— Ты так думаешь? — с сомнением спросил Соколов.
— Так точно. Они ехали в нашу сторону, звук приближался, а потом он исчез сразу. Не удалился, а просто исчез. Они встали.
— А если у них с собой рация? — вдруг дошло до Соколова. — Тогда что?
— Тогда они увидели наши следы, пошли за колонной, увидели, сколько там сил, и вернулись, чтобы передать по рации сведения, — пробормотал задумчиво Омаев. — Значит, они сейчас достают рацию, ставят ее на землю, забрасывают проволочную антенну на дерево. Лес — здесь выдвижной антенной радиостанции не обойдешься.
— Здесь хорошая связь или плохая? — потребовал Соколов, схватив Омаева за локоть.
— Плохая, — закивал радист. — Им нужна антенна длиной метра три или четыре. Ее надо забросить на ветки, чтобы связь была. И то не факт: вокруг небольшие холмы, с двух сторон мачтовые сосны.
— Сколько их, Руслан, как тебе показалось по следам мотоциклов?
— Два или три мотоцикла, не больше. Мне и по звуку так показалось, да и по следам тоже. Значит, шесть или девять человек. Не больше.
— Жди здесь! Увидишь немцев — открывай огонь, я сейчас.
Соколов вскочил на ноги и побежал к танкам. Логунов и Фролов сидели в люках машин и смотрели по сторонам. Увидев бегущего командира, оба сержанта насторожились, а когда Соколов призывно замахал рукой, оба поспешно стали выбираться из башен.
— Вот что, ребята, — положив тяжелый ППШ на броню возле люка механика-водителя, сказал Соколов. — Немцы до нас не доехали. Судя по звукам, они просто остановились. Причин может быть много, вплоть до того, что у одного из них скрутило живот. Но нам бы начхать на это с большой колокольни, если бы не другая причина, которой нам надо бояться. У мотоциклистов, если это разведгруппа, может с собой оказаться коротковолновая радиостанция. Они выследили нашу колонну и остановились передать сведения своему командованию. У них сейчас ушки на макушке, и на танке к ним за версту не подъехать. Логунов, остаешься за меня. Фролов, выдвинь своего пулеметчика чуть дальше вдоль дороги на всякий случай и внимательно смотри по сторонам, чтобы вас гранатами не закидали из кустов. Я с Омаевым пойду вперед. Попробуем все сделать вдвоем.
— А если не получится? — тревожно спросил Логунов.
— А если не получится, тогда вы услышите звуки затяжного боя, долгую перестрелку. Это значит, что нас обнаружили и мы вступили в бой. Сколько их там, мы не знаем. Омаев считает, что не больше трех мотоциклов с колясками. Даже если их шестеро, трудно загадывать, как все сложится. Услышите, что началась стрельба, заводите танки и вперед, до места нашего боя. Там уж выбирать не придется. Задача одна, Василий Иванович, уничтожить как можно больше немцев, установить, могли ли они передать сообщение по радио, и срочно догонять колонну, чтобы предупредить майора Лациса. Все! Бабенко, дайте три гранаты из подсумка и еще один диск к автомату.
— Откуда они только взялись, — проворчал Фролов.
— Это может быть группа фельдполиции, — предположил Логунов. — Они всегда шастают по оккупированной территории в оперативных тылах наступающих войск. Работа у них такая. Дезертиров вылавливают. Что смотришь, Фролов, бывают и у них дезертиры, я тебе говорю. Война не так пошла, как они хотели. Ты знаешь, какие у них потери! Они такого сопротивления отродясь не встречали. А еще мародеров ловят, ценности всякие на учет берут. Не про деревеньки наши говорю, там им плевать, сколько хат сожгут и сколько свиней уведут да кур утащат. Им до этого дела нет. А вот когда они в новый захваченный город входят, то тут же специальные подразделения к музеям и госбанку посылают, здания сберкассы ищут, государственных учреждений. Так что у себя в тылах они тоже следят за всеми передвижениями. Бесконтрольно и у них не поездишь, свои же спросят, а куда ты, мил человек, кататься ездил без приказа и письменного разрешения. И что ты везешь у себя в бардачке или за пазухой.
