Мозг.
Я сказала: «Мозг!» У меня тут деловые переговоры, между прочим.
Прошла в кабинет, устроившись на «предложенном» мне стуле, сбросила сумку на соседний.
— Прежде чем мы начнем обсуждать контракт, у меня есть одно условие.
Гроу приподнял брови, но ничего не сказал.
— Я хочу отвечать за группу, создающую спецэффекты для Ильеррской.
Он прищурился, наклонил голову и стал еще больше похож на дракона.
— А жить ты когда собираешься, Зажигалка?
— А тебе не положить ли пять тонн чешуи?
Да, какой-то у нас не совсем деловой разговор получается.
— Не-а. Поскольку ты играешь в моем проекте, мне не положить. Мне нужно, чтобы на Ильеррской ты выкладывалась на все сто.
От взгляда, который я даже пристальным назвать не могла, скорее изучающим и ленивым, по коже побежали искорки.
— Я и выкладываюсь на все сто. — Сцепила руки на столе. — Или ты считаешь иначе?
— Считал бы иначе, тебя бы здесь не было. Почему ты хочешь ее сыграть?
— Наверное, об этом стоило спросить до того, как ты меня пригласил на роль.
— Наверное. Но я спрашиваю сейчас.
Вот теперь возникло такое чувство, что меня просвечивают, как в медицинской капсуле полного обследования. Только вместо снимка ребер, позвоночника и прочих косточек выдадут заключение по Ильеррской. Хотя сдается мне, заключение он сделал еще давно. Кстати, об этом.
— Ты меня за этим в ВИП-ложу звал?
Гроу подался назад и затянулся.
— Ты не ответила.
— Ты тоже.
В глазах дракона едва уловимо мелькнула искорка раздражения.
— Сложно нам с тобой будет, Зажигалка.
— Ничего, восемь месяцев потерпим. Если договоримся.
Он снова прищурился:
— Да, из-за этого. Меня впечатлил твой танец.
— А меня впечатлила Ильеррская.
Наши взгляды столкнулись, и я подалась назад, повторяя его жест. Расцепить руки и тут же не закрыться снова было сложно, но у меня получилось.
— Так что насчет моего условия?
— Хочешь рисовать спецэффекты?
— Не поверишь, — хмыкнула я. — Я этим всю жизнь занимаюсь. И когда съемки закончатся, намерена заниматься дальше.
А ведь и правда Ильеррская для меня — как… сцена, несколько дублей которой через восемь месяцев навсегда останутся в прошлом, а жизнь продолжится совершенно в ином ключе. Точнее, в привычном. Танцевать я буду только для себя, а вот рисовать для всех. То есть для заказчиков. Создание спецэффектов, оживающих на страницах электронных каталогов, на праздниках и мероприятиях, в кино и мультфильмах — это то, чем я хочу и буду заниматься.
— Ты удивительно продуманная девочка, Танна Ладэ.
Он умудрился произнести мое имя так, что все внутри полыхнуло. Даже отделенная от него столом, я почувствовала себя мороженкой, забытой на пляже.
— Жизнь научила, — заметила я. — Так что? Будем дальше тратить твое личное время в бесплатном режиме или ты мне потом выставишь счет?
— Не будем. — Гроу снова подался вперед. — Предположим, что я соглашусь и сделаю пару звонков.
Мне одной здесь чудится маленькое такое, незаметненькое «но»?
— В качестве жеста доброй воли.
Ну кто бы сомневался.
Дальше отодвигаться было некуда, а на последнем движении (когда он затушил сигарету) ноздри его чуть дрогнули.
— При этом оба пункта, которые тебя не устраивают, останутся в контракте.
Не, не маленькое. Большое.
— Ну вот и как это называется? — поинтересовалась я.
— Деловой компромисс.
— Ша — значит «шантаж», — возразила я.
— Решать тебе, Зажигалка.
Он подхватил портсигар, перекатывая его между пальцами. Тонкий и плоский, как я. Сколько там вообще сигарет помещается? Три с половиной?
Позер чешуйчатый!
Вот только я почему-то не могла отвести взгляда от его пальцев, длинных и смуглых. Их захват въелся под кожу пламенем, как свежая татуировка. Захват сильный, из которого не вывернуться, пока не отпустят, саднящий на запястьях. Почему-то именно сейчас вспомнилось, как эти пальцы скользили по моим губам… и не только, и низ живота свело от желания. Тягучей, горячей волной, прокатившейся по телу.
— Нет, — сказала я.
Получилось хрипло, низко и вообще так, словно я пару лет курила по десять пачек в день.
— Ладно. — Гроу снова как-то очень легко согласился. — Один пункт можем убрать. Но только один. Выбирай, который.
— Развлекаешься, да?
— По большому счету вся жизнь одно сплошное развлечение. — Он указал за окно, где надвигающаяся зингспридская ночь рассыпалась огнями. — Индустрия развлечений работает на нас весь год двадцать шесть часов в сутки. А мы работаем на нее. Но ты права, мы и так засиделись. Выбирай, Зажигалка.
Взгляд его стал жестким, и я поняла, что больше мне ничего не обломится. Судя по словам Рихта (да и не только его), мне вообще много чего обломилось. В случае с Гроу, который привык, что между двумя мнениями (его и неправильным) выбор даже не стоит.
Выбор, драные наблики!
Выбор между правом распоряжаться собственной личной жизнью, обязанностью появляться на публике с Гроу и возможностью стать причастной не только к жизни Ильеррской, но и к оживлению на экране целой эпохи!
Перед глазами отчетливо встали драконы, опускающиеся на землю рядом с Даармархским. Взметнувшиеся в воздух клубы пыли, рычание, от которого замирает сердце, а по телу течет огненная волна.
«Драконов будет рисовать „Хайлайн“».
Нет, драконов буду рисовать я. И не только хвосты.
Ладно, из двух зол надо выбирать меньшее.
— О’кей. Оставляем пункт, где я обязана с тобой выходить.
Надеюсь, я выбрала правильно.
— Договорились. — Гроу кивнул. — Через пару часов новый контракт будет у тебя.
Договорились?
Я точно правильно выбрала?
— Мне еще нужно его дочитать, — сообщила я.
И вытащила планшет.
Пока он загружался, его драконейшество поднялся. Стремительно, как взрывается гейзер, и так бесшумно, будто у меня полностью заложило уши. На самом деле драконы умеют опускаться и взлетать почти беззвучно. В первом случае вся сила сопротивления воздуха приходится на крылья, а во втором — на мощь отторгаемой земли в пружинящих лапах.
Вот и этот взлетел, чтоб его о скалу приложило.
