– Я всегда мечтала увидеть его, но не получалось. – Она улыбнулась. – Странно, во Франции так много моря, а я видела только серую Сену.
– О, теперь это досадное недоразумение будет искоренено, – подмигнул ей мужчина и поднялся. – Впрочем, мне пора. Скоро вас пригласят на ужин. Он проходит в большой комнате на первом этаже. Но за отдельную плату вы можете потребовать его к себе в комнату.
– Да, я так и сделаю. – Жанна принялась распаковывать вещи. – Значит, до завтра.
– До завтра. – Бертран поклонился и вышел.
Графиня де Ла Мотт переоделась в пеньюар, напоминавший ей времена, когда она жила с Клотильдой в прехорошеньком домике, и прилегла на кровать, пытаясь уснуть. Ее немного покачивало, но сон не шел. Жанна вспомнила Жозефа, его пылкую любовь, и на ее длинных темных ресницах показались слезы. Где он, что с ним? Увидятся ли они когда-нибудь еще?
Не в силах лежать, женщина встала и подошла к окну. По вымощенным чистым улицам сновали экипажи. Мачты пришвартованных в порту кораблей напоминали голый зимний лес. Морской воздух бодрил, и Жанна решила немного поработать. Она достала исписанные листки и кое-что добавила, а потом на минуту задумалась. Все, о чем хотела сказать графиня, уже было изложено, и ей стало жалко, что работа в принципе закончена. Оставалось еще много чистой бумаги. Жанна не знала, почему ей вдруг захотелось сделать копию. Наверное, так, на всякий случай, вдруг с первой рукописью что-нибудь произойдет. Обмакнув перо в чернила, она принялась тщательно переписывать мемуары и вскоре заметила, что одной страницы не хватает. Удивившись, она перерыла весь нехитрый багаж, с опозданием догадавшись, что потеряла листок в тюрьме, скорее всего, во время побега.
«Значит, он уже у королевы, – подумала беглянка. – Наверняка тюремщики найдут его и доложат августейшим особам. Итак, мой сюрприз не получился. А я так хотела преподнести его моей обожаемой Марии-Антуанетте».
Женщина снова села за стол и быстро восстановила содержимое пропавшего листка.
– Мария-Антуанетта прочитала постельную сцену с Роганом! – произнесла она вслух и весело рассмеялась. – Надеюсь, ей понравилось. Интересно, покажет ли она это кардиналу? Пусть он порадуется, что его мечта стать ближе к королеве осуществилась, хотя бы всего лишь на бумаге.
Настроение графини улучшилось. Она позвала Давида, заказала ужин в номер и до позднего вечера работала над копией мемуаров. Когда наступила ночь, женщина с удовольствием расположилась на кровати, порадовавшись мягкому матрасу, чистым, пахнущим свежестью простыням, и безмятежно заснула.
Господин Бертран не обманул, оказавшись весьма пунктуальным. На следующий день Жанну ждала карета, запряженная тройкой свежих лошадей, которая понесла ее в Лондон.
* * *
Мария-Антуанетта, несколько дней ожидавшая визита де Крона, приняла начальника полиции очень любезно. Но, несмотря на улыбку, игравшую на алых губках, на ее лице читалось напряжение.
– Ну как, господин Крон? – доброжелательно поинтересовалась она. – У нас есть какие-нибудь сведения о мошеннице?
Начальник полиции был рад, что может ответить утвердительно. Его люди сразу напали на след беглянки, но поймать ее, к сожалению, уже не смогли.
– Ваше величество, новости и хорошие, и плохие одновременно, – сказал он.
Королева нетерпеливо махнула черным веером из страусиных перьев, в которых поблескивали бриллианты.
– Давайте обе. Есть новости – уже хорошо.
– Мои сыщики взяли след, – ответил Крон, – но графиня получила фору во времени, и поймать ее мы оказались не в силах.
Мария-Антуанетта наклонила голову.
– Это понятно. Где же сейчас моя так называемая бывшая подруга?
– Вчера она прибыла в Саутгемптон, а сегодня, думаю, уже мчится в Лондон, где и остановится на долгое время, – предположил де Крон. – Наши агенты выследят ее, как только она ступит на лондонскую землю.
– Отлично, – заметила королева, щелкнув длинными пальцами. – Вы немедленно сообщите мне об этом, но я и сама начинаю действовать. Надеюсь, мой муж не давал вам каких-либо заданий у меня за спиной?
Де Крон отвел глаза в сторону и покачал головой. Мария-Антуанетта все поняла и пригрозила начальнику полиции:
– Учтите, нужно сделать так, как я говорю!
Полицейский еще раз услужливо поклонился.
– Как только нам станет известно, где остановилась графиня, мы сию же секунду известим вас.
Королева показала прелестные зубки:
– Это будет отлично, господин де Крон.
Проводив начальника полиции, государыня села у зеркала и принялась расчесывать длинные белокурые волосы, густой волной спадавшие на плечи. Огромные голубые глаза женщины сверкали, как два озера, дугообразные брови напоминали подковы, алые губки чуть приоткрылись, белые зубы блестели.
«Почему Людовик меня не любит? – подумала она. – Что во мне не так?»
На длинных ресницах повисли слезы, но Мария-Антуанетта не дала им волю. Она знала: в отличие от других королей ее муж не имел любовницы. Разумеется, на это были свои причины. Во-первых, Людовик не слыл красавцем: неуклюжая походка, кривые зубы, высокий гнусавый голос. Он стеснялся себя. Отсюда – склонность к уединению, любовь к охоте и слесарному делу.
Во-вторых, в юношестве он терпеть не мог любовницу своего деда, Жанну Дюбарри, и за эту ненависть был временно удален от участия в государственных делах. Когда молодой человек стал законным королем Франции, он, не мешкая, арестовал мадам Дюбарри и заточил ее в монастырь.
Королева знала и интимную тайну супруга, которая благодаря болтливости придворных врачей давно уже перестала быть тайной для двора. До женитьбы на ней Людовик не имел интимных отношений и после свадьбы из-за физического недостатка оставался девственником целых семь лет. Его еле-еле уговорили на операцию, которая помогла. Спустя год у Людовика родился первенец – принцесса Мария Тереза Шарлотта, а за следующие семь лет – еще трое детей. Однако, как сейчас понимала Мария-Антуанетта, дети не укрепили этот давно пошатнувшийся брак.
Королева в отличие от мужа кинулась в светскую жизнь, пытаясь забыться и найти утешение в объятиях других мужчин. Однако и это не помогло. На балы, маскарады, азартные игры, наряды, украшения и дорогие подарки уходили огромные средства из государственной казны. Это все более увеличивало дефицит бюджета, и только. Счастье не приходило, но зато, как сорняки, разрастались сплетни. Марии-Антуанетте приписывали множество скандальных романов, героиней которых она никогда не была. Особенно в этом преуспевал граф Прованский, брат короля, испытывавший к ней самую настоящую ненависть. Королева платила ему тем же, но не могла прекратить разговоры о том, что все ее дети не от Людовика XVI, а от различных поклонников, чьи имена уже канули в Лету.
