* * *
Пять дней… всего пять дней я живу в Ольвии, а субъективно это время растянулось минимум недели на две. Наверное, слишком много впечатлений получено. Хотя, с другой стороны, ничем особенным я не занимался: караулили по очереди поместье Аристида, всего за два дня я обошел весь город, изучая его как шпион. Осознав, каким замечательным источником информации служит местный рынок – стал проводить все свободное время на нем.
Главной темой, о чем на базаре шептались – ожидание войны полиса против Керкинитиды. Ольвийцев манили портовые склады и огромные запасы зерна, накопленные там херсонесскими заготовителями. О войне меланхленов с гелонами и будинами на севере тут пока ничего не знали.
Базар был похож совсем на другой город – столько там было людей и оживления. Две разные толпы смешивались в нем, отнюдь не сливаясь: одна была в ярких полотняных или унылых шерстяных одеждах, в войлочных шапках – сколоты и тавры, а другая – эллины в хитонах или доспехах.
Купцы, мастера, уличные торговцы, рабы и рабыни приходили сюда ранним утром, а утихал рынок только после заката. На южной его окраине воздух оглашался звоном наковален. При оружейных лавках работали кузни, там же обосновались и кожевенники, и плотники, а что самое удивительное – и ювелиры.
В одной из кузниц работал эллин-мастер. Звали его Агофокл. Воришка – мальчик лет десяти украл у него связку медных прутов, стоившую не меньше десяти драхм. Далеко воришка не убежал. Лид поймал его и отобрал добычу. А я вернул медь кузнецу. Едва увидел его серые глаза, прямой, честный взгляд и распознал в мимике по жестам готовность пойти мне навстречу, как во мне пробудилась теневая сторона жизни. Подумалось, как неплохо бы заиметь козырь в рукаве! Теперь третий день провожу преимущественно у его кузни. Ожидаю, пока Агофокл закончит делать для меня арбалет.
Эллин готов был отблагодарить меня и деньгами, но я великодушно отказался, чем заслужил уважение кузнеца. Слово за слово, а он неплохо говорил по-сколотски, и мы сговорились попробовать сделать ручной гастрафет
[44].
Едва я озвучил такую идею, как глаза Агофокла вспыхнули интересом. Думаю, и, не будучи мне обязанным, движимый профессиональным интересом, он взялся бы за эту работу.
Техническое задание на гастрафет озвучил я, Агофокл при этом только за сердце хватался, и его глаза с каждым новым услышанным пунктом становились все шире и шире. Но за работу он взялся со всей свойственной мастеру ответственностью. Съемные плечи для арбалета он сделал из неизвестного мне металла – орихалка. Со слов кузнеца, из этого металла могучие атланты делали свое оружие. На первый взгляд тот металл от обычной бронзы отличался отменными пружинными свойствами. Ну, а на второй – разве что плечи казались чуть темнее отлитой из обычной бронзы спусковой скобы. Остальные металлические детали моего секретного оружия были выполнены из железа. Ложе – конечно же из ореха, и изготовил его друг Агофокла – плотник Дионисий. По первым буквам их имен я и назвал оружие – «АД». Хотя…
Арбалетик получился похожим на игрушку: сорокасантиметровое ложе, и плечи – каждое около двадцати пяти сантиметров. Даже в собранном виде такое оружие, подвешенное за спиной, невидимое под плащом, могло носиться скрытно. А его боевые качества мне еще предстоит проверить.
* * *
Клочья тумана расползались по холму, как овечье стадо, пряча от наших глаз сады, рощи, храмы и усадьбы. С мастером мы встретились у его кузни, а оттуда уже спустились в Нижний город. Агофокл возжелал сам испытать свое творение, а я не стал возражать. Тем более что кузнец по своей инициативе изготовил два десятка массивных железных наконечников и насадил их на короткие неоперенные древки. Я намеревался стрелять свинцовыми шариками, и мне было интересно узнать, на что способны стрелки Агофокла?
Мы вышли за городские ворота на рассвете. Со мной был верный Авасий. Так сложилось – куда я, туда и он. За холмом на берегу лимана темнели несколько землянок, а еще дальше, километрах в трех или четырех, начинался лес, казавшийся отсюда тучей, опустившейся на землю передохнуть. К тому леску мы и направились. Коней не взяли. Мне хотелось размять ноги и как следует рассмотреть все вокруг города.
Местность хоть и изобиловала холмами и оврагами, но они почти не мешали нашей прогулке. Мы шли по широкой натоптанной тропе, то взбираясь на горку, то спускаясь в овраг. Вокруг было очень тихо, и эта тишина, монотонность нашего движения предрасполагали к размышлениям. И мысли мои вращались вокруг слухов о Керкинитиде. Впервые об этом полисе – городе-государстве я услышал от роксолана Гнура. И может, не стал бы связывать его военные планы с планами ольвиополитов, если бы не узнал о намерении архонта привлечь к будущей войне сколотов. Случайность или чей-то промысел? Я должен встретиться с роксоланом у стен Керкинитиды именно тогда, когда там же окажется армия ольвиополитов, а их военный флот перекроет выход из гавани. Но зачем Гнуру скрывать от меня свое участие в этой кампании и вводить в заблуждение, информируя о планах сражаться за Феодосию или против, вместе с царем Боспорского царства Сатиром? Ответить на эти вопросы сейчас я счел невозможным, однако уже предвидел чью-то тонкую игру. И справедливо полагал, что роксолан против своей воли в нее вовлечен, а значит, прежде чем ввязаться в феодосийскую кампанию, мне придется поучаствовать в захвате Керкинитиды. Или нет?…
Агофокл, шедший первым, остановился, чтобы лучше разглядеть какие-то движущиеся тени во влажном тумане, заволакивающем даль. И разглядев в них стадо сайгаков, стал натягивать тетиву арбалета. Мы с Авасием приготовили на всякий случай луки, но стрелять в животных мне не хотелось. Уж очень мы удалились от дома, чтобы не думать о трудностях возвращения обратно с тяжелой добычей на плечах.
Я и Авасий подкрадывались к табунку, следуя за Агофоклом, а сайгаки, пощипывая травку, шли навстречу. Все ближе и ближе… А когда до губастого рогача оставалось метров сорок, может, чуть больше, кузнец стал на одно колено, прицелился и выстрелил. «Мимо», – подумалось мне, ведь ничего после хлопка тетивы не произошло, разве что животные замерли, услышав незнакомый звук. Прошла секунда, вторая – рогач сделал длинный прыжок и приземлился уже мертвым. Агофокл закричал:
– Отрат!
Хоть я и не знал греческого, на котором между собой общались ольвиополиты, но понял, что мастер радуется удачному выстрелу.
Стрелку, пробившую сайгака навылет, мы так и не нашли, но я ликовал: ведь для моих целей, сложись жизненные обстоятельства особым образом, результат такого выстрела вполне удовлетворял замыслу. Большего от секретного оружия мне не требовалось. Подобрав брошенный кузнецом арбалет, достал из мешочка стрелку и попросил Агофокла, уже орудующего ножом у своего трофея, отойти. Кузнец сообразил, что я хочу пострелять в тушу рогача, и побрел к Авасию. Парень стоял спиной к нам и следил за дорогой.
