А хаммеровские омнибус-фильмы были мне ниспосланы судьбой. И сюда можно отнести не только «Дракулу», но и три других ранее мне неизвестных хаммеровских фильма (их-то я увижу спустя много лет).
К ним, в частности, относится «Рептилия» – хоррор, который, как и «Дракула», вышел в 1966 году (для студии «Хаммер» год был продуктивным: тогда на свет появились «Распутин: Сумасшедший монах» с Кристофером Ли в главной роли и исторически не вполне достоверный «Миллион лет до нашей эры» с Рэкел Уэлч в меховом бикини). Позже я напишу рассказ «Мисс Фрум, вампирша», радиоверсию которого на Би-би-си спродюсирует мой друг Лоренс Джексон
[95].
Озвучила мое произведение Жаклин Пирс, сыгравшая в «Рептилии» роль злосчастной Анны. Тогда Жаклин Пирс была более известна как исполнительница роли злобной Сервалан в фантастическом сериале «Семерка Блейка», вышедшем на Би-би-си, а еще представшая в живописной наготе в фильме «Белое зло» Майкла Рэдфорда (1987).
Мне посчастливилось присутствовать на записи в Лондоне, где я смог наконец признаться Жаклин в своей страстной любви, которой я пылаю к ней уже добрую четверть века. Даже на седьмом десятке и после курса химиотерапии эта женщина буквально сияет чарующей обаятельностью, а ее компания поистине несравненна. Раньше мне ни разу не доводилось знакомиться с актрисой старой школы (что за чарующие «голубчики», «дорогуши», театральные анекдоты… я просто ошеломлен). После записи я пригласил Жаклин отужинать в «Хакассан» на Тоттнем-Корт-Роуд, и тот вечер для меня остается в числе самых отрадных воспоминаний. Сейчас она проживает в Южной Африке на территории приюта для животных. Буквально минуту назад, перед тем как начать писать это предложение, я сбросил ей имейл. Для меня Жаклин Пирс – путеводная ниточка к моему юношескому увлечению мистикой. И пускай из моего странного эссе не выйдет ничего путного, зато у меня появился очередной повод выйти с ней на связь. (Ого! от нее уже пришел ответ. Знаете, с каких слов он начинается? «Голубчик мой, дорогуша!» Ну не звезда ли? Воистину звезда!)
Раз разговор зашел о «Дракуле», то будет неучтиво продолжать его без всякой ссылки на его создателя, Брэма Стокера. Совсем недавно я обнаружил, что на доме № 30 по Килдар-стрит (через дорогу от остановки, где я иногда ловлю автобус
[96]), висит мемориальная доска, указывающая, что здесь когда-то жил Стокер, – а я-то этого ничего и не знал, поскольку вся информация по Стокеру крутится вокруг его места рождения в Клонтарфе
[97].
Впоследствии я выяснил, что мемориальная доска вывешена «Обществом Брэма Стокера», образованном в 1980 году в дублинском Тринити-колледже – альма-матер Стокера (он с отличием закончил его в 1870 году), а ведь я тоже там учился.
Теперь пара слов об «Обществе Брэма Стокера». Когда я учился в Тринити – с 1982-го по 1992-й, – оно уже было широко известно своей пылкой преданностью великому автору. Думаю, что если бы вы, прогуливаясь по окрестностям, ненароком сознались в своем неравнодушии к творчеству Стокера, члены сего общества, неровен час, прянули бы на вас с высоты, будто хищные птицы, и унесли в темное узилище. Там бы вас заставили пересматривать и пересматривать бесчисленные экранизации «Графа Дракулы», пока бы вы от отчаяния не выдрали себе глаза. А беглое упоминание о том, что ваш дед, скажем, был кочегаром
[98] на корабельном судне, обернулось бы стихийным симпозиумом на газоне, растущем возле здания Тринити-колледжа.
В защиту «Общества Брэма Стокера» надо сказать нижеследующее – оно как-никак выполняло достаточно неблагодарное задание. В те дни Тринити-колледж – а может, и весь Дублин – радостно трубил о связях с бывшими выпускниками, среди которых был и Оскар Уайльд, и Сэмюэл Беккет, чьи произведения уже можно без опаски считать литературой. (Дело в том, что английская кафедра не очень-то горела желанием давать студентам изучать творчество писателей, которые еще не умерли и не канонизированы, поскольку был риск бросить на себя тень чьими-то поздними произведениями, воспевающими педерастию или превосходство белой расы.) Когда страсти откипят, тогда дело другое. Произведения Стокера, если так можно выразиться, были густой рыбной похлебкой, правда, дурно пахнущей для некоторых снобов. Если бы в Тринити имелся чердак, наследие Стокера наверняка бы хранилось в самом пыльном его углу. И здесь нужно отдать должное «Обществу Брэма Стокера» – его члены перед лицом общей инертности упрямо добивались популяризации произведений своего героя, пускай даже кто-то при этом ерзал и нервничал.
Писательскую карьеру Стокера ровной назвать нельзя. Используя бейсбольную терминологию, своим пятым романом «Дракула» (1897) он ударил так блестяще, что вышиб мяч за пределы площадки. К сожалению, продолжая ту же метафору, мяч у него оказался единственным, и найти его снова он не сумел. Позднее он пробовал сделать ставку на повальное увлечение египтологией («Сокровище семи звезд»,1902) и не обошел стороной и интерес к женщинам, втайне имеющим обличие гигантских змей («Логово белого червя», 1911). Читать данные произведения взахлеб не получалось, впрочем, «Червь» отличался сумасбродностью, однако «Сокровище» вышло откровенно занудным. Что до «Дамы в саване» (1909), где главная героиня симулирует вампиризм по причинам, мне не вполне понятным (сомневаюсь, что они были ясны и Стокеру), то здесь, как говорится, не будем тратить слов попусту. Я не к тому, что карьера Стокера после «Дракулы» совсем уж безынтересна. 1914 год ознаменовался посмертной публикацией – «Гость Дракулы и другие страшные истории» – куда вошел ряд лучших произведений Стокера в жанре короткого рассказа: «Дом судьи» (1891), «Скво» (1893) и, конечно, «Гость Дракулы», вымаранный из раннего черновика (возможно, первоначально это была вступительная глава романа).
