— Какими судьбами, командир? — Максим двинулся на голос. Из-за ствола ели вышло нечто — развевающееся, мутное, взгляд отказывался концентрироваться на объекте. Максим закрыл глаза, помотал головой и ответил в тон говорившему:
— Ты чего так вырядился? Людей пугать? Или медведей?
— И тех, и других, а то шляются тут всякие… Ну, привет, привет, гость дорогой, — часть тесьмы и ленточек собралась в охапку, исчезла, и Максим увидел, наконец, Олега. «Леший» действительно превращал человека в лесную нежить, особенно в глазах тех, кто видел этот маскировочный костюм впервые в жизни. Круглов отбросил с головы капюшон и вразвалочку двинулся навстречу Максиму. Лейтенант совершенно не изменился — так же неторопливо, словно нехотя, передвигает ноги, лениво осматривается. Максима поначалу не на шутку раздражала такая нарочитая, как ему казалось, медлительность и нерасторопность Олега. Ползает, как таракан под дихлофосом, будто спит на ходу. Но злился на Олега Максим недолго — пришел момент убедиться в том, что лейтенант обладает способностью видеть вокруг себя на триста шестьдесят градусов одновременно, а бегает даже быстрее командира. Ну, и стреляет почти так же хорошо, как и Максим. Несмотря на свой возраст, был лейтенант Круглов больше похож на деревенского кулака, а не на выпускника высшего общевойскового училища. Видя его запасливость и расчетливость, от зависти удавилась бы гоголевская Коробочка. Бо́льшего куркуля, чем Олег, Максиму встречать еще не доводилось.
— Здоро́во, Олег. Как сам, как семья? — спросил после ритуала приветствия Максим. Олег ухмыльнулся, ответил уклончиво:
— Да нормально все, живы-здоровы.
— Вот и хорошо, вот и славненько. Показывай, как ты тут устроился, — поторопил хозяина Максим. Устал он зверски, померкло даже чувство голода. Олег сделал широкий жест рукой, пропуская гостя вперед:
— Иди полюбуйся, — и двинулся следом.
Максим вышел на поляну, остановился рядом с костром. Полукруглое сооружение оказалось крышей землянки. Максим пригнулся, посмотрел внутрь через открытую дверь — стены обшиты досками, рядом что-то вроде нар и куча нужного барахла под ними.
— Да ты зайди, присядь, — радушно пригласил командира Олег.
В дальнем углу полуподземного сооружения оказалась печка из нержавейки, вверх уходила собранная из нескольких колен труба. Максим уселся на доски, осмотрелся еще раз и вспомнил слова Михаила: «Я сам обалдел. Вас там ни одна собака не найдет». Да уж, тут есть от чего обалдеть — ни собакам, ни шакалам не под силу разыскать в ярославских лесах этот схрон.
— Ничего себе! — только и смог выговорить Максим. — Это ты сам, что ли? Да тут и зимой жить можно!
— Я и жил, всю прошлую зиму, — отозвался Олег, — ты квартиру мою видел? В ней одному тесно, а уж троим… Мы с женой чуть не поубивали друг друга. Вот и пришлось себе отдельное жилье своими руками строить. Я летом место присмотрел, ямку выкопал, стены дощечками обшил, щели моховой дерниной законопатил. И зимовал — рыбу ловил, зверье кое-какое пробегало…
— А медведя? Медведя видел? — не утерпел Максим, но Олег отрицательно помотал головой:
— Нет, следы только.
