— Господин сержант! Господин сержант! — услышал я испуганные голоса.
И, отдельно, голос Зелёного:
— Отваливайте его в сторону! Сержанта вытаскивать надо!
Послышалось дружное сопение, кряхтение, туша медведя сдвинулась, приподнялась. Кто-то ухватил меня за шиворот, кто-то — за плечи. И вот уже дружными усилиями меня выволокли из-под поверженного зверя.
— Вы как, сержант, — потряс меня Циркач, — в порядке? Ран нет? Нигде не болит?
— Всё нормально, — кряхтя, я принял сидячее положение, — Цыган!
— Здесь я! — в поле моего зрения появился изрядно помятый и ободранный, но в целом вполне прилично выглядящий сын кочевого народа.
— Ты как?
— Я - в порядке, — белозубо оскалился Цыган, — слегка помял. Но подрать не успел. Вовремя вы его на пику насадили. Я уж думал — конец мне пришёл. А вы-то как?
— Да нормально всё, — отмахнулся я, — придавил только сильно. Тяжеленный-то какой…
Пока мы обсуждали, кто и в какой мере пострадал, Зелёный уже принялся свежевать тушу. Ему помогали Дворянчик и Циркач. Остальные, собравшись в кучку, наблюдали за их действиями.
— Кстати, Зелёный, — поинтересовался я, — а чего это зверюга до сих пор, на зиму глядя, спать не завалился? Как ты думаешь?
— Да кто его знает, — пожал тот плечами, — может, жир не нагулял… а может — рано ему ещё…
— А может — разбудил кто? — предположил Степняк.
— Приблудный он, — ответил Зелёный, — Мы ведь за всё лето в округе не то, чтобы его самого, но и следов его не видели. Значит, откуда-то со стороны пришёл.
— Может, через хребет? — предположил Цыган.
— Может, — согласился Зелёный и протянул ему отрезанный коготь медведя.
Коготь был длинный, на два пальца, не меньше. И толщиной у основания тоже чуть ли не в два пальца.
— Чего это? — не понял Цыган.
— Держи, — ухмыльнулся Зелёный, — повесишь, как оберег, на шею.
— И чего?..
— От зверя хищного тебя оберегать будет. И удачу на охоте приносить.
— Спасибо, — расплылся в улыбке Цыган, — я тебе тоже при случае подарю чего-нибудь…
Но Зелёный уже повернулся ко мне.
— А это — вам, господин сержант.
В окровавленной левой руке он держал ещё тёплое, парящее на морозном воздухе медвежье сердце.
— Вы медведю смертельный удар нанесли. Вы и должны себе его силу и храбрость забрать, — добавил он, встретив мой непонимающий взгляд.
— То есть? — уточнил я.
— Ну… сердце его съесть…
— Сырое, что ли? — не удержался я от ухмылки.
— Зачем — сырое? — улыбнулся Зелёный, — Можно хоть жареное, хоть варёное. Только приготовить его вы должны сами.
— А себе со Степняком чего возьмёшь? — поинтересовался Циркач.
— Ничего, — Зелёный пожал плечами, — мы ведь его уже полумёртвым добивали. Нам, как и всем, просто мясо полагается.
Грызун, внимательно осмотревший то место, куда я вогнал свой кинжал, повернулся и уважительно произнёс:
— Знатный удар, сержант! Прямо в сердце перо вогнали. Где наловчились так?
— Жизнь всему научит, — хмыкнул я.
Ну, не рассказывать же им сейчас, в самом деле, как мы на южной границе в леса на медведей ходили. Там мне один егерь местный и показал, как кинжалом бить надо, чтоб с первого удара зверя завалить. Правда, про то, чтоб сердце добычи охотнику отдавать, егерь мне ничего не говорил…
— Слушай, Цыган, — подал голос Одуванчик, — а ты чего так орал-то? Мы уж думали, медведь тебя чуть ли не пополам разодрал…
— Заорёшь тут, — буркнул Цыган, — а вообще мне один старик в таборе рассказывал, что медведь сильного крика пугается. И в сторону шарахается.
— Конечно, пугается, — согласился Зелёный, — только не тогда, когда у него в шкуре болт арбалетный торчит, и враг под ногами крутится…
— Да я в тот момент и не думал об этом…
— Кстати, Зелёный, это откуда ж обычаи такие, как зверя добытого делить? — вступил в разговор и Дворянчик.
— Это меня отец научил, — строго ответил Зелёный, — он завсегда так добычу делил. Кто зверя взял, тому и почётный кусок: печень там, или сердце. Охотничьи обычаи, они, брат, веками складывались. И не мне их прерывать…
— Понятно, — кивнул я, взвешивая в руке медвежье сердце, — Ладно, заканчивайте тут, да несите всё в казарму. Зелёный, шкуру-то сумеешь обработать? Мы её на стену повесим. Всё теплее будет…
— Конечно! Не велика наука. Да и не в первый раз уже…
— Хорошо… Хорёк. Возьми с собой Грызуна. Пройдитесь по следам медвежьим да определите, откуда пришёл. Так, на всякий случай. Вдруг пригодится…
Хорёк кивнул и, махнув Грызуну рукой, двинулся по следам в обратном направлении.
Вечером у нас на ужин была свежая медвежатина, тушёная с овощами. На этот раз готовил Зелёный. Сказал, что знает какой-то особенный рецепт приготовления. Мясо и впрямь получилось очень удачным. Сочное, распаренное, в меру приправленное перцем и прочими специями, оно одним своим запахом возбуждало острый аппетит.
— Учись, — сказал Циркач Цыгану, отведав первую порцию приготовленного Зелёным блюда, — вот как готовить надо!
— А я что, плохо готовлю? — не согласился тот.
— Нормально ты готовишь, — отозвался Дворянчик, — только с перцем меры не знаешь!
Я по случаю удачной охоты решил расщедриться и выставил на стол пару кувшинчиков свежего вина, приобретённого мною в посёлке ещё месяц назад.
Полоз, весь день просидевший наблюдателем на вышке, теперь делился впечатлениями от увиденной охоты.
— Вы представляете, — рассказывал он, — стою, смотрю за перевал. Потом оборачиваюсь, а он, медведь то есть, уже к казарме подходит. Вот же ж зараза, думаю! А если он сейчас на запах в дверь полезет? Или из наших кто выйдет, да в морду ему упрётся? Ведь подерёт же на хрен! Ох, и наволновался я тогда!..
— Так слез бы с площадки, да отогнал его по-быстрому, — усмехнулся Дворянчик, — чего ждал то?
Полоз только отмахнулся и, продолжая набивать живот тушёным мясом, продолжал:
— Потом гляжу, он к нашей мусорной куче направился. Интересно, думаю, чего он там унюхал? А медведь аж чуть не с головой туда зарывается! Жрёт чего-то. Да с таким аппетитом, гад, что я аж сам проголодался…
— Ты ешь, ешь, — заботливо отозвался Зелёный, — голодный ты наш…
— Ну, вот, — благодарно кивнув, продолжил Полоз, — Потом гляжу, Цыган выходит. И к сортиру направляется…
Тут неожиданно его речь была прервана громким хохотом присутствующих.
