Много тайн, недоступных для понимания, сопровождают их, но основной загадкой на которую обращают внимания абсолютно все – это среда их обитания. Они появляются с территории чёрной материи, ведут себя как хозяева непослушного питомца…
Глава 3
Выводить Паса из аморфного состояния – то ещё занятие. Первую мысль, изолировать добродушного медвежонка от общества бестии, исполнить не позволила сама фурия. Девушка активно вступила в роль реаниматора, отодвинула меня и занялась отработанным способом приведения в чувства. Эхо от хлопков по щекам долго гуляло по берлоге друга. Неудивительно, что Пасечник пришёл в себя быстро.
– Это же, же, – он указал дрожащей рукой на Оливию.
– Да-да, Пас, это именно то, о чём ты подумал. Успокойся, а то ведёшь себя не как отважный укротитель пчёл, – попытался я надавить на самолюбие.
Идея назвать его медвежонком появилась, когда Пасечник повесил себе на стену трофейную картину, выменянную у Жмота. Там медведи веселятся вокруг поваленного дерева. Тоже круглые, наверняка, добрые.
Добродушный «медвежонок» наконец-то собрался и трезво, без истерик, осмотрел девушку с ног до головы, пару раз зацепившись взглядом за отдельные элементы. Оценив по своим неизвестным критериям, гостью хозяин, видимо, одобрил – заполошно кинулся исполнять прямые обязанности, обеспечивая радушный приём. Говорить, однако, сразу не стал ничего. Молчаливо поставил чайник и расставил приборы на столе, не забыв про гордость – мёд.
Настала очередь Оливии впадать в ступор, заворожённо глядя, как из ячеек сот медленно и аппетитно капают капли ароматнейшей субстанции. Не удержалась, макнула палец, облизала и зажмурилась. На уровне подсознания я понял, что она полностью отдалась дегустации. Её вкусовые рецепторы первый раз столкнулись с этим продуктом.
– Что это? – прозвучал с восхищением прогнозируемый вопрос.
– Мёд, – Пасечник многословностью не страдал. – Очень полезный, – добавил гордо, разливая чай.
– Это всё здорово, – прервал я начинающуюся дискуссию о вкусах. – Пас, что это было с объятиями и слезами?
Тут друга прорвало, и он поведал о визите Жмота. Наш персональный сталкер оказался свидетелем падения объекта. А когда сопоставил время и степень разрушения пришёл к выводу, что мне пришла амба. Причём выводы сделал уже у Пасечника, когда тот рассказал о том, что я выдвинулся к нему. Маршрутов на полуостров у меня несколько, но самый быстрый и любимый оказался разрушен. Я у Жмота не появился.
Пока Пас вещал, Оли не переставала жевать соты, причмокивая и щурясь от удовольствия. Хорошо, что успели предупредить, что воск глотать не нужно. Иначе она и его бы съела, а воск Пасу жалко, продукт хоть и натуральный, но злоупотреблять им чревато, и мы вдвоём кое-как отняли вкуснятину.
Естественно, я в очередной раз огрёб. Чётко поставленный удар в солнечное сплетение намекнул, что вначале требовалось как-то объяснить свои действия и только потом тянуть руки к её еде. Причём, объяснял о коварстве продукта уже не я, а Пас. Мне на полу рядом со стулом, было не до того. Оставил себе заметку на будущее.
Постепенно разговоры свелись к обсуждению моей, точнее нашей с Оливией проблемы. Потеря убежища, дома, но самое главное, лабораторного комплекса. Пасечник повёл себя предсказуемо, предложив помощь.
– А теперь, – Оли стала чересчур серьёзной. – Кратко и тезисно поведайте мне главное. Что это за планета и почему здесь идёт истребление людей?
– Попытаюсь, но есть проблема, – я сделал паузу, акцентируя внимание.
– Я готова, – Оливия отодвинула чашку. – Слушаю. Обещаю не перебивать, а все дополнительные вопросы задам после.
Рассказ получился длинным, но не полным. Мы из-за своей молодости и отсутствия достоверной информации не смогли объяснить причину начала конца. С точки зрения девушки, этот вопрос оказался главным, красочные рассказы о техногенных убийцах, не перестающих охотиться на главного противника – человека, Оливию не сильно интересовали. Она словно знала больше нас, предугадывала описываемые признаки монстров, стереотипы их поведения. С тактикой убийц Оли тоже оказалась знакома.
– Где они концентрируются? – ошарашила вопросом в итоге. – Базы известны?
Мы переглянулись, предположения о существовании таких точек имелись, но чтобы добровольно туда наведаться, и мысли не возникало.
– Зачем тебе? – я удивился.
– Не могу точно сформулировать, но судя по тем фактам, что услышала, не всё с техникой хорошо, или наоборот. Всё слишком хорошо, – начала не говорить, а раздумывать вслух. – Модели не обслуживаются, новых не появляется. Но есть момент, это то, что механизмы научились работать вместе, несмотря на серьёзные отличия функционала. Например, киллфайтеры должны убивать, а они занимаются разведкой. Мехвариоры должны постоянно прочёсывать территории, но эти механизмы действуют по наводке, – здесь она задумалась. – И те, и другие – автономные многофункциональные боевые машины, их искусственный интеллект запрограммирован под определённые схемы действий. Странно, но похоже, что кто-то снял ограничение и активировал режим обучения. Вот они и кооперируются, ищут совместные тактические приёмы, – здесь она осмысленно посмотрела нам в глаза. – Есть предпосылки, что в ближайшее время появится новый вид, более совершенный во всех смыслах. Разобраться я смогу, хотя и сомневаюсь, что мои действия повлияют на ситуацию в масштабах планеты. Зато будете знать, кто ваш главный враг.
– Что ты хочешь сказать? – я не мог её понять и негодовал. – Если остатки человечества, разрозненного, живущего по норам, постоянно преследуемого, будут знать кто враг, то смогут повлиять на ситуацию? Или, самое сказочное, выйти победителем? Иди сюда.
Взял её за рукав и повёл коридорами к выходу из подвала. Пасечник поспешил за нами. Я буквально волок девушку по лестничным переходам, минуя пролёты, не обращая внимание на каменную крошку и техногенный мусор. Она часто спотыкалась, но упасть я не позволил. Выход в цоколь некогда административного здания, путь по стоянке автомобилей, где от средств передвижения остались голые ржавые скелеты кузовов, и выход на поверхность.
Не рассусоливая, взял девушку за подбородок и затылок, сжал и направил её лицо в небо. В мёртвой тишине разрушенного мегаполиса, опустошённого и зловещего, мы трое смотрели вверх, где на дальней орбите весит технический монстр, кроваво-чёрное космическое творение.
– Там всё зло.
Пояснять или уточнять что-либо посчитал ненужным. Разжал руки и отступил от девушки на шаг. Я не знаю, что она думала, какие мысли рождались в её умной голове, и что означал этот странный взгляд, наполненный тоской. Мы простояли не меньше тридцати минут, после чего, не разговаривая, вернулись в берлогу друга…
* * *
Лишнее подтверждение конца спокойной жизни пришло с резким пробуждением. Я не знаю, кому взбрело в голову первому искупаться ночью, но не сомневаюсь, что никто не сговаривался. Истошный крик Паса перетёк в визг Оливии. Гулкий звук удара пустым тазом по явно одушевлённому предмету без мозгов, и панические вопли. Топот босых ног по коридорам, сопровождаемый ругательствами с одной стороны, и мольбами о пощаде с другой.
