Следующей картинкой в глазах стал приближающийся ковролин. Падая, она успела перевернуться и даже выставить вперед руки, но все-таки уткнулась в ворс лицом, мимолетно удивившись, что руки ее не держат. На смену удивлению пришло понимание, что ее только что ударили по голове, а потом тьма поглотила ее, очень мягко, почти как ковролин. По крайней мере, испугаться по-настоящему до того, как потерять сознание, Марьяна не успела.
Она пришла в себя от того, что шерстяные ворсинки щекотали лицо. Пахло какой-то химией, впрочем, довольно приятной. Запах этот был Марьяне знаком. Так пахло в каюте каждый раз после того, как Илья заканчивал уборку. Скорее всего, это было средство для чистки ковров. Дойдя до этой мысли, Марьяна чихнула и села, придерживая двумя руками гудящую голову. Интересно, что это было? Ее только что хотели убить? За что? Чему такому она стала свидетелем?
Она напрягла память, но вспомнила только полоску света из-под двери, затем эту же дверь, но уже открывающуюся, и ноги в черных брюках. Господи, кто же это был? Брюки могли быть форменными, такими, какие носили все члены экипажа, начиная от кока, который, впрочем, на людях появлялся нечасто, в основном священнодействуя на своей кухне, и заканчивая… капитаном.
От мысли, что это Олег ударил ее по голове, Марьяне стало нехорошо. Дурнота наваливалась стремительно, и она вдруг испугалась, что снова потеряет сознание, а еще ее вырвет прямо на безукоризненно чистый голубой ковролин. Марьяна зажала рот рукой и огляделась вокруг в поисках телефона. Она же совершенно точно выходила из своей каюты, держа телефон в руках. Или его украли?
Глаза Марьяны наполнились слезами, потому что в телефоне, самой последней модели «Айфона», была вся ее жизнь. Номера телефонов, почта, социальные сети, друзья, родители, начальник, бабушка Гордона. Сам Гордон в телефоне, конечно, тоже был в отличие от надежды, что он еще когда-нибудь выйдет с ней на связь. А вот его бабушка Мэри Шакли писала Марьяне каждый день и, похоже, действительно о ней беспокоилась.
Фуууу! Телефон обнаружился в дальнем конце коридора, почти у самой двери Галины Анатольевны, видимо, отлетел туда при падении. Марьяна попыталась подняться, но не смогла. Противно кружилась голова, и, превозмогая тошноту, она встала на коленки и поползла. Часы на телефоне показывали два пятьдесят шесть. Получается, что с того момента, как она решила отправиться на нижнюю палубу, прошло всего одиннадцать минут. Какое-то время она надевала халат, несколько секунд провела на палубе… По всем прикидкам, без сознания она провела минут шесть, не больше.
О том, тактично ли будить немолодую уже женщину в три часа ночи, Марьяна больше не думала. Так и не встав с коленей, опираясь на левую руку, правой, с зажатым в ней телефоном, она постучала в дверь. Раз, второй, третий…
Новая волна ужаса накатила с такой силой, что Марьяна чуть не упала. Почему Галина Анатольевна не открывает? С ней что-то сделали? А вдруг ее тоже убили? И… Впрочем, додумать она не успела, потому что дверь каюты распахнулась, и на пороге показалась пожилая дама, невообразимо элегантная даже спросонья.
— Девочка моя. — Она порывисто присела и обхватила Марьяну двумя руками, обняла. — Что случилось? Что с тобой?
— Меня ударили по голове. — Марьяна наконец заплакала, точнее, заскулила жалобно, как побитая собака. — Я проснулась и испугалась, и пошла к вам, а оттуда, — она мотнула головой в сторону злосчастной шестой каюты, — кто-то вышел и меня ударили.
— Кто вышел?
— Я не успела увидеть, — голос Марьяны упал до шепота, стал хнычущим. — Я только уверена, что это был мужчина и на нем черные брюки. Галина Анатольевна, а вдруг это был капитан?
— Олег? Да ну, чушь, — решительно отрубила ее собеседница. — Не такой он человек, девочка моя. Ты мне поверь, я в людях кое-что понимаю. Да и кроме того, кто ж, по-твоему, ведет сейчас «Посейдон»? Олег стоит у штурвала этой ночью, и Валентин должен сменить его только в пять утра.
Точно! Капитан же говорил им об этом накануне вечером, когда рассказывал о совпадении полных имен Ирины и Ираиды. Как же она забыла?! Облегчение, испытанное Марьяной, было таким сильным, что она снова заплакала.
— Скажи мне, как ты себя чувствуешь? — Голос Галины Анатольевны стал деловитым. — Голова болит? Кружится? Тебя тошнит? Скорее всего, у тебя сотрясение мозга.
Марьяна прислушалась к себе. Вот ведь странность, сейчас, когда выяснилось, что Олег не бил ее по голове, а рядом находилась эта удивительная женщина, у Марьяны ничего не болело и ничего не кружилось. И тошнота прошла.
— Нет, у меня все в порядке, — сказала она. — Я просто испугалась сильно, а так нет у меня никакого сотрясения. Давайте я попробую встать.
Поддерживаемая Галиной Анатольевной, она поднялась на ноги и тряхнула своей несчастной головой. Коридор не поплыл и не закачался, стало быть, голова у нее действительно крепче, чем могло показаться.
— И что теперь? — спросила Марьяна. Ее напарница задумчиво постучала по белым ровным зубам ногтем с безупречным маникюром.
— Теперь? Мы пойдем в рубку, чтобы рассказать Олегу о нападении на тебя, но сначала, — она снова на мгновение задумалась, — мы посмотрим, что там, в шестой каюте.
— Не надо. — Марьяна схватила Галину Анатольевну за руку. — Вдруг они все еще там?!
— Они?
— Ну, тот, кто меня ударил, и его собеседник. Я слышала, что там кто-то разговаривал. Не мог же этот человек разговаривать сам с собой!
— Волков бояться — в лес не ходить, — сообщила Галина Анатольевна и, отстранив Марьяну, бесстрашно подошла к двери, на которой красовалась цифра шесть, нажала на ручку, но дверь не открылась.
— Там темно, — по-прежнему шепотом сказала Марьяна, у которой от напряжения сел голос. — Света нет.
Действительно, из-под двери больше не выбивались лучи света. Либо злоумышленники ушли, воспользовавшись тем коротким промежутком, когда Марьяна была без сознания, либо тихо-тихо сидели внутри, не подавая признаков жизни.
— Покарауль тут, я приведу капитана. — Галина Анатольевна двинулась было по коридору, но Марьяна вцепилась ей в руку, не давая сделать ни шагу.
— Нет, я здесь одна не останусь.
— Хорошо, тогда поступим иначе.
Пожилая дама подошла к каюте номер три и со всей силы забарабанила в дверь:
— Эй, вы, там, вставайте.
— Что вы делаете? — спросила изумленная Марьяна, но пожилая дама не успела ответить, потому что в коридор выскочили стюард Дима и матрос Илья, оба в трусах.
Увидели дам, застеснялись, спрятались за дверь, высунув теперь в коридор одни только головы, взлохмаченную у Ильи, аккуратную, словно только что причесанную, у Димы.
— Вы как здесь оказались? — изумленно спросил Илья, оглядев обеих дам, молодую и постарше. — Это что, новая мода, по ночам ломиться в каюты членов команды?
— Илья, отправляйтесь в рубку и подмените капитана, — голосом, не терпящим возражений, сказала Галина Анатольевна. — У нас чрезвычайное происшествие. А вы, Дмитрий, побудьте с нами, чтобы больше ничего не случилось.
