– Ничего иного не остается, – сумрачно подытожил Холмс. – Нам надо отправиться к Артуру Конан Дойлю и сказать, чтобы он перестал писать детективные рассказы.
Лицо мистера Хедли вспыхнуло румянцем.
– Нет-нет! – мотнул он головой. – Так поступать нельзя!
– Но почему?
– Кэкстон – заведение секретное! – с жаром заговорил он. – О его существовании не знает ни один из писателей! Если бы они хотя бы о чем-то догадались, то могут начать бороться за бессмертие своих персонажей – да и для себя тоже! Между прочим, литературное бессмертие нужно заслужить, а наступить оно может только после кончины автора. Писатели в данных вопросах – судьи недопустимо пристрастные, а если бы они еще и разузнали, что в Глоссоме есть пантеон персонажей, от них бы отбою не было! – воскликнул мистер Хедли и перевел дух. – Хуже того: представьте, что бы могло произойти, если бы Кэкстон сделался достоянием широкой общественности! – продолжал он. – Наша библиотека превратилась бы поистине в Лондонский зоосад! Народ бы стучался в двери и денно и нощно – «ах, а можно одним глазком взглянуть на Хитклифа из «Грозового перевала»?» «А как он выглядит?»… или, боже упаси, кто-нибудь домогался бы разговора с Дэвидом Копперфилдом!
Послышался общий тягостный вздох. Задать Копперфилду даже простейший вопрос означало провести полдня в выслушивании ответа.
– Но для нас я не усматриваю иного варианта, – непреклонно произнес Холмс. – На кону наши жизни – и судьба самой Кэкстонской библиотеки.
Мистер Хедли осушил свой стакан залпом и вновь щедро его наполнил.
«Боже мой, – подумал он с тоскливым отчаянием. – Боже мой».
* * *
Сборы в дорогу были недолги. Мистер Хедли запер библиотеку, предуведомив нескольких наиболее уравновешенных обитателей о целях своей поездки, хотя было ясно, что его отсутствие вряд ли кто и заметит. Персонажи могли недели, месяцы, а то и годы проводить во сне, пробуждаясь лишь в моменты переиздания их родной книги – или же когда критический обзор в прессе вызывал к ним обновленный интерес.
– Настоятельно прошу вас не привлекать к себе внимания, – заклинал мистер Хедли своих спутников, когда покупал три купейных билета до Лондона. И едва сказав, понял, насколько бессмысленны его слова. Усаживаться в первый класс с двумя джентльменами, один из которых щеголяет в плаще с капюшоном, облегающей шапочке с козырьком, до блеска начищенных ботинках с белыми гетрами и как две капли воды похож на Шерлока Холмса – это все равно что растрезвонить обо всем вслух.
– Игра началась, Ватсон! – бойко выкрикнул по соседству хрипловатый голос. – Игра началась!
«Господи, дай мне сил», – мысленно взмолился мистер Хедли.
– А ваш друг, – осторожно заметил билетный кассир, – он, часом, не…
– Да, есть маленько, – быстро согласился мистер Хедли.
– Но он безобидный?
– Конечно!
– А он того… не начнет донимать пассажиров?
– Ни в коем разе. Если только они не совершили преступления, – сделал оговорку мистер Хедли.
Похоже, кассир уже подумывал, не подозвать ли для решения проблемы двух дюжих молодцов в форменных куртках. Мистер Хедли торопливо выхватил из окошечка оплаченные билеты и поторопил подопечных в сторону вагона. Холмс и Ватсон вальяжно устроились на диванчиках, мистер же Хедли позволил себе расслабиться лишь в тот момент, когда вагон медленно поплыл вдоль перрона. С поезда эксцентричных путешественников, к счастью, никто не снял.
Спустя годы, уже будучи в отставке (Кэкстоном заведовал другой библиотекарь – мистер Гедеон), мистер Хедли вспоминал то путешествие как одно из самых чудесных в своей жизни, несмотря на нервозность предвкушения встречи с Конан Дойлем. Поглядывая на Холмса и Ватсона (Холмс – справа, энергично подавшийся вперед и постукивающий указательным пальцем правой руки по левой, а Ватсон – сидящий напротив него с сигарой на отлете), мистер Хедли ощущал себя так, будто он тоже сошел с иллюстраций Пэджета в «Стрэнде»… или ступил на страницы приключенческих повестей Конан Дойла.
Читателям свойственно с головой погружаться в великие книги – а что может быть лучше, чем очутиться в компании издавна любимых персонажей, сомкнув с ними свою жизнь, которая неузнаваемо меняется после такой встречи? Сердце мистера Хедли стучало, вторя стуку колес, и утреннее солнце благословляло его своими яркими лучами.
* * *
Сэр Артур Конан Дойл, держа под мышкой биту, отошел с линии отбива Марилебонского крикет-клуба.
Дневной межсезонной практикой он остался доволен. Спортивная форма его была превосходной. За Англию ему, разумеется, не играть – уровень не тот, но удар у него отменный, а его некоторая неспешность в подаче шаров сбивает с толку самых опытных бэтсменов.
Былое потрясение, когда он в явно сомнамбулическом состоянии настрочил отрывок на тему Холмса (причем левой рукой), почти стерлось из памяти. Правда, потом он еще долгие месяцы приближался к крикетному полю с потаенным трепетом, боясь, что в ответственный момент левая рука, словно заколдованная, попытается завладеть битой, как в каком-нибудь страшном рассказе Гауфа. Но подобного конфуза с ним ни разу не произошло, хотя изредка, закосив подачу, Конан Дойл поглядывал на свою левую с подозрением.
Он переоделся, откланялся и приготовился к возвращению в отель: ждала работа. К возобновлению рассказов о Шерлоке Холмсе он первоначально отнесся с неохотой, даже с ворчанием, однако «Пустой дом» быстро снискал любовь читателей. Конан Дойл уже считал его едва ли не лучшим произведением о Холмсе, а восторг и похвалы критиков вкупе с посвящением в рыцари в прошлом году вызвали у Конан Дойла очередной порыв вдохновения. Единственное, что вызывало тревогу, – это состояние здоровья его любимой Тули. Она оставалась в Уандершоу, в их суррейском поместье, куда он собирался отправиться завтра, чтобы провести уикенд с ней и с детьми. Для Тули он нашел нового доктора, хотя, если честно, особых надежд на ее выздоровление Конан Дойл не питал. Чахотка постепенно доканывала жену, и спасти ее ничем было нельзя.
Конан Дойл уже поворачивал на Веллингтон-Плэйс, когда к нему приблизился худощавый мужчина. С виду похож на клерка, но одет добротно, а начищенные туфли блестят на солнце. Приятно, когда человек заботится о своей обуви.
– Сэр Артур? – спросил незнакомец учтиво.
Конан Дойл кивнул, но шага не сбавил. Со славой, которую на него обрушил Шерлок Холмс, он до сих пор не свыкся, и с ранней стадии своей литературной карьеры уяснил: никогда не сбавлять шага. Иначе, если остановишься, ты готов.
– Чем могу быть полезен?
– Меня звать Хедли, – представился мужчина. – Я – библиотекарь.
– Благородная профессия, – похвалил Конан Дойл, вновь прибавив шаг. Не хватало еще библиотекаря. Если дать парню повод, он может оттяпать весь день.
– Мои… э-э-э… коллеги желают с вами познакомиться, – произнес мистер Хедли.
