— Как ты думаешь, кто это его так?
— Никто, сам дурак виноват, — отозвался Максим. Приготовление ужина он в этот раз взял на себя. Дежурный рецепт у него был только один — жареная картошка, ничего другого в голову не приходило.
— Думаешь? — недоверчиво переспросила Юля.
— Конечно. Думаешь, его убили, а труп на крышу вагона подбросили? Да ерунда, это люди так развлекаются. Ума нет — считай, калека, — подвел итог сказанному Максим, поставил перед Юлей тарелку с картошкой и скомандовал:
— Ешь давай и постарайся не вспоминать. Еще налить? — он потянулся к бутылке, но девушка отрицательно покачала головой. Максим пить тоже не стал, убрал коньяк, положил картошки и себе.
Аккомпанементом к трапезе выступали городские новости, правда, в усеченном варианте — без звука. Максим механически косился на экран, слушал, что говорит девушка, и даже отвечал ей, но невпопад. О происшествии в метро он уже и думать забыл, голова, как обычно, занята другим, мысли и эмоции не дают успокоиться, требуют действий, ноют, жгут.
А Юля рассказывала о том, что в их банке скоро будет аттестация, а тех, кто ее не пройдет, сократят. А для того, чтобы пройти аттестацию, надо знать наизусть все нормативные документы. И чтобы их выучить, понадобится месяц, а аттестация через две недели, как раз перед Новым годом… Максим жевал, кивал молча в ответ, смотрел то в стену перед собой, то на маленький экран телевизора. Немой диктор смешно шевелил губами, показывал рукой куда-то вбок и одновременно себе за спину. Камера повернула, картинка изменилась — показали тщательно убранный небольшой дворик, дорогие машины на парковке, стальную дверь подъезда с панелью домофона. Картинка изменилась — на этот раз снимали в подъезде. Чистота идеальная, цветы на окнах, консьерж выглядит как профессор или академик. Ковровых дорожек только не хватает. Потом пошли взволнованные лица жильцов этого подъезда — встревоженных пенсионеров и скромных, отворачивающихся от камеры людей средних лет. Таким же нелюдимым оказался и главный герой сюжета, он пытался прорваться к лифту в сопровождении свиты и прятал лицо от объектива. Но оператор оказался мастером своего дела, и физиономию героя в «прицел» поймал. На секунду, не больше, но Максиму этих мгновений хватило.
— Пульт дай! — заорал он не своим голосом, — быстрее, где он? — И вскочил на ноги, заметался по кухне. От его крика из-под стола вылетела кошка и, задрав хвост, помчалась спасаться в комнату под диван. Юля вздрогнула, осеклась на полуслове, тоже вскочила, завертела головой по сторонам. Пульт обнаружился на подоконнике под полотенцем, Юля схватила его, принялась нажимать на все кнопки подряд, но толку не было. Максим вырвал у нее из рук пульт, нажал нужную, и телевизор заговорил. Собственно, это было уже окончание сюжета, но услышанного Максиму хватило. Старший сын «куратора», похоже, совершил очередной подвиг, чем шокировал добропорядочных соседей. Что там натворило наивное дитя гор, Максиму было безразлично, он успел узнать главное — адрес. Кирпичный сталинский дом на набережной Москвы-реки — отличный выбор. Центр города, великолепные виды из окон, благоустроенная территория, большая парковка. И папин бизнес-центр на «Киевской», недалеко. «Вот ты и попался, голубчик. Посиди дома, никуда не уходи, скоро к тебе придет гость». Максим выключил телевизор, плюхнулся на табурет, бросил пульт на стол, рядом с тарелкой. Откинулся к стене и зажмурился на мгновение как дорвавшийся до сметаны кот.
— Ты чего? — неуверенно и очень тихо спросила Юля. Она так и стояла посреди кухни, словно боялась снова сесть за стол. Максим приоткрыл глаза, схватил девушку за руку и рывком подтянул к себе, усадил себе на колени. Обнял, прошептал чуть слышно ей на ухо:
— Все просто отлично. Нет, не так — замечательно! — последние слова он выкрикнул, и вернувшаяся на кухню Дашка снова быстренько ретировалась. Юля не двигалась, молчала, и плечи ее вздрагивали. Теперь уже пришла очередь Максима удивляться:
— Что с тобой? — он заставил девушку поднять голову — так и есть, глаза на мокром месте.
