Крылатые кошки Фрейи, все еще впряженные в колесницу, одно из самых безумных средств передвижения во всей мифологии, были столь же ловкими и стремительными в воздухе, как их обычные соплеменницы на земле, поэтому они умудрились развернуть колесницу и подхватить Фрейю до того, как она упала на землю. Часть льда откололась от удара, а затем богиня сама освободилась от ледяных оков и заставила кошек унести ее прочь.
У нее были очень толковые киски. У них не имелось никаких шансов в схватке с ледяными ётунами, пока те оставались двуногими, но как только великаны превратились в орлов, они лишились возможности орудовать ледяными дубинками или использовать магию стихий. Теперь кошкам оставалось лишь сбежать от орлов в воздухе, и я решил, что у них отличные шансы на успех. Они летели на северо-запад, в сторону Фолькванга, и орлы с пронзительными криками устремились за ними.
Я тряхнул головой, чтобы в ней немного прояснилось, и посмотрел на Лейфа. Какая-то часть моего сознания говорила, что лучше оставить его здесь. Скандинавы могли найти утешение в том, что убийца Тора мертв, но уверенности тут быть не могло.
С другой стороны, не приходилось сомневаться, что я поставил Хала в ужасное положение. Он просил меня только об одном – вернуть их обоих живыми, – а я не смог. Несомненно, я не оправдал его надежд, тяжесть вины легла на мои плечи, и я испытывал ужас перед предстоящей встречей с ним. Но я подумал, что, если мне повезет, я сумею спасти Лейфа. Вроде как.
Глядя на Лейфа через очки фейри, я перекрыл все сосуды у него на шее, чтобы он больше не терял крови. Красное свечение у него на груди нуждалось в крови, чтобы выжить. Это оказалось легко. Труднее было решить, где взять новую кровь и новую энергию, ведь Лейф лишился головы и клыков. Если дать ему время, вампир постепенно отрастит новую голову, но останется ли он Лейфом или превратится в безмозглое кровососущее чудовище? Такие обычно живут недолго. Они убивают слишком много людей, и другие вампиры избавляются от них, чтобы держать свое существование в тайне.
Амулета, который я мог бы использовать в данной ситуации, не было, и я понимал, что мне придется произносить одно заклинание за другим, по большей части импровизировать, потому что прежде я никогда не пытался делать таких вещей. Медленно, пока Перун и Чжанг Голао стояли рядом на страже, слушая бессильные проклятья лежавшего на снегу Тюра, я связал заклинаниями столько твердой материи, сколько смог, – частички мозга, углерод и фрагменты кальция, составлявшие череп, а также пряди волос. Всему этому я придал форму головы, имевшую сходство с Лейфом не больше, чем голова примитивной куклы вуду. И речи не могло быть о том, чтобы попытаться сделать ее похожей на Лейфа или создать нечто, аналогичное сложнейшему расположению костей и тканей.
Сейчас я просто старался дать машине воскрешения в его груди достаточно материала для дальнейшей работы, чтобы у Лейфа появились хотя бы какие-то шансы стать бледной тенью самого себя. После того как шея и примитивная голова были воссозданы, я прикрепил обрубок шеи к плечам, запечатал границы и открыл кровеносные сосуды, чтобы кровь начала попадать в голову и вампир мог приступить к воссозданию черепа и мозга.
– Больше я ничего не могу сделать, – со вздохом сказал я.
Кусок плоти, когда-то бывший головой Лейфа, выглядел смешно поверх черной кожаной куртки, да и размер стал меньше – ведь часть жидкости пролилась, но мои возможности имели предел. Старый архидруид научил меня лишь теории разъединения частей, из которых состоит вампир, и я не занимался этим несколько столетий. Но никто не объяснял мне, как восстанавливать и возвращать к жизни вампира, к тому же такой вопрос не обсуждался даже гипотетически. Не думаю, чтобы кто-то посчитал это хорошей идеей. Я и сам испытывал сильные сомнения; скорее предпринял отчаянную попытку вынести хоть что-то позитивное из кровавой бани, устроенной здесь. Если Лейф сумеет прийти в себя и остановить войну вампиров в Аризоне, это будет замечательно.
Перун с сомнением поджал губы.
– Это сработает? – спросил он.
– Понятия не имею. Но надеюсь, что сработает. Однако нам все еще угрожает опасность и нужно уходить.
– Хороший план. – Он похлопал меня по плечу. – Мне нравится.
Глава 27
На поле битвы осталось трое асов, и, вне всякого сомнения, следовало ждать других, но не раньше рассвета. Рог Хеймдалля призвал всех. Жена Одина Фригга обязательно тут появится, чтобы взять на себя заботу о муже. Если кому-то по силам вернуть его к нормальной жизни, так только ей.
Мне требовалось исцелить себя, но я не мог заниматься этим в Асгарде, я должен был вернуться в Мидгард или в какие-то миры фейри, где меня никто не станет беспокоить: начав исцеление, я почти наверняка войду в транс. Но нам оставалось еще многое сделать и произнести правильные слова. Мы забрали мои мечи и копье Одина – я решил, что теперь оно принадлежит мне, – и положили их возле корня Иггдрасиля, рядом с телами наших павших товарищей. Перун, как и Тор, обладал колоссальной силой, он сумел оттащить труп Гуллинбурсти и освободить тело Гуннара, пользуясь только правой рукой, несмотря на все свои ранения.
После этого мы с Перуном, хромая и морщась, дошли до парализованного и продолжавшего ругаться Тюра, а безмятежный Чжанг Голао следовал за нами. Он показал себя с самой лучшей стороны, свершил свою месть, получил всего несколько синяков после дуэли с Тюром и теперь неспешно потягивал эликсир, чтобы восстановить силы.
Несколько минут ушло на то, чтобы заставить Тюра замолчать и послушать нас. Он думал, что мы намерены его прикончить, поэтому хотел успеть нас проклясть до того, как сам отправится в ад. Однако со смертельными проклятьями есть одна проблема: они срабатывают только в том случае, если ты умираешь сразу после того, как они произнесены, а мы не собирались его убивать. Когда мне наконец удалось убедить Тюра, что мы не намерены причинять ему вред, он молча уставился на меня, пока Перун поглядывал на запад. Видар так и не отошел от Одина, а оставшийся ворон продолжал кружить в небесах. Ни Фрейя, ни ледяные великаны не вернулись с юго-запада.
– Твой достойный противник избавит тебя от паралича, и ты сможешь уйти, – сказал я Тюру на древнескандинавском языке. – Но если ты попытаешься нас атаковать, то будешь убит. Я хочу, чтобы ты вернулся в Гладсхейм и рассказал, что здесь произошло, но еще важнее, я хочу, чтобы ты знал почему. Мы пришли за Тором, и только за Тором, но, естественно, он оказался слишком труслив, чтобы встретиться с нами один на один. В течение многих столетий он совершал подлые предательства, насиловал и убивал без всякой на то причины, поэтому мы здесь. Даже если бы мы убили всех асов и Ванира, это стало бы недостаточной платой за злодеяния Тора. Если тебе хотя бы частично известен список его преступлений в Мидгарде, ты понимаешь, что я говорю правду.
Однорукий мужчина в истории Лейфа, скорее всего, был Тюром.
– Кто ты такой? – спросил Тюр.
Он видел, что я стою со стрелой в боку, но внешне никак не показываю, что она меня беспокоит, хотя мне приходилось прилагать для этого серьезные усилия. Однако его вопрос был слишком хорош, чтобы оставить его без ответа.
