— Не приходил бы ты сюда, — с надрывом в голосе произнесла девушка, — и сам целее будешь, и мне — спокойнее.
— Ты не хочешь меня видеть? — игриво улыбнулся он ей.
Она опять лишь вздохнула и посмотрела на меня, явно ища поддержки.
— Вот что, парень, — повернулся я в его сторону, — а ну-ка, выйди, за дверью подожди…
— Почему это? — опешил он.
— Сказал — выйди, значит — выйди. Да не бойся ты. Ничего тут не случится. Поговорить нам надо…
Зелёный поколебался, потом, неуверенно взглянув на Санчару, вышел за дверь.
— Ну, говори, — произнёс я, едва за охотником закрылась дверь, — что сказать хотела?
— Не пускайте его сюда, — помолчав, ответила Санчара, — он когда у меня больной лежал, мой двоюродный дядя со своим сыном приходил. Дядя хочет, чтоб я за его сына замуж вышла. Если они Зелёного здесь найдут, убьют сразу. Я его когда домой отправила, они опять приходили. За ним. Забрать хотели. Сильно ругались, когда его не нашли…
— Но ты ведь говорила, что с лекаркой никто ссориться не захочет. Себе дороже, — напомнил я.
— Не смогу я своему роду зло принести, — вздохнула она, — и дядя об этом знает…
— Ну, а ты-то сама кого любишь? — осторожно спросил я.
Санчара долго молчала, глядя куда-то в угол. Потом, повернув ко мне застывшее лицо, прошептала одними губами:
— Уходите… и никогда не приходите ко мне…
Поняв, что дальнейший разговор бесполезен, я поднялся с лавки и, уже подойдя к двери, обернулся:
— Ты… вот что… не терзай ни себя, ни парня. Ни своё сердце, ни природу не обманешь. А потому — приходи к нам на пост пограничный. Или поблизости где бывай… А я его постараюсь почаще отпускать.
Тяжело взглянув на меня, Санчара отвела глаза в сторону и только вздохнула.
Я хотел было ещё кое-что добавить. Но потом просто махнул рукой и вышел.
Зелёный ждал меня снаружи, изнывая от нетерпения. Едва я закрыл за собой дверь, он кинулся ко мне:
— Ну, что там, сержант? Что она сказала?
— Для тебя — ничего хорошего, — проворчал я, забирая у него из рук факел, — пошли отсюда.
— Как пошли!? Я же с ней даже не попрощался!
— Я не понятно сказал, что ли? Пошли!
— Не пойду, — упёрся Зелёный, — что хотите — делайте, а пока с Санчарой не попрощаюсь — не пойду!
— Тьфу, пропасть! — сплюнул я, — вот тоже морока на мою голову! Угораздило же тебя!.. Ладно… Только не долго, — предупредил я, вновь открывая дверь.
— Угу, — торопливо кивнул он, проскальзывая внутрь.
Устав дожидаться своего бойца, я вернулся в пещеру. Санчара сидела на лавке, а Зелёный стоял перед ней на одном колене, охватив её бёдра руками и склонив голову к её груди. Она гладила его по макушке и что-то тихо шептала, как будто маленького ребёнка успокаивала. А он в ответ только время от времени несогласно мотал головой. Похоже, окончательно распрощаться у них получалось не очень…
Неловко кашлянув, я потоптался на месте.
Санчара подняла на меня полные отчаяния глаза.
— Я же просила…
Я виновато развёл руками:
— А что с ним сделаешь? Не пойду, говорит, пока не попрощаюсь, и всё тут. Хоть убейте! Пришлось впустить…
Зелёный поднял голову, посмотрел ей в глаза, потом поднялся на ноги.
— Санчара, — произнёс он, не отрывая от неё глаз, — пусть мы с тобой из разных народов. У нас разная вера и разные обычаи. Но я люблю тебя! С тех пор, как мы расстались с тобой, с тех пор, как ты оставила меня спящим на той поляне, не проходило дня, чтобы я не вспомнил о тебе. Я не мог спокойно есть, спокойно спать, спокойно… — тут он покосился на меня и замолчал.
— Ну? — с притворной суровостью спросил я, — чего замолк? Службу на площадке тоже хреново тащил? Смотри у меня, — погрозил я пальцем, — не погляжу, что ты лучший охотник у нас в отряде. Высеку, как последнюю скотину!
— Вы что, плёткой их сечёте? — возмутилась Санчара, — Как вы можете? Даже у нас вожди этого не делают!
— Ещё как делают, — ухмыльнулся я, вспомнив показательную порку, устроенную горскими вождями некоторым горячим головам во время осенней осады посёлка.
— Да ты не слушай, — улыбнулся Зелёный, — сержант только пугает. Он нас ещё ни разу не порол.
— А надо бы, — проворчал я, — а то распустились тут… Влюбляются в кого не попадя, а я разгребай… Ты закончил?
Зелёный вновь повернулся к своей подруге и провёл рукой по её волосам.
— Санчара, пойдём со мной. Будешь в посёлке жить. А я к тебе приезжать буду. А когда служба наша здесь закончится, вместе уедем. И никто нас тогда уже не найдёт.
— Как ты не понимаешь? — с горечью покачала она головой, — нельзя мне с тобой. Я ведь лекарка своего народа. Как я от него уйду? А если даже и уйду, нас всё равно мои родичи найдут. Найдут и зарежут. Тебя — за то, что меня увёл. Меня — за то, что род свой бросила. Поэтому — уходи. Не надо нам с тобой встречаться. Забудь меня! Сержант, заберите его!
В глазах её стояли слёзы, в голосе звучало отчаяние. Её всю колотило в каком-то диком ознобе.
— Ну, как я тебя сейчас оставлю? — пробормотал Зелёный, пытаясь её обнять.
Вырвавшись из его рук, девушка отскочила к стене.
— Уходи! — с отчаянием в голосе крикнула она, — Уходи, прошу тебя! Не надо тебе здесь быть! Уходи!!
Зелёный беспомощно оглянулся на меня, не зная, что делать.
— Так, ну-ка, давай, парень, выходи, — приобнял я его за плечи и чувствуя сопротивление, подтолкнул к двери, — давай-давай, иди. Я сейчас выйду.
Когда Зелёный вышел за дверь, я набрал полную кружку воды и подошёл к лекарке. Прислонившись к стене, она всхлипывала и утирала катящиеся из глаз слёзы тыльной стороной ладони, мелкая дрожь продолжала её колотить.
— На, пей, — протянул я ей кружку.
Воду она пила мелкими глотками, время от времени всхлипывая и проводя рукой по носу.
«Совсем же ещё девчонка, — подумал я, — а уже вон как жизнь её закрутила…» Но вслух я произнёс другое:
— Ну, ладно, мы сейчас уходим. А ты о том, что я тебе сказал насчёт появления у нас, помни.
Когда мы с Зёлёным подошли к развилке, изнывающий от нетерпения Хорёк кинулся к нам:
— Ну, что там?..
— Там то, что мы и думали, — ответил я, присаживаясь на камень, — пещера лекарки горской. У тебя тут что? Тихо всё?
— Да тихо, — отмахнулся Хорёк и повернулся к Зелёному, — Ну, что? Видел подругу свою?
— Видел, — удручённо ответил тот.
— А чего кислый такой?