Максим частично лишился дара речи — всего в трехстах километрах от Москвы есть места, где люди живут в землянках, а рядом бродят живые медведи! Хотя в этих лесах, может, и динозавры сохранились. Особой — морозоустойчивой — породы. Или мамонты. А лейтенант степенно продолжал делиться с Максимом подробностями прошлой зимовки:
— Из синтетики я на себе только штаны оставил. Унты натуральные, лисьи, «пилот» из овчины, шапка, свитер, варежки — стопроцентная шерсть. Натуральный материал совсем другие ощущения дает, чем синтетика. Все тяжелое, дубленое, мужицкое, не продуваемое совершенно и теплое. Пуховики эти, куртки утепленные — отстой, баловство. Прикинь, на улице снегопад, мороз минус пятнадцать, и ветрище такой, что лицо немеет сразу. Но шкуру мамонта не продувает. Я будто в каменном веке оказался, жил тут как охотник первобытный. Печка день и ночь пашет, дров навалом, еда сама приходит — не жизнь, а песня. — Олег даже зажмурился, вспоминая свою прошлогоднюю выживальщину.
— Домой-то хоть показываешься? К своим? — спросил Максим, не надеясь на ответ.
— Захожу иногда. Да чего там делать-то? С Валькой у нас все, похоже. Обиделась она на меня сильно. Я тебе не жена и не вдова, говорит. Да и квартира все равно ее, мне государство фигу показало. А чего мне в поселке делать? — повторил Олег. — Работать негде, сам видел. Пить? Колоться? На фиг, я уж лучше тут посижу, рыбку половлю, зайчиков постреляю, уточек…
Максим слушал сослуживца и осматривался в полумраке. И увидел в углу среди нужного барахла ствол охотничьего ружья. Олег перехватил взгляд Максима, вытащил карабин, положил себе на колени.
— Нарезной, хорошая игрушка, полезная, — одобрительно произнес Максим, оглядев оружие. И подумал, что лучшего места ему не найти. Рядом, правда, не водопад, а море, и справа далеко в воду выступает покрытая лесом полоска земли. Но это не существенно, место глухое, на выстрелы никто не прибежит. Да, может, и стрелять не придется — сделаем все по-тихому, ручками, как говорится, ручками. А Олег бережно убрал сокровище обратно, уселся на свободный кусочек пола, привалился к стене, спросил тихо:
— Ты ко мне надолго? Или так, рыбку половить?
— Не до рыбки мне, — Максим рассказал Олегу все, начиная с разговора с кадровиком и заканчивая тем, как тащился сюда из Богом забытого городка в Тверской области. Круглов слушал молча, ни разу не перебил, не встрял с комментарием. Потом поднялся на ноги, полез в груду барахла в углу, порылся в ней и вытащил топор.
— Пошли, — скомандовал он, — лежанку тебе делать будем. Спальника у меня нет, извини. Сиди тут, сколько влезет, — сюда никто не сунется. А если духи сами заявятся — встретим, первый раз, что ли? — и выбрался из землянки.
Лежак соорудили быстро, и ночь Максим провел на досках, источающих одуряющий запах еловой смолы. Перед этим, вечером, посидели, как положено, прикончили «гостинец». Максима от выпитого развезло, он еле-еле добрался до землянки, плюхнулся на покрытые тряпьем доски. И уснул, но последние слова Олега запомнил хорошо — среди слов «рыбак», «лодка» и «сеть» он услышал манящее «банька». Но реагировать сил уже не было, и Максим заснул, решив поговорить об этом завтра.
Утро началось у Максима примерно в полдень, и разбудили его странные, почти потусторонние здесь звуки — откуда-то звучала популярная идиотская песенка.
— Приемник, — пояснил Олег, — чтобы не одичать совсем. Там же еще и новости бывают. Я, кстати, когда про тебя услышал, то сразу понял, что капитан Логинов ко мне скоро пожалует.
— Слышал? — Максим не удивился сказанному. Газеты, радио, телевидение держали в курсе его дел всех — дальних и близких. Дальше обсуждать тему не стали, все было понятно и так. Вместо этого Олег напомнил о вчерашнем разговоре — недалеко отсюда, километрах в семи, обитал в собственном доме на берегу «моря» браконьер. Ловил рыбу с лодки сетями, сбагривал ее перекупщикам, чем и жил. И был Олегу кое-чем обязан, и сейчас Круглов собирался потребовать с «рыбака» часть долга.
