13
В королевском кабинете, уже во дворце, кроме меня, Онкена, кронпринца и короля присутствовали еще пехотный генерал-майор, который очень косо посмотрел на мое присутствие в высоком кабинете, и тот самый полковник, который меня зверем обозвал.
— Ваше величество, — прокашлялся генерал, — не слишком ли в расширенном составе мы собрались обсудить столь важный вопрос?
— Не слишком, — ответил король. — Кобчик мой доверенный человек. К тому же у него есть редкое качество: он не стесняется мне в лицо говорить свое особое мнение. А его бронепоезда вы сегодня видели… — военные кивнули. — На них возлагается роль острия копья в наших с вами планах.
— К тому же Кобчик постоянно видит сны, в которых он командует фронтом, — улыбнулся кронпринц. — Как утверждает — кошмары.
Военные усмехнулись.
— Приступим, — произнес король, пропустив мимо ушей шутку сына.
А я запоздало подумал о том, что весь аппарат принца стучит ему про меня даже в мелочах.
— Полковник, карту, — приказал сократившийся в амбициях генерал.
Выдержка у генерала была отменная. Школа! Учитывая, что в депо король этого самого полковника, который сейчас на большом столе раскладывал склейку, заставил передо мной публично извиниться за неуместную шутку… А что королю оставалось делать при виде блондинистых горцев, которые, передвинув удобнее кинжалы на поясе, активно стали подтягиваться ко мне… Рецкая солидарность она длинную репутацию имеет. Так что смотрел на меня генерал теперь серьезно, видимо подозревая во мне королевского бастарда. Не меньше. Ну я так думаю…
— Онкен, позови сюда кого-нибудь из своих, к секретам допущенных… — приказал король. — Будет протокол вести, чтобы дельные предложения не забыть потом.
Повернулся к столу и спросил:
— Итак, полковник, что у вас там, в имперском генштабе намудрили с нашим наступлением?
А я только сейчас обратил внимание на малиновые лампасы на полковничьих штанах. Так вот ты какой, лесной олень? Мозг имперской армии…
Беззвучно просочился в кабинет молоденький флигель-адъютант из дворцовых, присел в сторонке за небольшой столик, приготовив блокнот и карандаш.
Король разрешающе кивнул головой.
— Итак, ваше величество, ваше высочество, господа… — Полковник изобразил на все стороны короткие поклоны согласно титулованию. — Летнее наступление мы начинаем в день «Икс» трехсуточной артподготовкой, которая смешает с землей полевые укрепления врага новыми снарядами с экразитом. После этого мы вводим в бой бронепоезда, которые прорывают остатки вражеской обороны вдоль линии железной дороги, а вслед за ними — линейные батальоны ольмюцкой пехоты, занимающие рубежи завесы. После этого на третьи сутки наступления вводится в прорыв армейский корпус с основным заданием…
Судя по докладу, который полковник активно иллюстрировал на карте, нам — королевской армии, предлагался очередной «Верден», под прикрытием которого имперский экспедиционный корпус оттяпывал у врага значительный кусок побережья Северного моря до реки Ныси. Главным рубежом достижения наступления в районе железной дороги объявлена узловая станция Неясь в семидесяти километрах от фронта — основная база снабжения войск фельдмаршала Смигла. Там соединяются две ветки железной дороги из восточных глубин царства с веткой с севера, которая заканчивается на побережье торговым портом. И оттуда же, из Неяси, идет на юг недавно построенная рокада полноразмерной колеи для снабжения царских дивизий южного фаса фронта.
Основная задача наступления — овладеть морским портом и перекрыть снабжение царской армии через него военной помощью от Островного королевства. На востоке и на юге ольмюцкая армия в ходе наступления ставила на захваченных рубежах оборонительную завесу. Главный удар приходился на север с охватом немногочисленных вражеских оккупационных частей, которые поставляют конных наблюдателей за разделяющими нас болотами, охраняют железную дорогу, речные порты и стоят гарнизонами в более-менее крупных населенных пунктах. Для захвата морского порта и зачистки местности от войск противника ольмюцкой армии придавался имперский армейский корпус в составе двух пехотных и одной кавалерийской дивизии с частями артиллерийского и пулеметного усиления… Для поддержки — один шпальный эрзац-бронепоезд от нас.
На остальных участках Восточного фронта запланировано «без перемен».
Далее полковник сыпал номерами частей и соединений как наших, так и противника. Генерал его иногда поправлял, озвучивая новые данные о передвижениях и дислокации.
Вот, в общем-то, и все.
— Твое мнение, Кобчик? — спросил король, не оглашая своего отношения к плану.
— Ваше величество, я готов умереть по вашему приказу в любое время. Все дело в том, принесет ли моя смерть пользу империи и королевству или нет. Ваше величество, ваше высочество, господа, — кивнул я всем по отдельности по приложению титула. — Я не посвящен в высокие стратегические замыслы генерального штаба, но по плану этой компании мне предложено погибнуть в любом случае. Потому что наступление это провалится.
— Объяснитесь, фельдфебель… — возмущенно воскликнул полковник, выделив мое низкое воинское звание с особой ехидцей.
— Когда после ранения я находился на излечении в санатории, то там мы с фронтовыми офицерами делились опытом. Опыт Западного фронта показывает, что, пока идет многодневная артподготовка, враг успевает стянуть к этому месту фронта все свободные резервы и добивается именно на этом участке существенного численного превосходства над наступающими, хотя по военной науке должно быть наоборот. Даже если нам, паля все вокруг огнем, удастся прорваться по железной дороге к узловой станции и даже захватить ее, то очень скоро мы окажемся на ней в полном окружении, отрезанные от основных сил. После этого нам не останется ничего другого, как дороже продать свои жизни до полного исчерпания боекомплекта. А булавочный прокол вдоль железной дороги враг заткнет свежими резервами.
Я остановился, без разрешения налил себе воды из хрустального графина и жадно выпил.
— Продолжай, Кобчик, — поощрил меня король спокойным тоном.
— Так вот, ваше величество… — заговорил я снова. — Погибнуть хотелось бы с пользой, а не просто так. А так… положив отборных людей и новейшую технику, добившись лишь небольшого тактического перевеса на неподвижном фронте… Мне предлагается стать фельдмаршалом Смиглом, который полгода стучится лбом о наши форты, прикрывающие столицу. Первый вопрос шкурный — почему я должен удерживать захваченную узловую станцию именно три дня в лучшем случае с неполным батальоном? Отбивать ее царцы будут любыми силами вплоть до привлечения резервной дивизии из-за реки. В итоге нас за трое суток просто шапками закидают.
— Станцию сначала еще захватить надо, — усмехнулся генерал.
— Именно, — согласился я с ним. — И с этим связан второй вопрос. Зачем вести артподготовку трое суток? Чтобы, стреляя ночью по площадям, разбить железнодорожный путь и сорвать выход бронепоезда на авансцену? И бронепоезду вместо выполнения боевой задачи придется в таком случае на передовой прикрывать ремонтников, восстанавливающих рельсы и шпалы под огнем противника. Результат, скажем так, неопределенный. Кстати, что говорит разведка о состоянии путей?
