Ширли показалось, что она перенеслась в прошлое, в тот момент, когда на нее набросился Тони Фишер. «На этот раз я тебе покажу, ублюдок», – подумала девушка и с диким воплем замахнулась правой рукой и что есть силы ударила незнакомца.
В молодости Эдди немного боксировал с Гарри. Мужчина поднял левую руку, чтобы защититься от удара, и в то же время выбросил вперед правую руку, попав Ширли в подбородок. Но из-за подвернутой лодыжки девушка потеряла равновесие и повалилась назад прежде, чем ее подбородка в полной мере коснулся кулак Эдди. Поэтому вместо полноценного удара получился киношный трюк. В следующий миг Ширли уже подскочила к обидчику, стала царапать ему глаза и пинать здоровой ногой. Эдди схватил девушку за запястья и развел ее руки в стороны.
– Где деньги, сука? – гаркнул он и, отпустив одну ее руку, ударил Ширли по лицу.
Поначалу Вулф думал, что это какая-то игра, и прыгал вокруг, вставал на задние лапки, тявкал и вилял хвостом. Но злобный голос Эдди, звук пощечины и пронзительный крик Ширли заставили песика понять, что это вовсе не игра. И тогда Вулф вонзил зубы в ногу Эдди. Укус не причинил сильной боли, но стал полной неожиданностью, и в ту долю секунды, когда Эдди отвлекся на собаку, Ширли вырвалась из его хватки. Когда девушка поворачивалась к кухонному столу, Вулф душераздирающе взвыл.
Схватив кофейник, Ширли сняла крышку и вылила все еще кипящую коричневую жидкость на Эдди, стараясь попасть в глаза. Он завопил от боли, потому что горячий кофе обжег ему лицо и шею, кожа покрылась пузырями. Наполовину ослепший, Эдди побежал из кухни в прихожую, по пути врезавшись в стол и опрокинув вазу с цветами.
Ширли слышала, как разбилась ваза, как стукнула входная дверь и как тяжелые шаги Эдди удалялись по гравийной дорожке в сторону улицы. Потом заурчал автомобильный двигатель и растаял где-то вдали. В звенящей тишине Ширли упала на стул и опустила голову в ладони. У нее болела челюсть, ныла лодыжка и кружилась голова. Девушка начала всхлипывать наполовину от страха, наполовину от облегчения. Ширли не знала, что за человек напал на нее, но он искал деньги – значит, знал об ограблении. О, как же ей хотелось, чтобы Долли была рядом!
Утирая глаза, девушка оглядела кухню. Вся стена была забрызгана кофе, капли были даже на потолке у двери в прихожую, но, подумалось Ширли, вряд ли это хоть сколько-нибудь огорчит Долли. Потом вдруг бедняжка поняла, что в доме слишком тихо.
– Вулф? – шепнула она. – Вулфик!
Ширли поднялась со стула. Может, Вулф побежал за тем мужчиной на улицу? Вдруг ее взгляд упал на что-то пушистое в углу кухни. Нет, все было гораздо хуже.
– О нет, нет, нет!.. Боже, прошу тебя, только не это…
На полу неподвижно лежал Вулф. Ширли опустилась рядом с ним на колени, не переставая молиться: «Пожалуйста, пусть он будет жив…» Она прикоснулась к его маленькому телу, но никакой реакции не последовало. Из пасти Вулфа вытекло немного крови. Ширли сидела на кухонном полу рядом с телом любимого питомца Долли и плакала. Поглаживая мягкий белый мех пуделя, девушка поняла, каким утешением было для хозяйки брать песика на руки. И как теперь Долли справится без него? Ей больше некого было любить в этой жизни.
Глава 31
Арни Фишер налил себе дозу успокоительного, залпом выпил его и громко рыгнул. Смерть Карлоса стала для него тяжелым ударом. И не только потому, что парень Фишеру нравился; беда в том, что поползли слухи и о связи Арни с Карлосом, и о нападении Тони на Ширли Миллер. Арни старался держать брата в узде, но сейчас ему казалось, что со всех сторон подступают проблемы.
