— Спасибо, Лик. У тебя отличный вкус.
Но вместо того чтобы просиять, мальчик погрустнел.
— Чеш тоже так говорит. Хочешь, я помогу подобрать еще несколько украшений? Я знаю, что тебе может понравиться.
— Было бы неплохо, потому что я до сих пор не знаю, что мне нравится.
Он усмехнулся:
— Сначала это место пугает, особенно если ты не знаком с зиварами. На самом деле пугает весь квартал Ив. Но важно помнить одно: мы здесь для того, чтобы сделать тебя еще красивее. Так что все не так уж и плохо.
Мы засмеялись, и он проводил меня к остальным стойкам.
Остаток дня прошел успешно: я нашла украшения, которые смогли удовлетворить даже представления госпожи Пармины о моем облике. Она расплатилась за покупки, Чеш пообещала доставить их в Дом Валерианы, как только все будет готово, а Лик помахал нам на прощание.
— На сегодня достаточно, — заявила госпожа Пармина.
Я думала, мы вернемся в Дом. Но когда поняла, куда она нас ведет, меня прошиб холодный пот.
Чайная «Падающий лист» знала и лучшие времена. За исключением поврежденной в некоторых местах почвы, сад остался нетронутым. Только крыша над комнатой, где Зоя с другими ашами развлекала принца Канса и его друзей, обрушилась, а дверь была вырвана. Видно, что здесь пытались прибраться, но повсюду еще встречались щепки сломанного дерева и осколки. В воздухе висел запах опилок. И хотя серьезному разрушению подверглась всего одна комната, на входе все равно висела маленькая табличка: до окончания ремонта чайная будет закрыта, но посетители по-прежнему могут приходить и наслаждаться прогулками по саду.
Я ужаснулась — неужели все это сделала я? Как же тогда выглядит остальной Анкио?
Владелицу чайханы я узнала сразу: низенькая, коренастая женщина среднего возраста следила за уборкой и при этом беседовала с мужчинами — плотниками, насколько я поняла, — собиравшимися оценить ущерб. Тут до меня дошло, чего же от меня хотела госпожа Пармина. С горящими щеками и трясущимися руками я бросилась вперед и замерла перед женщиной, ожидая, когда та меня узнает.
Как только она признала меня, я упала на колени и склонилась перед ней, прижавшись лбом к земляному полу. Однажды я уже видела подобную картину: так делала ученица из соседнего аша-ка, по неосторожности испортившая дорогое хуа своей госпожи. В таком положении она пребывала на улице, на виду у всех, большую часть дня, пока госпожа не решила, что унижения достаточно.
— О, не стоит этого делать, — завидев меня, воскликнула хозяйка чайной. Как ни странно, но смущенной выглядела именно она. — Это был несчастный случай. Уверена, исправить ничего было нельзя.
— Тем не менее, — заговорила госпожа Пармина, — моя ученица оказалась там, где не должна была быть. И в результате пострадала ваша чайхана. Дом Валерианы обещает оплатить весь причиненный ущерб.
— Это очень любезно с вашей стороны, госпожа Пармина, — ответила женщина, — но Императорский Дом уже предложил нам то же самое.
— Я понимаю, что главную роль во всей этой истории сыграла Зоя, которая также несет ответственность за случившееся. Но, — твердо добавила пожилая женщина, — поскольку моя ученица виновна в физических последствиях этого происшествия, мы настаиваем и берем всю финансовую сторону вопроса на себя. И еще, так как ваше заведение закрыто и не приносит доход, примите от нас небольшое ежедневное жалованье, пока вы не будете готовы снова открыться.
Хозяйка чайной замешкалась, но, продолжая нервничать, кивнула.
— Я надеюсь, госпожа Гестия поймет…
— Госпожа Гестия поймет, — заверила ее госпожа Пармина. — Я лично сообщу ей о своем решении.
Женщина заметно расслабилась.
— Большое спасибо за вашу щедрость, госпожа.
— Тия, вставай, — обратилась ко мне старая аша, и я поднялась на ноги. — Госпожа Пег, мы вынуждены вас покинуть. Благодарю вас за проявленное милосердие.
— Постойте. — Раз уж я попросила прощения у хозяйки чайханы, то должна получить его ото всех. — Я бы хотела извиниться перед девушкой, которая в ту ночь привела меня в «Падающий лист».
— Девушкой? — изумленно переспросила женщина. — В ту ночь я никого не посылала.
— Но она пришла в аша-ка и попросила меня принести для леди Шади ее хуа и инструмент…
— С такими просьбами все мои девушки в первую очередь обращаются ко мне, и только потом я их посылаю. Однако в ту ночь ничего подобного я не помню.
— Должно быть, моя подопечная ошиблась, — вежливо вмешалась госпожа Пармина. — Еще раз спасибо за понимание, госпожа.
Смутившись, я снова низко поклонилась, и мы ушли. Всю дорогу я не отрывала взгляда от земли, пока чайная «Падающий лист» не осталась позади. Прежде чем мы вошли в Дом Валерианы, Фокс ободряюще сжал мою руку.
— Я буду рядом, — пообещал он и быстро исчез, чтобы госпожа Пармина не успела его прогнать.
Но у старой аши были свои планы.
— Твои уроки начнутся завтра. Мы с леди Шади будем сопровождать тебя на занятия. А тем временем должна признаться, мне было стыдно видеть, как некрасиво ты стояла, принося госпоже Пег извинения. Аша должна стоять не так. К счастью, она была в курсе твоей ситуации и не обиделась. Поэтому сегодня вечером ты будешь отрабатывать свой поклон до тех пор, пока я не останусь довольна. Встань на колени, как ты это делала в чайной.
Я тут же подчинилась и прижалась лбом к мягким бамбуковым циновкам, устилающим пол в ее комнате.
— Слишком небрежно и слишком быстро. Кажется, будто ты хочешь поскорее отделаться. Давай еще раз.
Весь вечер она заставляла меня кланяться, каждый раз отыскивая в моих движениях какой-то изъян. В кровать я вернулась уже за полночь, свечи почти прогорели. Я чувствовала себя вымотанной. В поисках поддержки и успокоения я мысленно потянулась к Фоксу и получила от него отклик. А вместе с ним пришли какие-то смутные видения: Фокс стоит, сжав перевязанные, но не от ран, кулаки. Перед ним еще один мужчина с поднятыми руками, копна рыжих волос и татуировка на шее в виде птицы. Дальше картинка исчезла.
Тогда я снова осторожно попыталась ощутить присутствие брата. После минутного молчания до меня долетели его мысли: «Тия, ложись спать».
«Тебе легко говорить, — мысленно проворчала я, прежде чем уснуть. — Если мои уроки будут похожи на сегодняшний день, я не протяну и недели».
Этот танец был старым как мир. Его исполняли каждый год на дараши оюн — сольном выступлении, где определялась самая искусная танцовщица сезона среди аш. И для любой аши это была самая почетная награда. Роль могла оказать существенное влияние на ее дальнейшие достижения.