— Все! Внимательнее, Логунов, — рассовывая гранаты по карманам и надевая на ремень подсумок с запасным диском, сказал Соколов. — Мы пошли.
— Удачи, командир!
— Удачи вам, Алексей Иванович! — добавил из люка Бабенко.
Соколов не удержался, обернулся и с улыбкой кивнул механику-водителю. Ничего, ребята, все будет хорошо, мысленно сказал он, думая с теплотой о своем экипаже.
Увидев лейтенанта, Омаев поднялся на ноги. Соколов махнул рукой, чеченец побежал вперед, держась метрах в десяти правее дороги и внимательно вглядываясь вперед. Алексей доверял Руслану, убедившись в боевых способностях горца. И бежит он сейчас почти бесшумно, и немцев, скорее всего, не проворонит. Лучше ему идти первым, а уж Соколову прикрывать его сзади.
По опавшей хвое бежать было удобно и мягко, звука шагов почти не было слышно. Но Соколова беспокоило то, что между стволами высоких сосен все вокруг просматривалось на десятки метров во все стороны. Немцы могли увидеть бегущих по лесу танкистов первыми. Омаев вдруг поднял руку над головой, остановился и присел на одно колено. Алексей остановился и тоже присел.
В застывшем октябрьском лесу было тихо, даже воздух, казалось, был не просто холодным, а напряженным. Пар от дыхания клубился возле рта, под коленом хрустнула льдинка. Молодой лейтенант чувствовал себя не совсем уверенно оттого, что не он шел впереди, не он сейчас командовал, а его танкист, рядовой. Неуютно было зависеть от решения другого человека, не владеть ситуацией, но с этим приходилось мириться.
Омаев оглянулся на командира и поманил его к себе. Передвигаясь на корточках «гусиным шагом», Соколов подобрался к радисту и тихо шепнул:
— Что? Ты их слышишь?
— Да, — кивнул танкист, — голос слышал. Оттуда примерно, со стороны кустарника. А еще бензином пахнет. Они, наверное, мотоцикл заправляли из канистры.
— Отсюда к ним не подойти. Там в кустарнике может быть наблюдатель. Не могут же они остановиться и не выставить сторожевого охранения. Может, они нас вообще уже увидели. Мы тут торчим между соснами как на ладони.
— Нет, они нас не видят еще, — возразил Омаев. — До них метров сто, может, семьдесят. Смотрите, там лес гуще, листья еще не облетели. Морозом побило, а ветров мало было. Здесь, в кустарнике, им делать нечего, на мачтовую сосну антенну не забросишь. А там березняк, осинник молодой.
Посовещавшись, Соколов и Омаев решили, что немецкие мотоциклисты не стали бы далеко съезжать с дороги вглубь леса. Им важно не пропустить других русских, если это не единственная колонна. И поскорее передать по рации информацию. А ездить по лесу на мотоцикле с коляской не так просто, если много молодого подроста и поваленных сухих стволов. А там, откуда Омаев слышал голос, как раз такая густая часть леса. Вряд ли немцы так уж серьезно ждут нападения. Они ведь в тылу своих войск.
Отправив Омаева вдоль дороги занимать позицию с пулеметом, на случай, если немцы попытаются уехать, Соколов стал забирать вправо, стараясь обойти то место, где, по его мнению, сейчас находились мотоциклисты. Алексею хотелось подойти незамеченным как можно ближе, чтобы послушать, о чем говорят враги. В который уже раз он хвалил себя за то, что выучил еще в школе немецкий, радовался, что у него был друг детства немец, с которым он проводил много времени и получил хорошую языковую практику. Не раз за эти военные месяцы знание языка помогало молодому лейтенанту.
