Сила небывало огромная, ничего подобного здесь никогда не случалось. Ну если не вспоминать о давней истории, когда землян на этой планете еще не было. Дикари тогда перебили мужчин-аборигенов, захватив их женщин и детей. Сколько их ради такого дела собралось — неизвестно. Ну уж точно не пара десятков.
Кэт пришла к схожим выводам, прошептала:
— Их где-то двести, может, чуть меньше.
— Да, — согласился Рогов. — Прилично.
— С теми, кого ты привел с гор, получается, что нас в пять раз больше.
— Это если брать детей, женщин, стариков и больных.
— Некоторые женщины умеют за себя постоять.
— Себя имеешь в виду?
— И себя тоже.
— Ага, согласен. Только таких, как ты, единицы, и не надо спорить.
— А я и не спорю. Просто сказала.
— Ну да, конечно, просто она сказала… В открытом бою я не представляю, что будет. В таких количествах мы еще никогда их не видели. И сами не умеем приличного строя держать. Это ведь всех до единого выводить придется.
— Они не сидят толпой. Их кучки вокруг поселка кружатся. Выбегут из леса, покричат, помашут дубинами — и назад. Жесты еще обидные делают.
— То есть они сильно растянулись? Сколько этих кучек и сколько в них народу?
— Не знаю. Но они в лесу повсюду, и в кустах, которые между поселком и реками. Получается — да, растянулись.
— Значит, ваш замысел ударить с двух сторон не так уж плох.
— О чем ты? Не было у нас замысла. Послали вам навстречу предупредить, а потом уже все остальное.
— А как же твои слова о том, чтобы согласовать удары?
— Вообще-то этого мне не передавали. Сама придумала, по пути.
— Кэт, нельзя так делать.
— А то что?
— Тебя просили передать конкретную информацию, нести отсебятину не просили. Мало в совете бардака — так еще ты добавляешь.
— Никто не видел того, что видела я. Дикари устроили хоровод вокруг поселка. Их много, но они очень растянуты, сам же говоришь. Если ударить дружно в одном месте, легко их там перебьем, а потом будем убивать тех, кто прибежит издали. Они не сумеют собраться в кучу.
Рогов покачал головой:
— Это только на словах легко. У нас даже сотню человек в один строй выставить — ничего не получится. Не научены такими большими отрядами действовать. Тридцать — наш предел. Но признаю, идея у тебя не такая уж плохая.
— Если мы их отсюда не выгоним, в поселке быстро закончится еда. Без еды люди смогут протянуть долго, но они начнут слабеть. Слабый воин — не воин.
— Все верно, да только у нас и сильные не очень-то воевать умеют.
— Ваксы не такие уж страшные, мы их не один раз били.
— Но кое-какие военные навыки у них есть, они ведь постоянно друг с дружкой конфликтуют. У дикарей в случае проблем не в суд подают, а по голове лупят, так что боевого опыта хватает у всех. Кстати, с судами сталкивался, и система ваксов мне больше нравится. Да и брачные порядки у них отличные: женщины с мужчинами не спорят и выполняют все, что сказано, не выдумывая ничего от себя. У них даже Восьмого марта нет, так что каждый день все строго и одинаково мило.
Кэт фыркнула, ничего не ответив на эту отповедь. Сказала другое:
— Смотри, в лагере я насчитала всего одиннадцать ваксов. Сам видишь, как они растянуты.
— Эх… Принеси мы железо на пару недель раньше — вообще бы без проблем обошлось. Одних арбалетов успели бы сделать десяток-другой, пусть даже слабых. У Холода их двадцать три штуки, так что всего вышло бы четыре десятка. Это не наши самоделки, бьют мощно, болты из стальной арматуры, толстую доску пробивают. Один залп кучу ваксов успокоит, и никаких ружей не надо.
— Двадцать три — тоже хорошо.
— Хорошо, но сорок — звучит куда лучше.
— Ну так что будем делать дальше? Что-нибудь надумал?
— Да, поступим так, как ты сказала. Послезавтра ближе к полудню я приведу отряд из своих ребят и новых. Где-то полсотни бойцов. Ты в поселке предупредишь, чтобы все были готовы к этому времени. Постараюсь ударить или по тем кучам, что по опушке бродят, или там, где кусты у берега сменяются лесом. Лучше даже там, место чище, арбалетчикам удобнее подобраться незаметно. А из поселка пусть наносят удар в противоположном направлении. Это собьет их с толку, растеряются, не будут знать, куда бежать. У них каждое племя само по себе, вряд ли на этот раз выбрали главного военачальника, которому абсолютно все беспрекословно подчиняются. Значит, так и будут бегать кучами. А наши пусть толпой не лезут, пусть, как привыкли, работают отрядами по два-три десятка, не больше. Но отдаляться друг от друга не надо. Если два отряда будут с разных сторон бить одну кучу — прекрасно.
— Ясно. Ну так я пойду?
— Куда?! Вместе пойдем.
— Зачем ты нужен в поселке? Тебе назад надо идти, к водопаду.
— Когда надо будет, тогда и пойду. Вначале тебя провожу.
— Рогов, вообще-то я и сама ходить умею.
— Да что ты говоришь, а то я не знал. До поселка пойдем вместе, и не спорь. Так что сперва чуток отступим, вверх поднимемся, там переправиться гораздо проще и безопаснее. Потом до поселка — и возле него расстаемся.
— Там вообще-то ваксов полно.
— Я помню.
— Я-то в поселок уйду, а тебе убегать придется.
— Побегаю, мне полезно.
— Я лучше тебя бегаю. Давай ты в поселок, а я к водопаду.
— Лена, не спорь, я сейчас рычать начну.
Кэт мгновенно замолчала. Упоминание настоящего имени действовало на нее безотказно.
Ну или почти безотказно.
Глава 19
Лес лесу рознь. Медленное подкрадывание, которое Рогов и Кэт практиковали в пойменных дебрях, в чистом сосняке не сработало. Да и как сработает, если здесь прекрасная видимость на сотню метров со всех сторон и туда-сюда шастают кучки ваксов.
Рогов едва успел увидеть в просвете между сосновыми стволами строгую линию рогаток и прочих укреплений, как слева послышался удивленно-радостный вопль с характерной для дикарей ненатуральной хрипотцой.
— Ваксы! — чуть ли не взвизгнула Кэт.
— Беги, вон поселок, на пути никого нет! Давай! И не спорь!
Кэт, неожиданно чмокнув его в заросшую щеку, прошипела:
— Рогов, я тебя ненавижу.
Последнее слово уже на бегу произнесла. Ловко тронулась с места, понеслась стрелой. На короткой дистанции она здорово разгоняться умела, это Рогов знал. Ни одному ваксу за ней не угнаться, а там, у поселка, ее ни рогатки, ни тонкие стены не задержат.