Фишера прошиб пот. Больше всего он боялся, что Боксер Дэвис говорил правду о Гарри Роулинсе. Если этот пьянчуга был прав и Гарри Роулинс жив, им с братом грозят серьезные неприятности. Уже много лет Арни сбывал наворованное Роулинсом, и в других сферах бизнеса Фишеров без Роулинса не обходилось. Нет, надо как-то приструнить безмозглого брата.
И ровно в этот момент Тони пинком открыл дверь в кабинет Арни.
– Посмотри-ка… – Он протянул старшему брату свежий номер вечерней газеты. – Первая страница: «Дерзкий вооруженный налет на инкассаторов». – Тони шлепнул газетой по письменному столу. – Сейчас во всех газетах и новостях только об этом и говорят. Четыре человека в масках – и они хапнули какие-то безумные сотни тысяч. Нравится тебе это или нет, но жена этого отморозка Роулинса точно приложила здесь руку. Я еду к ней сейчас же и вскрою сучке горло…
Арни встал и швырнул в брата большим стеклянным пресс-папье, но оно пролетело мимо. Тогда он обошел стол и схватил Тони за воротник рубашки.
– Слушай меня, – яростно заговорил Арни, весь в каплях пота, – нам нужно сдать назад и залечь на дно. Ты уже и так припугнул ее, а я вовсе не желаю, чтобы Гарри Роулинс вскрыл горло мне. – Оттолкнув брата, Арни вернулся в свое кресло, отпер один из ящиков стола и вынул оттуда толстую пачку денег. – Возьми вот это и первым же рейсом улетай в Испанию. Оставайся там, пока я не подам тебе сигнал. На этот раз, Тони, делай, как я говорю, или – клянусь Богом! – с тобой поступят так же, как с Боксером Дэвисом.
Тони ухмыльнулся и спрятал деньги во внутренний карман пальто.
– Ты у нас главный, – только и сказал он.
Голос Арни был тих и грозен:
– Отнесись к этому серьезно, Тони, потому что я пытаюсь защитить тебя. Будь тише воды ниже травы, пока я не скажу. Парни в Испании приглядят за тобой.
Тони всегда знал, когда и как можно возражать брату, но таким непреклонным не видел его еще ни разу. И страх… От Арни буквально разило страхом.
– Хорошо, я сегодня же уеду, – согласился младший Фишер.
– Умница.
Арни проводил брата долгим взглядом. Он надеялся, что Тони послушается совета, потому что и сам Арни собирался последовать за братом в Испанию, как только завершит в Лондоне кое-какие дела. Потом Арни взял в руки газету и просмотрел заголовки. Смерть Гарри Роулинса освобождала Арни и от самого Гарри, и от его знаменитых тетрадей. Если же Гарри Роулинс жив… для Арни это было равноценно пожизненному заключению.
Долли сидела в Скотленд-Ярде в помещении для допросов и ждала Фуллера. Она уже пересмотрела стопку фотопортретов разных людей, после чего ее спросили, узнает ли она среди них кого-нибудь из сообщников мужа. Даже если бы она и узнала кого-нибудь, то ни за что не сказала бы об этом копам. Возможно, в противном случае полиция отвязалась бы от нее, но Долли не хотела прослыть доносчицей. Она посмотрела на часы: половина двенадцатого. В надежде досадить охраннице, стоящей у двери, Долли постукивала по полу ногой. Уж очень противное было у той выражение лица и глазки-щелки.
– Как насчет чашки кофе? – спросила Долли.
Ответа не было. Женщина в форме продолжала обсасывать свои зубы.
– Послушайте, Ури Геллер, если будете и дальше так смотреть, у вас наручники погнутся! – съязвила Долли.
И по-прежнему охранница даже бровью не повела.