— Ничего, — она отвернулась, попыталась встать, но Максим держал ее крепко.
— Вот и хорошо. Ничего не бойся, ни о чем не думай. Так будет лучше для всех, и для тебя в первую очередь, — негромко повторил он очередное заклинание и решил, что ужин, пожалуй, придется отложить. До завтрака, скорее всего.
От метро «Смоленская» до дома на набережной ходу быстрым шагом было ровно шесть минут, но Максим не торопился. Шел, осматривался по сторонам, обследовал ближайшие дворы, все подъезды и подходы к дому. Полюбовался на него со стороны набережной и только потом направился к «объекту», вошел через арку в тихий зеленый дворик рядом со «сталинкой». Дому лет пятьдесят, не меньше, и простоит он еще столько же, хоть и считается вторичным жильем. Но это не отталкивает обеспеченных людей, стремящихся приобрести или арендовать здесь квартиры. По три с лишним тысячи долларов ежемесячно. Для «куратора» это не деньги, чего не сделаешь ради обожаемого сына. И уже единственного, значит… Значит, осмотреться надо хорошенько, узнать о квартиранте все, до мелочей. С кем живет, с кем спит, что ест на завтрак, обед и ужин, как развлекается и, главное, — где. Или папа запретил ему выходить из дому? Возможно, так оно и есть, и вчерашнее представление джигит устроил от скуки. Надо бы заодно узнать, что именно он натворил. Максим пересек ухоженный двор, еще осмотрел одиннадцатиэтажный дом и территорию перед ним. Охраны нет, только стальные двери на дверях и консьержи в подъездах. Хоть внешних признаков «усиления» и не заметно, но от дома все равно лучше держаться подальше и внимание к себе лишний раз не привлекать. Надо поговорить с кем-нибудь и придумать для этого благовидный предлог. Идеально — зайти в подъезд и осмотреться на месте, но можно лишь мечтать.
Подходящий случай представился только на следующий день. Максим еще раз прогулялся по набережной, но быстро сбежал оттуда — ветер с реки дул ледяной. Пересек дорогу, прошел в арку и едва успел отскочить к стене. «Заряженный» тяжелый внедорожник едва не сбил Максима, притормозил нехотя и, газанув, рванул дальше. Максим смотрел машине вслед — манера вождения наглая, бесцеремонная, да и номера у машинки любопытные, не простые. Странно, что «броневик» только один, или эскорт во дворе дожидается? Надо посмотреть.
— Осторожно, молодой человек! — с запозданием крикнул кто-то за спиной, и Максим обернулся. Следом за ним вдоль стены осторожно пробиралась полная пожилая женщина в светлом пальто и белой беретке. Она обернулась, посмотрела назад и торопливо зашагала навстречу Максиму.
— Вот так и ходим с оглядкой, чтобы у собственного дома под машину не попасть. Они же на дорогу не смотрят, людей не видят, — пожаловалась она Максиму. Тот охотно поддержал беседу и через десять минут знал все. В том и числе и о выходке старшего сына «куратора», прославившей его на весь город. Смерть двоюродного и родного братьев ввергла несчастного в такую депрессию, что он с горя перестрелял всех собак во дворе дома. В том числе и породистых. Хорошо хоть их хозяев пощадил. Стрелял из окна, раненых псов не добивал, сам при этом орал что-то невразумительное и напоследок разбил стекло в подъезде и спустил с лестницы прибежавшего на шум консьержа. Порезвился сын гор от души, стресс снял и на время успокоился. А соседи и живущие поблизости люди всерьез задумались о приобретении касок и бронежилетов. Ибо неизвестно, каково будет завтра расположение небесных светил, уровень атмосферного давления и процент мочевины в черепно-мозговой полости у гордого и по традиции несдержанного сына гор. Впрочем, это неважно — любящему отцу хватит средств, чтобы загладить любую вину «ребенка». Пенсионерка оказалась чертовски общительной, Максим женщину не перебивал, слушал внимательно. За что и был вознагражден килобайтами полезнейшей информации, вплоть до точного расположения окон нехорошей квартиры.
