Черис стояла в центре строя вооруженных винтовками Кел под зелено-фиолетовым небом, а по другую сторону поля были пять солдат Кел, связанных и лишенных звания. День выдался дождливый, в воздухе витал землисто-едкий запах влажных листьев и горькой соли. Роща неподалеку колыхала ветвями, рождая звук, подобный шуму морского прибоя. Она вытерла дождевые капли с глаз тыльной стороной ладони в перчатке и подняла пистолет.
Пятеро Кел нарушили формацию, и Черис не могла отделаться от мысли, что формационный инстинкт, каким бы отвратительным он ни был, в бою оказался бы большим подспорьем. От этой осады зависело очень многое, и после каждой битвы ей приходилось казнить трусов и дезертиров. Впрочем, формационный инстинкт изобретут только после того, как ее казнят за государственную измену. Когда она была жива, его сочли бы противоречивой мерой. В частности, Лиож тщательно изучили бы последствия его применения, а остальные высказались бы против. Но когда инстинкт изобрели – уже после падения Лиож, – Командование и гекзархи без каких-либо колебаний снабдили им Кел.
Добродетелью Кел была верность. Формационный инстинкт лишил их возможности выбирать, кому служить.
Черис быстро выстрелила пять раз подряд. Пять безупречных попаданий в голову. Ее инструкторам в Академии Шуос это бы понравилось. Пришлось напомнить себе взглянуть на убитых. Кел с винтовками довершили бы начатое, если бы она промахнулась, но было вопросом гордости не промахнуться.
Кел, разумеется, нравились умелые убийцы. Сначала они сомневались в ней. Большинство Шуос были прикомандированы к армии Кел в качестве офицеров разведки. Вопреки тенденции, она пришла к ним как пехотинец, сведущий в тактике, но никто не доверял ли́су. Ей выпал шанс в каком-то смысле проявить себя в качестве лейтенанта: все вышестоящие офицеры Кел были убиты, и она вытащила роту из затруднительного положения. После этого Кел обратили внимание на ее компетентность – это выражалось большей частью в том, что ей поручали самые плохие задания. Лучше потерять Шуос, чем своего человека. Что ж, это лишь подстегнуло ее желание побыстрее превзойти всех.
После кампании против Оуэнов Командование Кел отправило ее сражаться с Фонарщиками. Черис раздумывала над тем, чтобы отказаться от первоначального плана, переметнуться на сторону еретиков, а Куджен пусть катится в ад. Фонарщики вынудили гептархов забеспокоиться, и это был хороший знак. Со своей стороны, она уделила немало времени изучению лучших генералов Кел и того, как они мыслили. Карточные игры и поездки на охоту представляли собой не просто легкомысленные развлечения. Если бы всё свелось к обычной битве, она могла бы предложить свои услуги Фонарщикам. Она не сомневалась в своей способности победить любого, кого сможет выставить Кел.
Завоевать уважение Кел было нетрудно. Кел, будучи практичными, любили людей, которые выигрывали сражения. Если бы она могла добиться своего лишь с помощью этого, она бы попыталась. Но две вещи вынуждали ее действовать быстрее. Во-первых, технический прогресс в области аугментов. Кел намеревались использовать композиты, и существовала большая вероятность, что она не сможет скрыть свои намерения – два десятилетия, посвященных планированию измены, – став частью группового разума. Второй проблемой был Нирай Куджен, который мог предать ее в любой момент. Если она собирается действовать, лучше сделать это раньше, чем позже.
Труднее всего было не избавиться от гептархов. Труднее всего создать функционирующее, стабильное, здоровое общество из пепла гептархата. Она до сих пор понятия не имела, можно ли убедить Фонарщиков отказаться от поминальных церемоний, если удастся найти какую-то альтернативу, которая дала бы им жизнеспособный календарь. Однако когда Фонарщики использовали своих детей в качестве щитов, она поняла: ничего не получится.
Времени осталось мало, так что ее единственным шансом была крепость Адское Веретено. Бойня вынудила Кел сосредоточить на ней всё внимание и сделала ее печально знаменитой. Раньше Кел уважали ее. Теперь боялись.
Уважение – хороший рычаг, но страх лучше. Если она собирается сделать ставку на бессмертие, нужен очень хороший рычаг.
Какая злая ирония: если бы она выждала еще немного, если бы узнала, что обсуждают Лиож в своих бело-золотых чертогах, могла бы предложить им свои услуги. Ей не пришлось бы прибегать к массовым убийствам. Но лиожская ересь проявила себя спустя два десятилетия после ее смерти и за некоторое время до того, как Кел впервые возродили ее. И даже хуже – весьма вероятно, что календарные нарушения, вызванные крепостью Адское Веретено, побудили их изучить альтернативные формы правления, что и привело к особой ереси. К демократии.
Черис выпрямилась. Ее больше не удивляло, что их надзиратели решили убить Джедао. Но они могли бы для этого воспользоваться простым трупным пистолетом. Могли бы даже вручить его ей и приказать сделать это, в качестве испытания на верность.
Она судорожно вздохнула – раз, другой. Повсюду были мертвецы, обращенные в карамель. Стены командного центра деформировались, а трещины в полу затянули нити расплавленного стекла.
Может, она ошибалась по поводу серьезности ущерба. Может, были и другие выжившие. Придется проверить вручную. Пепломот большой, но ничего не поделаешь.
– Джедао? – спросила она, потому что не могла перестать надеяться.
Никто не ответил.
Джедао спровоцировал атаку, убедив ее проявить свои математические способности в полную силу, и Командование Кел встревожилось, сообразив, что предоставило в распоряжение Джедао человека, который сможет помочь с полномасштабным календарным бунтом. Но он не ожидал, что Командование Кел рискнет двумя пепломотами и целым роем, чтобы его казнить. Теперь гептархи – гекзархи, исправила себя Черис – наконец-то спохватились, а Куджен ее бросил.
Черис мрачно улыбнулась. Она уже начала думать о себе как о Джедао.
Джедао попытался передать ей все, что мог. «Не совершай моих ошибок», – сказал он. Несколько слов и целая жизнь в воспоминаниях.
Он хотел, чтобы она продолжила эту игру за него. Или, быть может, она должна была решить, стоит ли игра свеч. Как жаль, что он не смог доверить ей больше…
Черис еще не закончила с осколками. Но она колебалась. Теперь, зная о Нирай Куджене, она лучше понимала, как работает его форма бессмертия.
Если она откажется от осколков, Джедао умрет по-настоящему, и его ужасная, начавшаяся с предательства война умрет вместе с ним. Если она проглотит последние, то сможет продолжить битву – но не исключено, что дальше воевать будет уже не Кел Черис.
Неужели он подталкивал ее к этому выбору? Она так не думала, но Джедао есть Джедао.
И всё же Черис знала: решение принято.
Два следующих осколка вошли в ее глаза, как пули.
Черис сидела за столом под открытым небом, снова и снова тасуя любимую колоду джен-цзай. Обычно у нее не было недостатка в соперниках – это ведь Академия Шуос, здесь всегда найдется тот, кто не поверит, что кадет-первокурсник и впрямь может быть так хорош, – но шло ежегодное соревнование по игровому дизайну, и всем было не до того.
