Аккуратно вскрыв «ценную реликвию», лейб-гвардии ротмистр извлек на свет божий довольно увесистое письмо и фотографическую карточку. Начал, разумеется, с того, что проще – с картинки. На этой несвежей фотографии был паренек лет 18, довольно похожий на него. Не копия, конечно. Но невысокое качество фотографии позволяло по ней вполне уверенно опознать довольно много людей. Достаточно иметь близкий фенотип внешности. Более того, на фотографии парень был не один, а рядом с некой очень высокой и чрезвычайно толстой дамой в дорогой аристократической одежде.
Повертел фотокарточку. Никаких маркеров и привязок не нашел. Вздохнул. Отложил. Взял письмо. И с трудом стал продираться сквозь строки не самого удобоваримого почерка. Прочел. Еще раз взглянул на фотокарточку и прямо завис. Ведь получалось, что если этот парень действительно существовал, то он где-то бродит. Похож? Похож. Совпадение? Совпадение. И что дальше? Ну заменит он его, став очередным самозванцем. А если объявится?
«Ну и черт с ним…» – немного поразмышляв, констатировал Максим. Отказываться от такой удачи он не станет. В таком мутном деле – кто первый встал, того и тапки. И раз ему предлагают такую замечательную сделку, то почему отказываться себе во вред?
– У нас с твоей мамой роман был мимолетным, – произнес Меншиков-Корейша, видя глубокую задумчивость сына. – Кратковременное увлечение. Я и знать не знал о том, что она от меня родила сына. В первых числах января 1908 года пришло это письмо. Но обстоятельства не позволили приехать незамедлительно. А менее чем через месяц она скончалась. Я попытался тебя разыскать. Но тщетно.
Максим внимательно его слушал. Он-то прекрасно понимал, кто он такой, откуда взялся и кто его родители. Поэтому ловил каждую деталь, связанную с его местной жизнью. Меж тем Иван Николаевич продолжал:
– Я смог наткнуться на твой след только во время Второй Балканской войны. Но очень смутный. Мой старый знакомый написал, что видел в сербской армии добровольца из России, удивительно похожего на меня.
– Вы, папа, меня искали, но не смогли найти. Наверняка же по полкам спрашивали. Однако я пришел в себя в форме пехотного поручика Русской Императорской армии. Как же так? Я что, получается, никогда не служил Императору?
– Скорее всего.
– Но тогда…
– Почему так все гладко вышло?
– Да.
– Я показал Его Императорскому Величеству это письмо и эту фотокарточку. Как услышал о появлении в Царском Селе похожего на меня молодого офицера, так сразу и бросился туда. Посмотрел. Обомлел. И сразу к Государю на прием напросился. Ты даже не представляешь, как вытянулось Его лицо.
– Почему? Эта женщина… она моя мама, так? Но кто она?
– Елена Григорьевна Строганова, дочь Великой княгини Марии Николаевны… той самой, что была старшим ребенком в семье Николая I Павловича.
– Э-э-э… – завис парень.
– Наш далекий и славный предок, – с усмешкой произнес Меншиков-Корейша, – желал выдать свою дочь за Императора. Но не вышло. За это он поплатился, отправившись в ссылку и умерев там. А зря. Вон какой славный результат получился.
– Да, – охотно согласился Максим, у которого вышибло пот от одной мысли про Таню. Ведь если его подозрения оправдаются, то…
– Но ты не переживай. Николай Александрович пообещал хранить тайну твоего рождения, дабы не порождать многих сложностей. Владимир Алексеевич Шереметев, ее первый муж, смог пустить по ветру все состояние Строгановых буквально за несколько лет. И наследство там небольшое. Сам понимаешь, ее дети вряд ли будут тебе рады. Да и прочие родственники. Ты ведь… хм…
– Бастард? – горько усмехнулся Максим, понимая, в какую грязную историю он втянут. Ведь этот секрет рано или поздно всплывет. А вместе с тем окажется, что кроме огромных долгов, он получит еще и презирающих его высокородных родственников. Не факт, конечно, но очень вероятно.
Так и сидели. Болтали.
Отец оказался удивительно компанейским человеком. Из тех, с кем можно и выпить, и закусить, и по девочкам прогуляться. Не отец, а старший боевой товарищ, наставник в делах нехитрых, но интересных. Хотя, конечно, до походов в бордели они не добрались. Да и Максима слишком заботила его репутация в разрезе возможного развития отношений с Татьяной.
Впрочем, после второй такой встречи Его Императорское Величество отослал Ивана Николаевича с супругой в Москву по делам служебным. То есть куда подальше. Чтобы парня не спаивал и не развращал… Этим январским утром лейб-гвардии ротмистр проснулся в приподнятом настроении. Никаких планов не было, никаких визитов не намечалось, поэтому он готовился уделить день чему-нибудь полезному. Например, учебе. Но не сложилось. Оказалось, что чуть ли не под дверью казенной квартиры его ожидали казаки лейб-конвоя и срочный вызов в Зимний дворец. Максим немало напрягся, но, видя, что казаки ведут себя подчеркнуто вежливо, не стал дергаться. В конце концов неясно, кому и зачем он мог понадобиться в Зимнем.
Добрались быстро и без особенных проблем.
Максим спрыгнул с коня и, кинув повод одному из казаков, последовал к крыльцу. Зима была слякотная. Поэтому пришлось потратить четверть часа, чтобы привести себя в порядок. В грязном мундире идти на прием к обитателям Зимнего дворца – моветон и глупость. Да и сапоги должны блестеть, ибо зачем они еще?
Поднялись на второй этаж.
Прошли по переходам. Но уже совсем не в Георгиевский зал. Поворот. Небольшая проходная комната. И в ней оказалась Татьяна Николаевна в очень дорогом платье. Бусы крупного белоснежного жемчуга. Кольца. Серьги. Всякие прочие аксессуары. Волосы перехвачены шелковой лентой…
Последние остатки сомнений у Максима испарились как утренний туман. Там, в госпитале, еще можно было сомневаться. Но здесь и сейчас? Нет. Татьяна оказалась той самой. А его вызвали именно из-за того инцидента. Но Максим, даже понимая, что залетел по-крупному, не смог сдержать улыбку, увидев ее. И она, заметив парня, тоже ответила улыбкой, вставая с кресла. Наш герой подошел к девушке, и они обнялись, проигнорировав демонстративное пыхтение и покашливание прочих, присутствующих в помещении людей.
– Значит, это все-таки правда…
– Да, – спокойно отозвалась она. – А ты только сейчас догадался?
– Да нет, подозревал давно, но уверился лишь теперь.
– И что… – попыталась она сказать, но осеклась, не в силах подобрать слова.
– А разве это что-то меняет между нами? Ты – это ты. Я – это я. А все остальное пусть катится в бездну, – ответил он, внимательно смотря ей в глаза. И после недолгой паузы спросил: – Тебе сильно влетело?
– Ничего не бойся, – тихо произнесла она, заглядывая парню в глаза. – Все будет хорошо.
– Ты думаешь? – скептически усмехнулся он.
– Я уверена, – шепнула она и, подарив ему короткий поцелуй, отстранилась, кивнув, дескать, иди.
Максим вопросительно глянул на смущенно покрасневшего слугу, стоящего у двери. И тот, доложившись, пропустил лейб-гвардии ротмистра в комнату.
