— Вон она, вон! — орал он на бегу и показывал себе за спину. А сам смотрел во все глаза на человека в черной куртке. Тот старался идти быстро, а при ходьбе заваливался на левый бок. Вот, собственно говоря, и все, убийца найден и сам идет навстречу своей смерти. Максим притворился, что подвернул ногу, скривился, как от боли, и свистнул еще раз — пес решил, что пора возвращаться. Но тут же опомнился, побежал обратно.
— Да не ори ты, — сквозь зубы процедил тот, кто по совместительству был еще и водителем. В руках он тащил что-то вроде огромного сетчатого сачка, второй нес нечто, похожее на клещи. Оказывается, использованием ветпрепаратов они себя не утруждают, действуют по старинке. Максим лихорадочно соображал, что ему делать — пес снова возвращался, а действовала эта парочка живодеров слаженно. И не придумал ничего лучшего, как швырнуть в пса ком смерзшейся земли. Зверь понял, что дела его плохи, и рванул через поле прочь. Водила выматерился, обернулся, рявкнул Максиму:
— Да сиди ты, не лезь! Без тебя разберемся!
Ага, давайте, разбирайтесь. Пес, умница, был уже черт-те где, останавливался на бегу, подпускал ловцов поближе и драпал дальше. Максиму послышался за спиной разноголосый лай, но проверять свою догадку он не стал, помчался следом за «собачниками». Догнал, пробежал немного рядом и сделал вид, что падает, толкнул того, кривого, заставил грохнуться, сам рухнул рядом. И едва не задохнулся от жуткой густой вони — то ли псины, то ли никогда в жизни не мытого тела, то ли пропитавшейся кровью одежды. То ли всего сразу. Все правильно, все предположения верны. Кто обычно соглашается на самую тяжелую и грязную работу? Правильно, гастарбайтеры, как правило, из южных стран. А ножом дети пустынь и степей обучены владеть не хуже горцев. Кому придет в голову заподозрить в безликом тихом азиате серийного убийцу? Максим успел рассмотреть, что рукава черной куртки немногословного азиата покрыты темными засохшими пятнами, а под ногтями — черно-бурые полосы грязи, по виду похожие на запекшуюся кровь. Перед Максимом был не человек — это существо не подходило ни под одну классификацию живых существ. Узкие припухшие глазки распахнулись, едва не вылезли из орбит — тварь поняла, что попалась. И завыла, заорала что-то на своем языке, извернулась так, что куртка осталась у Максима в руках. И вскочила, рванула обратно, навстречу бабке, мчавшейся спасать своего питомца. Максим отшвырнул грязную окровавленную тряпку, погнался за убийцей. Но не успевал, отставал, хоть и ненамного. Из-за спины неслась отборная, качественная душевная ругань напарника маньяка. Максим промчался мимо обалдевшей бабки, вытащил на бегу пистолет, но тут же убрал его. Если бы эта тварь рванула за собакой, то можно было бы попробовать — там, за полем, начиналась лесополоса и берег реки. Сейчас же убийца бежал в сторону домов, рядом люди, стрелять нельзя. О том, что его самого могут задержать, Максим сейчас не думал. Главное — успеть догнать бегущего впереди выродка, а там посмотрим. На оставшиеся в гостинице вещи наплевать, главное, что вокзал близко — первый раз, что ли? И остановился на бегу, задышал тяжело, восстанавливая дыхание. Откуда только взялся этот шкет — Максим прекрасно видел, что здесь, на узкой разбитой дороге между домами и стадионом, никого нет, даже машин. Так вот на́ тебе — выехал этот артист на велосипеде. И дрожит теперь, водит глазами вправо-влево, а шевельнуться боится. И не зря — в горло, под нижней челюстью мальчишки упирается острие ножа.
