– Хайакара? – проворчала Белая Госпожа. – Ты нарушил соглашение. Перемещаться в город другого лорда-мага через Портал запрещено.
– Не было времени для более формального визита, – сказал иностранный лорд-маг. Он говорил со странным акцентом, словно пользовался не совсем естественным для себя языком. – Пришлось применить Портал.
Ты хочешь предложить нам помощь? Я думала, тебя не заботит запад.
Хайакара покачал головой.
– Не то чтобы меня он не заботил, королева Телассы. У Нефритовых островов – свои проблемы, а ты и эти посягатели – в другом мире.
– Тогда зачем же ты здесь?
Голос Хайакары помрачнел.
– Есть иная угроза, за которую я чувствую себя ответственным. Гхолама активировали. Вор забрался в императорскую сокровищницу и похитил ключ.
– Гхолам? – воскликнула Белая Госпожа. Похоже, известие ошеломило ее. – Я думала, императорская сокровищница неприступна.
– Так думал и я. Вор применил странную разновидность магии, чтобы получить туда доступ. Каким-то образом защитные заклинания не сработали.
– Ты знаешь, кто этот вор?
– Мы не знаем. Я послал одного из своих агентов выследить его. Ее миссия закончилась неудачей.
– Гхолам, – повторила Белая Госпожа, в ее голосе зазвучал страх. – Одно из трех орудий богов. Даже наша магия не способна причинить ему вреда. А ты представляешь, где можно найти вора или ключ?
Хайакара покачал головой.
– В отсутствие живой цели гхолам всегда будет стремиться отыскать хранителя ключа, убивая все, что встретится на пути.
Белой Госпоже было явно не по себе, и это устрашало Сашу больше, чем ее недавняя ярость.
– Благодарю тебя за предупреждение, Хайакара. Ты не изменишь своего мнения насчет отправки помощи?
Восточный лорд-маг опять покачал головой.
– Я не могу. Но я желаю тебе удачи, королева Телассы. Из чисто эгоистических соображений я надеюсь, что ты остановишь посягателей прежде, чем они смогут угрожать Конфедерации. Как я говорил – у нас есть свои проблемы, с которыми нужно что-то делать.
Хайакара, казалось, только что заметил Танатеса, пригвожденного к потолку. Он слегка поднял руку.
– Бывший король Далашры, – сказал он.
– Король-чародей, – отозвался Танатес сверху.
Хайакара повернулся и в вихре своей золотой мантии ступил назад в открытый им магический проход. Тот завибрировал, а затем начал сжиматься, становясь все меньше и меньше, пока не исчез совсем, издав хлопок. Тронный зал Белой Госпожи принял обычный вид или, по крайней мере, близкий к обычному.
Раздался глухой стук. Танатес поднялся с пола и отряхнул изодранный плащ, его покрытое шрамами лицо было задумчивым и хмурым.
Лорд-маг Телассы долго стояла, не двигаясь и храня молчание. Затем Белая Госпожа повернулась к Совету.
– Оставьте меня, – велела она, ее голос прозвучал поразительно глухо. – Мне нужно побыть одной.
Лоскутный король
– Хозяйка доверила тебе лично доставить мне письмо. Ее доверие дается нелегко. Я впечатлена.
Затора посмотрела на Коула поверх палисандрового столика в своем кабинете в дворце Кархейна и приподняла бровь в одобрении. Советница Лоскутного короля отпила глоток из бокала с вином, который держала в руке, и Коулу бросились в глаза ее мягкие округлые губы. Затора достигла прекрасной зрелости, ее длинные черные волосы лишь слегка тронула седина, а оливковая кожа уроженки Эспанды замечательно сочеталась с зеленым платьем, которое подчеркивало выразительность форм женщины.
Коул поднял стакан с водой и сделал добрый глоток. Он решил отказаться от вина после недавнего приключения.
«Я больше никогда не подставлюсь под отравление».
– Впечатляться тут особо нечем, – скромно ответил он. – Честно говоря, я – ничто без моего права по рождению.
Он кивнул на Проклятие Мага. Кинжал сейчас находился у капитана дворцовой гвардии – человека с суровым лицом, который, кажется, даже не мигал. Его поставили у двери в апартаменты Заторы.
– Ты понимаешь, почему я велела Эрику конфисковать твой кинжал, – сказала Затора с любезной улыбкой. – Я не могу рисковать. Твоя слава бежит впереди тебя.
Коул торжественно кивнул.
– Не говорю, что виню тебя в этом. Я просто рад, что встретил наконец в вашей стране человека, который меня уважает.
Затора опять улыбнулась. Ее плечи были обнажены, а облегающее платье почти не оставляло пищи для воображения.
«Сосредоточься, Коул. Сосредоточься». Он находился здесь с миссией жизненной важности. Он не мог позволить себе отвлекаться, не в этот раз. Будущее Благоприятного края, самого человечества, возможно, зависело от его успеха.
– Я училась у лорда-мага Телассы двадцать лет, – задумчиво проговорила Затора. – Полагаю, она взяла после меня новую ученицу. Возможно, Брианну.
Коул кивнул.
– Великолепная женщина.
«Хотя до тебя ей далеко… Проклятие, сосредоточься, Коул!»
– Она умерла, помогая свергнуть тирана Салазара, – продолжил он. – Принесла себя в жертву, чтобы разрушить его магию.
Саша была очень взволнована, рассказывая ему о смерти Брианны, когда они сидели на вершине Звездной Башни. Похоже, она просто обожала женщину.
– Пожертвовала, – повторила Затора своим хрипловатым голосом. – Иногда это необходимо.
– Я знаю, что такое жертва, – мрачно заметил Коул.
Он окинул взглядом пышно украшенный кабинет. Стражники привели его прямо к советнице короля, поэтому ему не представилось возможности изучить остальную часть дворца, но если он был так же роскошен, как апартаменты Заторы, то Тарбонн обеспечивал себя гораздо лучше, чем Сонливия. Даже до последних событий в Благоприятном крае.
– В самом деле? – Затора поднялась с кресла и, обойдя столик, положила нежную руку на его ладонь. – Скажи мне, что ты знаешь о жертве.
Коул с некоторой тревогой опустил взгляд на свои штаны, испытывая неловкость от оживления в этой области, и откашлялся.
– Правда в том, что я всегда нарываюсь на неприятности, делая то, что считаю наилучшим. Я провел годы, пытаясь быть героем, и потерял все, что мне дорого. Я почти не сплю месяцами.
«Хотя это имеет мало общего с отсутствием возможности и связано с божественным голодом, пожирающим меня изнутри».
– Ты выглядишь нездоровым, – заметила Затора, поглаживая его руку. – Ты такой бледный, и волосы редкие для столь молодого человека.
– Недостаток солнца, – быстро ответил Коул. – Там, на севере, мрачно.
Он испытывал какое-то странное ощущение и чувствовал себя не в своей тарелке. Было что-то тревожащее в том, как Затора смотрела на него. Она вглядывалась так напряженно, что это казалось… проявлением голода.
