Он глянул на своего соратника. Генерал Уогстафф, человек весьма горячего нрава, показал себя героем во время Гражданской войны.
– Где Хартфорд? – с легким раздражением спросил у него Пенраддок.
Маркиз Хартфорд, могущественный магнат, поклялся примкнуть к ним с крупным отрядом, может быть с целым кавалерийским полком.
– Он придет. Не тревожьтесь.
– Лучше бы пришел. Ну что же, заглянем в тюрьму? Томас, жди здесь, – распорядился отец, и два командира, забрав с собой двадцать человек, направились во мрак к городской темнице.
«Запечатанный узел». Юный Томас огляделся, рассматривая силуэты всадников на рыночной площади. Там и тут слабо светились зажженные глиняные трубки. То и дело слышался приглушенный лязг, когда лошади закусывали удила или звякала о нагрудную пластину шпага. На протяжении двух лет лояльные джентльмены, состоявшие в тайном обществе «Запечатанный узел», готовились нанести удар, который вернет Англии подобающего правителя. Мало того, именно сейчас за морем нетерпеливо ждал переправы законный наследник, старший сын убиенного короля. По всей стране захватывались стратегически важные города и крепости. А его собственный отважный отец вел их на запад. Томас ужасно гордился им.
Вскоре двое командующих кавалерией вернулись.
Отец посмеивался:
– Не знаю, Уогстафф, что испытали эти люди – обрадовались освобождению из тюрьмы или расстроились, что угодили в солдаты. – Он обернулся, когда подъехал молодой офицер, отправленный искать лошадей. – Мы только что обзавелись примерно ста двадцатью арестантами, годными к службе. Есть ли для них лошади?
– Да, сэр. Конюшни во всех гостиницах заполнены – столько народу приехало на суд.
Лондонские судьи только что прибыли в Солсбери на очередную выездную сессию. Город был битком набит участниками судебных разбирательств.
– Ах да, вы мне напомнили, – продолжил полковник Пенраддок. – Нам нужно разобраться с судьями и шерифом. – Он кивнул офицеру. – Будьте любезны найти их и сейчас же доставить сюда.
Томас едва удержался от смеха, когда через несколько минут появились названные джентльмены. Офицер воспринял отцовские слова совершенно буквально. Их было трое – двое судей и шериф, все поднятые с постели, доставленные в ночных рубашках и дрожащие на утреннем холоде. Небо чуть посветлело. На бледных лицах троицы ясно читались испуг и гнев.
Уогстафф, невысокий, вспыльчивый, с короткой бородкой и длинными усами, до сего момента довольствовался спокойными совещаниями с Пенраддоком. В конце концов, он прибыл только как представитель короля, тогда как на Пенраддоке лежал весь груз общения с местным населением. Но вид этих трех важных персон в ночном одеянии почему-то вызвал у Уогстаффа внезапное раздражение. Генерал так посмотрел на судей и шерифа, что они затряслись от возмущения.
– Что это значит? – спросил один из судей со всем посильным достоинством.
– То самое, сэр, – свирепо ответил Уогстафф, – что вы арестованы именем короля.
– Это вряд ли, – отозвался судья с выдержкой, восхитительной для человека, стоящего в общественном месте в одной ночной рубашке.
– Еще это значит, – продолжил Уогстафф, распаляясь все сильнее, пока не стало казаться, будто все его маленькое тело исходит на крик, – что вас вздернут!
– Уогстафф, задумано не совсем так, – деликатно вмешался Пенраддок.
Уогстафф, похоже, не слушал, поскольку набросился на шерифа.
– Вот вы, сэр! – гаркнул он.
– Я, сэр?
– Да, сэр. Вы, сэр. Черт бы вас взял, сэр! Вы шериф?
– Шериф.
– Тогда вы присягнете на верность королю, сэр. Живо, сэр!
Но этот самый шериф ранее служил полковником в армии Кромвеля и, независимо от ситуации, не собирался поддаваться страху.
– Не буду, – ответил он стоически.
– Будь ты проклят! – вскричал Уогстафф. – Повесьте их немедленно, Пенраддок! Будь ты проклят! – повторил он для верности.
– Это богохульство, сэр, – заметил один судья.
Пуританские противники оставшихся на воле роялистов часто жаловались на их кощунственные речи.
– К чертям твое сопливое лицемерие, плоскорожий ты ортодокс, я повешу тебя! Принесите веревки! – крикнул Уогстафф, высматривая в рассветной мгле подходящее место.
И Пенраддоку понадобилось несколько минут, чтобы убедить генерала, что это не лучшая линия поведения. В итоге перед судьями сожгли их официальные уполномочивающие документы, а шерифа, так и оставшегося в ночной рубашке, посадили на коня, чтобы забрать с собой в качестве заложника.
– Повесить всегда и потом можно, – сварливо буркнул Уогстафф с чуть ожившей надеждой.
К этому времени уже вполне рассвело и на площади собралось разросшееся войско. Всего съехалось почти четыреста человек. Томасу это представилось целой армией. Но он увидел, как отец поджал губы и тихо справился у Гроува:
– Сколько вы привели горожан?
– Не много, – буркнул тот.
– Значит, большинство – арестанты. – Он помрачнел. – Где же Хартфорд?
– Он присоединится к нам. По пути, – проворчал Уогстафф. – Будьте уверены.
– Я уверен. – Полковник Джон Пенраддок подал знак Томасу подъехать ближе. – Томас, поезжай к матери и дай ей полный отчет обо всем, что произошло. Ты останешься дома, пока я не пришлю за тобой. Понятно?
– Но отец! Вы сказали, что мне можно ехать с вами!
– Ты сделаешь, как велено, Томас. Ты дашь мне слово джентльмена поступить точно так, как я говорю. Охраняй мать, сестер и братьев, пока я не позову.
У Томаса потемнело в глазах. Отец еще никогда не брал с него слова джентльмена, но даже эту приятную мелочь накрыло огромной волной разочарования и горя, только что обрушившегося на него.
– Ох, отец…
Мальчик сглотнул слезы. Он испытал чудовищное чувство потери. Он собирался ехать с отцом как соратник. Представится ли еще такая возможность? Томас ощутил, как отцовская рука сжала его плечо.
– Мы ехали вместе всю ночь. Я рад, что ты был рядом, мой мальчик. Это лучшая ночь в моей жизни, полная гордости. Запомни это навсегда. – Он улыбнулся. – Теперь пообещай мне.
– Я обещаю, отец.
– Пора в путь, – подал голос Уогстафф.
– Да, – кивнул полковник Джон Пенраддок.
Понедельник в Комптон-Чемберлене прошел спокойно. Днем Томас спал. Перед самыми сумерками всадник, ехавший с запада в Сарум, принес миссис Пенраддок весть о том, что ее муж и его люди находятся в Шафтсбери всего в дюжине миль от нее, но она не сказала об этом Томасу, боясь, что сын поддастся искушению и отправится к отцу. Во вторник в Сарум прибыла конница Кромвеля. Через несколько часов она унеслась на запад. Когда спросили об их цели, всадники ответили: «Схватить Пенраддока».