— Все, все, я тебя понял, — Максим поднял пустые руки, сделал шаг вперед, но снова остановился. Убийца дернулся, отступил назад, потащил за собой мальчишку. Тот всхлипнул, покосился по сторонам, и колени у него подогнулись. Максим сделал еще один крохотный шажок вперед и рассмотрел, наконец, маньяка. Волос и лба под низко надвинутой шапкой почти не разглядеть, зато черные расширенные зрачки видны отлично, как и оскаленные желтые острые зубы и текущая по подбородку струйка слюны. Похоже, что у человека тяжелое психическое заболевание или он умственно отсталый. Такие обычно убивают первого встречного, не стараются скрыть улики и труп. Социально не адаптированы, занимаются трудом, не требующим высокой квалификации и общения с людьми. Хотя в этом случае не исключается и клинический бред с галлюцинациями. Но постановку диагноза лучше оставить специалистам, сейчас надо думать о другом. Максим снова сделал вид, что оступился, вскрикнул негромко, и расстояние между ним и полуживым от страха мальчишкой еще немного сократилось.
— Слышь, ты чего, ты чего? Отпусти его, придурок, кому говорю, — это неуверенно выговорил подошедший второй ловец. Он остановился рядом с Максимом и топтался на месте. «Тебя мне только не хватало», — Максим еле сдержался, чтобы не проорать это вслух. С такими предосторожностями отвоеванное расстояние снова увеличилось. Сейчас еще бабка со своей сворой подтянется, и тогда… Максим пристально смотрел на мальчишку, словно гипнотизировал. Тот среагировал, шевельнулся слабо, открыл глаза. Максим чуть наклонил голову, прошипел вполголоса: «Падай!», повторил еще раз для верности. Но пацан не двигался, смотрел только во все глаза на людей и, кажется, был готов потерять сознание. «Да падай же ты!» — хорошо, что Максим не успел проорать это в полный голос. Что-то серо-рыжее промчалось между ним и водителем фургона, закрыло собой мальчишку из виду. Вернувшийся пес залился злобным лаем, прыгал на одном месте, шерсть на загривке собаки поднялась дыбом. Убийца проорал, вернее, провыл что-то тонким, сразу оборвавшимся голосом, сделал выпад ножом. И выпустил на мгновение из рук ткань куртки, за рукав которой держал мальчишку. Пацан быстро сообразил, грохнулся на колени, отполз в сторону, и на воющее человекоподобное существо бросились сразу двое — Максим и пес. И неизвестно, кто в этот момент был страшнее — человек или собака. Максим еле сдержал порыв разорвать тощее тело маньяка на куски. Вывернул ему руку с ножом за спину так, что хрустнула кость. Пальцы разжались, нож выпал. Азиат заорал что-то, и в его неразборчивой, спутанной речи Максим разобрал что-то вроде: «Я не хотел, мне приказали глаза в воде». Глаза в воде, говоришь? В пластиковой бутылке с водой, наверное. А сюда, тварь, ты тоже по их приказу приперся? Или безнаказанно резать людей можно только в наших городах, а в аулах и кишлаках за такие «шалости» живьем камнями забивают? А собаки тебе что сделали, скотина? В детстве напугали? Жаль, что не загрызли тогда, одной тварью было бы меньше… Больше Максим не слышал и не видел вокруг себя ничего, бил корчащееся на траве существо, чем придется — ногами, руками, рукоятью пистолета. И скорее почувствовал, чем увидел, что все — еще два удара, и эта тварь сдохнет прямо здесь. Пес метался рядом, не решался помешать Максиму, только рычал в ответ на каждое движение убийцы. И, увидев, что все закончено, уселся рядом с убийцей, обнюхал и прорычал коротко.
— В ментовку звони, — хрипло скомандовал Максим онемевшему «коллеге» гастарбайтера, отошел от неподвижного тела, направился к мальчишке. Тот не плакал, сидел, сжавшись в комок и уткнув голову в колени. «Не видел ничего. Вот и хорошо», — Максим заставил мальчишку поднять голову, посмотрел ему в глаза, просил тихо:
— Ты меня слышишь?
— Да, — сразу отозвался тот, — и сейчас, и тогда. Я сразу хотел, но он меня держал…
