удачного предприятия. Виссарион Фомич выдерживал паузу, определив по мамане, что та готовила себя к капитуляции, а пока набиралась решимости. Он дал ей время — с полминуты, себе тоже — выпить остывшего чаю, поставив на стол подстаканник, звякнувший чайной ложкой в пустом стакане, поторопил Горюнову:
— Где способен прятаться сообщник Рожкин?
— В заброшенном доме за Горками, — с трудом выдавила она. — Других мест не ведаю, да вряд ли он туда придет опосля того, как меня взяли.
— А из города ему не выбраться, — «успокоил» ее Зыбин. — Разве что через лесок, тот самый, куда вы княжну Виолу отвезли. Но там голодные волки, одному человеку с ними не справиться. Итак, голубушка, выкладывай ваш план.
— Я лишь помогала, потому не все знаю…
— Что знаешь, то и выкладывай.
* * *
— Тише, Маргарита Аристарховна, вас услышат, — шикнул Чаннаронг, очищая долотом зазоры между кирпичами.
Оба стояли на коленях у колонны с бюстом, места между стеной и колонной мало, что создавало трудности в работе, а долбить стену надо внизу, тайник у самого пола. Марго держала канделябр с тремя свечами, Пакпао находился тут же, сидел в сторонке — это была вторая статуя в комнате. Ночь — самое спокойное время в доме, кишащем слугами, князьями в неисчислимом количестве, просто дворянами, приживалами. Не дом, а Ноев ковчег, всем нужно участие в судьбе, выраженное в круглой сумме. Только ночью можно освобождать тайник от чертовой штукатурки в палец толщиной и каменной твердости!
Чаннаронг действовал осторожно, словно оперировал человека, поначалу эта скрупулезность злила Марго, ей бы поскорей открыть тайник и закончить эту историю. Он объяснил: прошло много лет, не исключено, что конструкция обветшала, а то и нарушилась в связи с покрытием штукатуркой, лучше не рисковать и затратить время, нежели устройство заклинит — тогда придется стену ломать, а то и колонну. Чаннаронг работал, а Марго услаждала его слух новостями от Зыбина, порой она входила в раж и повышала голос, но после замечания соучастника перешла на полушепот:
— Ну, вот… Селестина решила, что дочь убита, и ради спасения своей жизни согласилась на их условия — подарить дом дочери, то есть уже мерзавке Аське. Филька тут же унес Виолу, его не было долго, а приехал он с мужчиной, которого Меланья толком не разглядела — ее выставили из комнаты, к тому же незнакомец прятал лицо. Селестина написала бумагу дарения, а мужчина заверил печатью и подписью, для этого Филька привез его.
— Полагаю, Виссарион Фомич быстро найдет чиновника, нотариусов в этом городе немного.
— А я думаю, нотариус не пойдет на преступный сговор, тут либо печать поддельная, либо украдена. Когда мужчина ушел, Селестину вновь связали, бросили на сани и повезли к лесу. Но она как-то сумела высвободить руки, спрыгнула с саней и побежала, это случилось у реки. Селестина звала на помощь, но Филька догнал и ножом ее… Далее не было смысла везти труп в лес, боялись запачкать сани, по этой же причине Филька не вынул нож из спины Селестины — чтобы не хлынула кровь и не оставила следов. Они отнесли труп к проруби, Филька пробил сапогом лед и сбросил несчастную в воду.
— Как же они в темноте прорубь нашли?
— О, ваше высочество, давно вы в России не бывали, забыли, что луна отражается на снегу, поэтому лунной ночью довольно светло.
— Значит, Меланья хотела заполучить…
— Да, дом, в котором росла ваша дочь.
— Скромное желание.
— Это не все! — воскликнула Марго и прикрыла ладошкой рот. Но было тихо, она продолжила: — Ася в роли Виолы… кстати, бездарно притворялась… так вот главная цель у этих бандитов — ваш отец.
Чаннаронг сделал паузу в работе, развел руками:
— По закону Виола не может стать наследницей.
— Но существуют другие способы, например: на Виоле… то есть на Аське женится один из кузенов, крестный пишет завещание на его имя с некоторыми условиями, выгодными для внучки. Ну и на подарки запрет не наложен, вы ведь тоже хотите сделать дочери подарок.
— М-да, в России умеют обходить законы.
— Их обходят во всех странах, — заступилась за русских плутов Марго. — Но вы понимаете, что главное лицо заговора еще находится в этом доме?
