И никого из шестерых учеников ни в коей мере не заботило, того ли размера у нее груди, сколько складок они могут насчитать у нее на животе и не слишком ли много волос у нее на лобке. Для них она была предметом, чью форму нужно было воспроизвести на листе бумаги, и ничем больше. И ее это вполне устраивало, разумеется. Насколько легче не чувствовать смущения…
Все было бы просто замечательно, если бы ей не хотелось, чтобы для одного из них она была чем-то большим, чем просто объектом для рисования.
* * *
– У меня собственный детский сад, – сказала Мег, переводя взгляд с Энн на Одри. – Я открыла его месяц назад и все еще пытаюсь перевести дух.
– Боже, это же наверняка трудно! – воскликнула та, беря второе печенье с кремом. – Я преподаю рисование в средней школе, поэтому понимаю, о чем говорю.
– Ясно.
Энн разговаривала с Зареком уже по меньшей мере пять минут. Ну что, скажите на милость, эти двое могли сказать друг другу? Неужели она с ним кокетничает? Точно нет, ведь Том ушел от нее совсем недавно. Нет, вы только посмотрите, как она убирает волосы за ухо, как смеется, как будто у нее нет ни единой причины для уныния.
Энн ни разу не смеялась так с Мег после того, как Том ее бросил.
* * *
– Я персональный тренер, – сказала Айрин. – У моего мужа тренажерный зал, я там работала, когда с ним познакомилась.
– То есть вы вышли замуж за босса, – подвела черту Фиона.
– Вот именно… Но он не может сказать, что я сделала это из-за денег, – Айрин назвала сеть супермаркетов, магазины которой были практически в каждом городе Ирландии. – Это наше, моей семьи.
Фиона никак не могла решить, что о ней думать. Представить только, с такой легкостью сказать другому человеку, насколько ты богата. С другой стороны, то, с какой небрежностью Айрин упомянула об этом в разговоре, подтверждало, что она не хотела произвести впечатление, просто констатировала факт. Возможно, если ты родился с деньгами, то это и не имеет для тебя такого значения.
– А вы чем занимаетесь? – спросила Айрин Фиону.
– Я учительница в начальной школе, – ответила она. – Обучаю четырех- и пятилеток.
Айрин состроила гримасу.
– Не обижайтесь, но именно так я представляю себе ад.
Фиона улыбнулась:
– О нет! С ними непросто, но они такие милые.
– И сколько их у вас в классе?
– Двадцать два.
Айрин покачала головой:
– Как я и говорила – ад.
* * *
– В Польше я работать с компьютер, – сказал Зарек. – Я делать программы. Здесь я продавать чипсы в кафе. – Он улыбнулся. – Разные чипсы.
– Это большая перемена, – заметила Энн.
Парень пожал плечами:
– Все в порядке, но иногда не так хорошо. Много пьяных людей.
– Могу себе представить.
– А ты? – поинтересовался он. – Какая твоя работа?
– Я работаю в отеле, – сказала Энн, – за стойкой администратора.
Когда Зарек непонимающе посмотрел на нее, она пояснила:
– Я регистрирую гостей и даю им номер.
– А, да, ты леди, которая говорит: «Добро пожаловать в мой отель, наслаждайтесь вашим пребыванием».
Энн рассмеялась:
– Верно, только это не мой отель. Я просто там работаю.
Зарек кивнул.
– Да, – сказал он, – я делаю маленькую шутку.
* * *
Джеки прогуливалась на улице. Ей нужно было немного размяться после часа неподвижного сидения или лежания. К счастью, поблизости не было видно протестующей пары. Вероятно, они высказали свое мнение на прошлой неделе и успокоились. Джеки уже представляла себе, как они врываются в класс, всячески обзывают ее и требуют, чтобы она немедленно прикрылась.
Она быстрым шагом ходила по парковке, наслаждаясь тем, как одеревеневшие мышцы возвращаются к жизни. Подойдя к черному «Фольксвагену», Джеки заметила мужчину, сидящего за рулем. К тому моменту, когда она его узнала, было уже поздно поворачивать назад. Поэтому Джеки сделала вид, что не заметила его, и прошла мимо. Но он ее точно не пропустил. Она надеялась, что ему не придет в голову, будто она отправилась на его поиски.
А она этого точно не делала.
* * *
– Прости меня, – сказала она, входя. – Последнее время я веду себя как медведь. Извини. Я просто устала.
Генри отложил свой ноутбук.
– Все в порядке.
– Ничего не в порядке, – возразила Мег. – Не будь со мной милым. Я этого не заслуживаю.
– Почему бы тебе не присесть? Я собирался сделать чай.
– Мне не надо, – ответила Мег. – Я сейчас приму ванну и отправлюсь в постель.
Она не предложила мужу присоединиться к ней. Он никак это не прокомментировал.
Ничего не было решено.
Среда
Энн взяла буханку серого хлеба и положила ее в свою тележку. В супермаркете было слишком жарко. Зачем они включили отопление в такую погоду? Блузка из полиэстера от ее гостиничной формы противно липла к спине.
Да и делать покупки у нее не было никакого настроения. Она никогда не заходила в супермаркет в такое время. Обычно она бывала здесь в шесть часов вечера, заходила по дороге после работы, когда народу было намного меньше. Но менеджер попросила всех сотрудниц по очереди подменять Джоан, у матери которой случился инсульт, и Энн не смогла отказать. Поэтому ей предстояло работать до девяти. К этому времени супермаркет уже закроется, и значит, ей пришлось бы отправиться за продуктами утром до смены, которая начиналась в десять.
Все пошло не так. Ее расписание оказалось нарушенным, поэтому Энн испытывала явный дискомфорт.
А помидоры-черри подлили масла в огонь. Ей нужно было двадцать восемь штук, по четыре на каждый ужин. Дважды ее отвлекали, она сбивалась со счета, выкладывала помидоры обратно и заново начинала складывать их в прозрачный пакет. В конце концов, она рассердилась, не стала брать помидоры и положила в пакет семь морковок.
Энн надоела морковь. Она от нее устала, но что еще есть, если она отказалась от горошка и фасоли в банках? Они так неопрятно выглядели на тарелке, пачкали все остальное. Составляя список покупок накануне вечером, Энн попыталась подобрать какие-нибудь другие овощи. Выяснилось, что это на удивление непросто.
Ей нужно было то, что можно покупать поштучно или по семь штук в упаковке. Кукурузные початки, второй ее любимый овощ, исключались. В супермаркете их продавали по три штуки. Нельзя было купить ни цветную капусту, ни брокколи: ну как она разделит их на семь частей? Ведь в этом-то и был ключ к красивой простоте ее плана. Каждая еда ничем не отличается от остальных приемов пищи.
