У меня глюки или как?
От дурацкого вопроса: «Эй, где все?» — удерживает только нежелание напороться на насмешки Гроу.
Подхожу. Наклонившись, подхватываю реквизит и в этот момент слышу:
«Стоп. Снято!»
— Танни, может, слезешь с перил? — поинтересовался Рихт, сложив руки на груди.
Поскольку появляться вместе где бы то ни было нам нельзя по контракту, вечером он пришел ко мне в номер.
— Тебя это беспокоит? — фыркнула я.
— Меня беспокоит то, что я дал тебе подняться на уступ.
— А ты мог этому помешать? — Я приподняла брови.
— Мог. Наверное.
Рихт приблизился и оперся ладонями о металлические перила.
— Да ладно тебе. Здесь даже не высоко.
Он покачал головой.
— И вид отсюда классный.
— Для этого обязательно сидеть на перилах?
Неожиданно для себя перекинула ногу через ограждение и спрыгнула на балкон.
— Спасибо, — произнес он.
— Всегда пожалуйста.
Раньше и не подумала бы спускаться, а сейчас… что-то изменилось. Во мне.
Может, после того, как услышала «Стон. Снято!».
А может, после того, как с тихим жужжанием за мной опустилась камера. Передо мной тоже. И сбоку.
Выступивший из-за изгиба скалы оператор и его ассистенты выглядели слегка бледными и вспотевшими. У главного тряслись руки, остальная вывалившаяся за ними толпа просто пялилась на меня и синхронно моргала. А может, и не моргала вовсе, этого я в ту минуту точно сказать не могла: по ощущениям, мои ресницы подтянули за невидимые ниточки, из-за чего глаза стали больше и выразительнее.
Надеюсь, что не как у виаренка из того мультика, над которым я работала.
Рихт тоже был среди них, и он единственный стоял в отдалении.
Хотя нет, не единственный. Гроу прислонился к дереву, сунув большие пальцы в карманы джинсов. Обманчиво расслабленный, но под снайперским прицелом его взгляда меня чудом не зашвырнуло обратно на скалу. Огненным гейзером, не иначе.
— Как ты вообще на такое решилась? — поинтересовался Рихт.
— Гроу пообещал мне дублершу на сцену номер семнадцать. — Я облокотилась о перила, глядя на раскинувшийся внизу город.
Сегодня Ортахарну посмотреть не удалось: сразу после съемки танца меня отправили домой, то есть в отель. В номере я упала на кровать и проспала часов восемь, разбудил меня звонок Рихта, с которым мы договорились встретиться ближе к вечеру (после съемок он хотел с кем-то пересечься в городе).
— Что не так со сценой номер семнадцать?
Гроу тоже это спрашивал.
Точнее, спрашивал до того, как я поднялась на скалу, после просто сообщил, что на сегодня я свободна и по всем интересующим меня вопросам могу обращаться к своей ассистентке. Поскольку ни она, ни я не грезили продолжением общения, я решила отложить все до завтра.
— Мне казалось, что я с ней не справлюсь.
— А теперь?
Хороший вопрос.
На том уступе я оставила большую часть своих страхов, они выгорели из меня на краю обрыва или во время танца, от которого дымилась аппаратура. Это один из операторов так сказал, съемочная площадка вообще гудела от обсуждения случившегося, но я мало что запомнила из звучащих вокруг меня разговоров.
Разве что еще комментарий Гроу:
— Супер.
И поднятый вверх большой палец.
Наверное, в его исполнении это была самая грандиозная похвала, которую только можно себе представить, а потом над заповедником громыхнули аплодисменты. Гроу указал мне за спину, и я развернулась лицом к съемочной группе: усиленные пространством овации разносились над нами, находя подтверждение в восхищенных улыбках. Не хлопали разве что Мирис и Гелла. Первая вообще слилась со скалой, вторая сунула руки под мышки, как если бы пыталась их там удержать.
Потом развернулась и направилась в сторону трейлеров, при этом чудом не снесла Рихта.
— Думаю, дублерша мне не понадобится.
— На сцену номер семнадцать?
— Вообще.
— Ты сейчас про сцены с Даармархским, я надеюсь?
Город под нами не был похож на все, что я видела раньше.
Мне здесь не хватало высоты и возможности дотянуться до неба. Хотя сдается мне, дотянуться до неба можно даже с земли. Если очень постараться.
— Нет.
— Танни.
Рихт повернулся ко мне, я это чувствовала. Его взгляд скользил по моему профилю, по крайней мере, мне это так представлялось. А может быть, по плечам и ниже: танец над обрывом разбудил во мне что-то новое, какую-то особую чувственность. По сравнению с ним все предыдущие попытки потанцевать казались жалкими потугами старшеклассницы, дергающейся в своей комнате под тяжелую музыку.
— Скажи, что ты это не серьезно.
— Я это серьезно.
Повернулась к нему, чтобы встретить пристальный взгляд: глубокий и пронзительный.
— Ты хоть понимаешь, какой это риск?
— Когда я соглашалась на Теарин, я хотела стать ею.
В другое время и с кем-то другим я бы и не подумала объясняться, но рядом с Рихтом все было иначе. Сейчас все было иначе.
Мне больше не нужно было никому ничего доказывать, в том числе и себе.
Я просто хочу пройти ее путь вместе с ней.
— Ты сумасшедшая, — наконец выдохнул он. Когда осознал, что я действительно не шучу.
— Есть немного, — фыркнула. — Но если это тебя утешит, прежде чем пойти с таким заявлением к Гроу, я намерена прочитать сценарий.
— Да ты что? — Рихт покачал головой.
— Обязательно прочитаю, — кивнула.
Мы еще немного поболтали о грядущих съемках, а потом он ушел.
В Ортахарне времени на два часа меньше, чем в Зингсприде, поэтому спать мне не хотелось от слова «совсем». Впрочем, я выспалась днем, но это были детали. Главное, у меня впереди вся ночь, чтобы прочитать сценарий и архивы Ильеррской, потому что, как бы ни было велико искушение, подписываться, не зная, на что, я больше не намерена.
Выключила свет, оставив балконную дверь открытой: несмотря на тянущуюся с улицы прохладу, запечатываться внутри не хотелось. Уселась на кровать, захватив бутылку воды из мини-бара, подтянула к себе планшет. Немного посмотрела на отражение ортахарнских огней в панорамных стеклах, а потом сорвала мобильный с настенной зарядки.
До того как я поднялась на эту скалу, для всех я была просто сестричкой Ладэ.
Когда спустилась, имя Танна Ладэ уже не нуждалось в представлениях. По крайней мере, для большинства участников съемочной группы.
