— Натурой возьмем, — сообщил Олег, пока топали через лес вдоль кромки воды, — самогон у него сказочный, и банька имеется.
Последнее слово вызвало у Максима прилив сил, открылось второе, а за ним и третье дыхание. Мечта о горячей воде не покидала его уже почти неделю, и до исполнения заветного желания оставалось пройти километра три. «Домик» у браконьера оказался основательный — бревенчатый, двухэтажный, с огромной русской печью, занимавшей почти весь первый этаж. Высокий седой жилистый мужик чуть за пятьдесят встретил Максима и Олега как дорогих гостей. Познакомились, подождали, пока Максим осмотрится в просторном чистом помещении, посовещались и начать решили с бани. Максим долго отказывался выходить из небольшого сумрачного помещения — от прикосновения к коже горячей воды удовольствия он получал не меньше, чем от секса. Но сдался, наконец, вполз — красный и расслабленный — в дом, прямиком к накрытому столу. Рыба присутствовала на нем во всех видах — жареная, сушеная, вяленая. Плюс соленые и маринованные грибы, картошка, кристально чистый самогон — ассортимент деревенских угощений был полон. Ночевать пришлось у браконьера — ноги не слушались, ориентация в пространстве нарушилась, и голова отказывалась вспоминать, в какой стороне осталась землянка.
— Командир, мы не дойдем, — трезвым рассудительным голосом подвел итог визита к «рыбаку» Олег, как школьник за партой, сложил перед собой руки и осторожно положил на них голову.
— Не дойдем, — согласился Максим и посмотрел на стол. Лещ, судак, окунь, подлещик — кого они сегодня еще не ели? Столько рыбы он не ел за всю свою жизнь, да еще и не магазинной, перемороженной, а свежайшей, только что пойманной. Спать им пришлось на печке. Круглов на автопилоте взобрался на нее, откатился к стене и сразу затих. Максим со второй попытки оказался в теплом душном сумраке, где-то рядом пахли сухие травы, слышались таинственные шорохи. Почему-то на память пришел тот подвал — там тоже было темно и душно, но пахло тухлятиной и гнилью. И коробка с мертвой кошкой в руках. Максим выругался в полголоса и закрыл глаза.
Утром возвращались обратно, нагруженные подарками — рыбой и тремя литрами самогона. Круглов вразвалочку топал впереди, в рюкзаке у него за спиной позвякивала полная огненной воды тара. Максим тащил завернутых в полиэтилен и мешковину связку вяленых подлещиков и пару свежих судаков. Добрались, наконец, до землянки, разожгли погасший за ночь костер. Олег принялся чистить рыбу, Максим двинул за дровами. Уха получилась отменной, и котелок опустел очень быстро.
— Ты ему как родной, как я погляжу, — заговорил Максим, вспомнив, с какими почестями встречал и провожал их заслуженный браконьер.
— Да было тут, весной еще. Дом ему спалить хотели конкуренты, — словно нехотя объяснял Олег. — Я там неподалеку бродил, услышал. Ну и подошел посмотреть — что да как. У мужика этого лодка хорошая, далеко в море ходить может, вот остальным и завидно стало. Повезло ему, что я рядом оказался, — уклончиво описывал свои похождения лейтенант. Потом спохватился, заметив пристальный взгляд Максима, и добавил:
— Там все мирно закончилось, без жертв. Люди они сообразительные оказались, ошибку свою поняли, обещали не повторять.
— Ты не в «Лешем», случайно, из лесу вышел? — невинным голосом поинтересовался Максим.
— Да, и с карабином. А что?
— Так, ничего. Ребятки эти решили, видимо, что браконьер твой — говорящий с духами, и нежить ему на помощь пришла. Кстати, у вас тут снежные люди не водятся? — Максим не успел договорить. Олег насторожился, сделал предостерегающий жест рукой, вскочил и убежал в землянку. И выскочил оттуда с приемником в руках. В шорохах и тресках голос диктора был почти неразличим. Максим замер на месте, старательно вслушивался в доносящиеся из динамика слова: «Стало известно, что капитан Логинов был заочно признан виновным в убийстве шести мирных жителей. Прокурор потребовал приговорить объявленного в федеральный розыск капитана Максима Логинова к двадцати трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Кроме того, он настаивает на лишении подсудимого воинских званий и государственных наград. По версии следствия, Логинов выступил организатором и непосредственным исполнителем убийства…» — голос утонул в помехах. Но все уже понятно и так — вот оно, кристальное, не замутненное, представшее в полном блеске рассейское кривосудие. Максим отвернулся, пошевелил веткой угли в костре. Двадцать три года! Адвокат говорил тогда о пятнадцати годах, но в действительности все оказалось еще хуже.
— Не слабо тебе навесили, капитан. Это ж аналог пожизненного заключения, — едва ли не с завистью проговорил Олег, — разозлил ты их не по-детски.
И тут же деловито поинтересовался:
— Что делать будем, командир? Может, пора уже того… В гости их пригласить? Родственников пострадавших. Патроны у меня есть, так что милости просим, как говорится. — И закончил пафосно, обращаясь к шипящему приемнику: — Так высылайте ж к нам — здесь не помню — своих озлобленных сынов. Есть место им в полях России среди не чуждых им гробов.
Максим вцепился пальцами в волосы и рассмеялся, глядя на пламя костра.
— В лесах России, — поправил он лейтенанта, — ты вокруг посмотри. Где тут поле-то видишь?
— Да какая на фиг разница? — отозвался Круглов. — В полях, в лесах… Кто к нам с чем того, тот от того и того… Давай, думай, как их сюда выманить.
— Не боишься? — на всякий случай спросил Олега Максим, хоть и знал заранее, что услышит в ответ.
— Я на своей земле, командир, чего мне тут бояться? Пусть зверье это с оглядкой ходит, а лучше валит к баранам своим и сидит там тихо. И законы свои пусть себе знаешь куда засунет? Вот, и я про то же самое. Орлы, мать их, горные! Традиции у них, обычаи! Мне больше всего, знаешь, какой нравится? Погоня за невестой, которая заключается в поимке сбежавшей из стада овцы, — при этих словах Максим расхохотался во все горло, слушать спокойно эту речь от флегматичного Круглова было невозможно.
— Хорош ржать, думай давай, — проворчал Олег, — скоро снег пойдет, земля смерзнется.
— И что? — Максим притормаживал после «вчерашнего» и не успевал за ходом мысли лейтенанта.
— Командир, ты меня пугаешь. Копать ты ее как собираешься? Что значит — зачем? Чтобы на трупы наших друзей все зверье местное сбежалось? — пояснил свою мысль Олег и повторил требовательно: — Думай, думай быстрее.
— Чего тут думать-то. На живца ловить будем, как щуку, — ответил Максим. Другого выхода он не видел. До сих пор это с успехом удавалось — случай в аптеке, появление преследователей у дома Михаила — все происходило после того, как Максим «светился», позволял засечь себя. На даче Михаила, правда, он вел себя хорошо, отсиживался в тихом месте, но это ничего не значит. Его могли опознать по фотографии и по-тихому сообщить «кому надо». Здесь, в лесу, опознать Максима некому, придется действовать самому. Он вытащил из землянки рюкзак, нашел в боковом кармане мобильник, включил его. Но аппарат смог только выдать надпись на дисплее «Нет сети». Максим бродил вокруг землянки, но маневры не помогали — сигнал отсутствовал.
