Глава девятая
Я вошел в помещение агентства как раз, когда капитан, старший группы СОБРа, принимал распоряжение от дежурного по горотделу. Это я понял по взгляду, который капитан бросил на меня. Мы с ним были немного знакомы. По крайней мере, визуально.
— Распоряжение получил? — спросил я.
— Поехали, — согласился капитан и сам отдал распоряжение своим подчиненным: — Забираем задержанных.
— А моя машина? — спросил «расписной» водитель.
— Ключи оставь. Эвакуатор подгонят, заберут. Эвакуатор уже вышел.
— Ключи в машине. Там колесо прострелено. Эвакуатор мне диск погнет.
— Не переживай. Когда ты освободишься, если освободишься вообще, твоя машина уже на стоянке сгниет. Документы на машину! — Капитан протянул руку и получил документы. Я заглянул в них. И вслух выразил свое удивление:
— А номерной знак другой! Ворованная машина? Или номера ворованные?
— Не может такого быть! — неподдельно удивился «расписной». — Может, на стоянке подменили… Я сегодня ночью машину в гараж не ставил, на городской стоянке оставлял… Не знаю… У меня были собственные номера…
— Разберемся, — решил капитан. — Поехали.
— Мне в больницу нужно, — выразил требование Анатолий Пашунин. — У меня палец сломан…
— В носу сильно ковырял? — спросил капитан.
— Когда ружье у меня вырывали, я удержать его пытался и за скобу зацепился пальцем. И даже выстрелил нечаянно…
— Нечаянно не туда выстрелил, куда целился… — поправил я его, рассматривая лицензию на оружие. Документы были в порядке. Анатолий Пашунин имел право на охотничье ружье.
— Я ни в кого не целился.
— С ружьем по городу катался. Просто так, ради развлечения…
— Я взял ружье с собой, чтобы Коля мне резьбу на прикладе сделал. Он — резчик по дереву. Лучший специалист у нас в городе.
Последовал кивок в сторону «расписного».
— И не заметил, что ружье заряжено… — констатировал капитан.
— А что вы с Колей и с ружьем на несколько часов здесь застряли? — задал я свой вопрос.
— Мы с десяток минут и стояли-то, — объяснил «расписной» Коля. — Движок что-то чихать начал. Я остановился позвонить знакомому механику. Он обещал вскоре приехать.
— Поехали… — поторопил капитан. — Разбираться в горотделе будем. Нас уже ждут…
Задержанных, не снимая с них наручники, взяли под руки и вывели на улицу. И даже не надевали на голову черные колпаки, как часто показывают перемещение задержанных по телевидению. Хотя я только могу догадываться, для чего эти колпаки используются. Наверное, чтобы журналисты не опознали преступников.
— Я на мотоцикле поеду, — решил я. — Мы вас обгоним и будем ждать в дежурке.
Капитан только плечами пожал. «Газель» была не резиновая, ехать в тесноте никому не хотелось. Тем более что добавилось двое задержанных, которых, естественно, должны были посадить или даже положить на пол, чтобы исключить возможность сопротивления.
Петр Васильевич Новиков проводил нас до дверей. Наш генеральный директор очень мудро не вступил в предварительный разговор с задержанными и не стал утверждать, что стояли они под его окнами не десять минут, а несколько часов. Не дал возможности подготовить правдоподобный ответ. И не спросил, какие указания давал им подполковник Пашунин, когда вышел из детективно-правового агентства. Как и я не спросил, где Анатолий Пашунин нашел точно такие же берцы, как те, в которых он был вчера, и когда успел снять тапочки, в которых мы видели его вместе с отставным подполковником Скомороховым сегодня утром.
— Петя, покомандуй тут, чтобы наряд свидетелей опросил, — дал я распоряжение своему директору. — И все остальное, как положено…
* * *
Мы с Виктором Федоровичем добрались до городского Управления внутренних дел намного раньше, чем «Газель» с задержанными и бойцами городского СОБРа. Мотоцикл еще раз показал свои исключительные возможности в обязательных в это время дня автомобильных пробках.
Капитан Радимова, как и обещала, дожидалась нас в комнате дежурного. Пока никаких поползновений на мое задержание не наблюдалось.
И даже дежурный кивнул мне вполне приветливо, как старому доброму приятелю, хотя мы были едва знакомы. А именно задержания как основной помехи в расследовании ради собственного оправдания я и опасался как основного хода со стороны подполковника Пашунина. Но полагался при этом на авторитет и знание обстановки Радимовой. Она не пригласила бы меня, если бы была опасность такого рода. Впрочем, Радимова могла всего и не знать. Тогда пришлось бы прибегнуть к авторитету подполковника Котова.
Когда прибыла «Газель», задержанных поместили не в «обезьянник», который находился здесь же, в дежурке, а сразу отвели в подвал и посадили по разным камерам, кстати, одиночным. Городской отдел МВД — это не СИЗО. Здесь обычно никого не держат дольше отведенных законом семидесяти двух часов, и потому свободных камер здесь много.
Капитан Саня допрашивала их по отдельности. Но перед этим опросила меня с отставным подполковником Скомороховым. И тоже, как положено, по отдельности. Сначала Виктора Федоровича, потом меня. Мы в данном случае были не жертвами покушения, а участниками контроперации, проводимой сотрудником частного детективно-правового агентства с привлечением на добровольной основе бывшего сослуживца капитана частного сыска. То есть мы писали не заявление по поводу покушения на нашу жизнь, а рапорт о своих действиях. Вернее, писали не мы, писала капитан Саня, а мы только собственноручно приписывали стандартную фразу каждого протокола: «С моих слов записано верно и мною прочитано». И ставили подпись. В то время, когда я находился в кабинете с капитаном Радимовой, к нам вошел начальник городского уголовного розыска подполковник Котов.
— В этот раз не закрылись? И правильно… Лишних разговоров не будет, — сказал Василий Андреевич. — Я прерву ненадолго вашу беседу. Данные пришли кое-какие… В том числе и по экспертизе…
Выглядел подполковник мрачным, похоже, ожидать приятных сообщений не стоило.
— Слушаем, товарищ подполковник…
— Мне тут звонил подполковник Пашунин. Пообщались с ним, кое-что он сообщил. Его родной брат Анатолий проживает в поселке Плановый в соседнем доме с тем, где было совершено убийство семьи. У жильцов дома, не у всех, но у многих, в подвале имеются хозяйственные сараи. Когда дома строили, шлак завозили централизованно. Значит, во всех ближайших домах он одинаковый. Анатолий Пашунин сарай имеет, посещает его время от времени. Отсюда и шлак на подошве его ботинка. Значит, экспертиза ничего не дала. Это наш провал. Второе… Еще один провал… Тимофей Сергеевич, ты рассматривал содержимое бумажника?
— Конечно, — подтвердил я.
— И не увидел там сложенный вчетверо листок бумаги? Стандартный, формата А4?
