В том месте, где мы оказались с семьей, расположилось целое русское комьюнити. И я даже расстроилась. Ведь мне так хотелось, чтобы моя дочь заговорила по-испански, играя с испанской девочкой. Но вокруг были только русские девочки. Наконец появилась одна испанка с чудесной бабушкой. Я поздоровалась с девочкой по-испански, сказала, что я мама и что у нее красивые волосы (которые в одиннадцатом уроке вовсю красила сеньора Родригес, закрашивая раннюю седину, появившуюся после того, как сеньор Родригес поступил в качестве гитариста в местный оркестр). Что было дальше? Через неделю семилетняя испанка Хосефа стояла под нашим балконом и практически на чистом русском кричала: «Сима, выходи играть!» Ее бабушка сидела около бассейна с учебником английского, поскольку одна из русских бабушек вроде бы знала английский. Хосефа бегала с блокнотиком и записывала новые русские слова. Ее бабушка сильно продвинулась в английском, но русская бабушка ее не понимала, зато стал понимать садовник-англичанин Майкл.
Вася объявил, что испанский учить не собирается, поскольку ему нужен немецкий. Но тут я увидела его с испанским разговорником.
– Вася, ты учишь испанский? – обалдела я.
– Да так, хотя бы на примитивном уровне мне надо, – объявил сын.
Как всегда, за объяснениями я пошла к дочери. Она все знает про брата.
– Мы были на понтонах-аттракционах, которые в море, – немедленно доложила дочь, – Вася должен был следить за мной, а следил за другой девочкой. Она уже взрослая. И он ее вытаскивал на понтон, а не меня. А потом они вместе прыгали с горки. А меня спасатель вытаскивал.
– И что было потом?
– Эта девочка ему свидание назначила, завтра, на пляже, а Вася ничего не понял. Поэтому учит испанский.
– А ты откуда поняла про свидание?
– Ну что еще она может ему сказать? – удивилась дочь. – Она так размахивала руками и показывала на пляж, что любой поймет.
– А своему брату ты не могла перевести, что от него хочет эта девочка?
– Он меня в море оставил. А я ему еще переводить должна? И вообще, эта девочка специально тонула, чтобы ее кто-нибудь вытащил.
Муж тоже отличился в испанском. Когда у нас перестал работать смыв в унитазе, он отправился к испанцам – владельцам здания, – чтобы вызвать сантехника. Он говорил на отличном испанском, только, кажется, валенсийском наречии. И его никто не понял. Поэтому удивленные хозяева комплекса позвонили хозяину апартаментов, и тот по-русски объяснил моему мужу, что надо дернуть за пимпочку – заедает. Муж был оскорблен в лучших чувствах.
Я же решила расстаться с сеньором Родригесом. Этот мужчина увлекся танцовщицей фламенко и упрекал сеньору Родригес в том, что она не умеет так танцевать фламенко, как та прекрасная особа. Он больше не покупал сеньоре цветы каждый вечер, а играл на гитаре для танцовщицы. Сеньора Родригес, к моей радости, пропустила традиционный визит к свекрови, отдав предпочтение музеям. К тексту прилагался словарь: «в музее», «в аэропорту», «аренда машины», из чего я не без удовольствия заключила, что сеньора Родригес пустилась во все тяжкие.
* * *
Лет пять назад я гостила у своей подруги в грузинском городе на берегу моря. Мы ехали в маршрутке на пляж, и я чуть не вывалилась из окна.
– Что это? – спросила я подругу.
– Где? – не поняла я.
– Вон там, висит!
– Что висит?
– Не знаю, что это! Если бы знала, не спрашивала! Вон, коричневое, зеленое, красное!
– Сетка, что ли?
Подруга была удивлена не меньше моего.
– Ты что, сетки никогда не видела?
На улице, прямо на деревянных палках, висели для продажи настоящие рыболовные сети, покрашенные в разные цвета. Крупной вязки и мелкой.
– Как здорово! – воскликнула я. – Ими можно украсить ванную!
– Ты с ума сошла? – Подруга смотрела так, будто меня хватил тепловой удар. – Это же мочалки! Ты мочалками будешь ванную украшать?
– Как мочалки?
– Очень хорошие мочалки. От целлюлита помогают. Пилинг делают. Мылятся хорошо. Вот, видишь, есть даже стянутые с двух краев, чтобы такие туристы, как ты, понимали. Но их лучше не брать. Нужно обычные брать. Мелкие. Удобнее.
Я взяла пять штук. Разных цветов. Привезла домой. Спросила, кто знает, что это такое. Никто из близких не догадался. Я даже сообщила сыну, что это специальное приспособление для трудных подростков – один раз по попе, и подросток сразу становится не трудным, а легким. Сын поверил.
Дети были в восторге. Сын, который очень боялся смыть с себя лишнюю грязь, оттерся рыболовной сеткой до красноты. Один экземпляр ушел на опыты – он пытался распутать узлы, чтобы понять, как сетка связана. А дочка и вовсе была счастлива. Оказывается, если замотать такой мочалкой ноги, то получится, что она русалка. А если обмотать вокруг талии, то сетка превращается в юбочку. В нее можно все, что хочешь, класть. И даже использовать по прямому назначению – ловить в ванне игрушки.
Мне тоже очень нравилось приобретение – сетки лежали на красивом синем блюде и выглядели как дизайнерская находка. Все гости, зашедшие помыть руки, застревали в ванной надолго, рассматривая непонятное содержимое блюда.
– Почему ты раньше мне эти мочалки не показывала? – звонила я подруге, убедившись в том, что сеточный пилинг убирает целый килограмм лишнего веса.
– У нас других мочалок не было, – объяснила подруга, – мама меня знаешь как больно в детстве терла? Денег же на дорогие, из магазина, не было. Слушай, ты учти, что они красятся. Несколько дней покрасятся, а потом нормальные будут. Только не очень однотонные.
Надо ли говорить, что я промыла все мочалки и они стали еще лучше – будто состаренные. Ни один дизайнер такого эффекта не добьется.
* * *
Мамы делятся на два типа: одни – отчаянные сторонницы детских летних лагерей, другие – не менее ярые противницы. Кто-то отправляет детей в лагерь чуть ли не с шести лет, считая, что ребенку такая «социализация» пойдет только на пользу: он станет самостоятельным, приучится к дисциплине, будет есть что дают, а не уныло перебирать куски на тарелке, заведет друзей. Кто-то же, наоборот, полагает, что лагерь ничему хорошему не научит, а лишь больно ударит по детской психике.
Лагерей сейчас много – на любой вкус и кошелек: языковые, театральные, научные, математические, танцевальные, спортивные. Есть лагеря только для девочек и только для мальчиков. В России и за границей, на море и в подмосковном лесу. На сайтах – фотографии счастливых детей, умные лица вожатых, почасовое расписание и так далее. Чтобы материнское сердце успокоилось.
Ерунда все это. Главный критерий при выборе – опыт самих родителей. Печальный или наоборот.
Мой муж, например, в лагеря не ездил – проводил лето за книжками с родителями. Максимум – чинные прогулки по дачному поселку в компании с соседским приличным мальчиком. Меня же отправляли в лагеря каждое лето и не на одну смену. Помню, что мы воровали хлеб в столовой, ждали посылок от родителей со сгущенкой и колбасой, которые делили на равные части, сбежали из лагеря на два дня, но вернулись, поскольку нас никто не искал. Вещи считались общими, особенно перед дискотекой – я меняла свою майку на юбку Ленки. А помадой Лариски красились все, хотя она ее и прятала. Душевой никто не пользовался по назначению – «сходить в душевую» означало пойти на свидание.
