Книга #в_чёрном_теле, страница 53. Автор книги Мария Долонь

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «#в_чёрном_теле»

Cтраница 53

Тем утром заказ он выполнил быстро: ларёчники уже знали, кто в городе и зачем, с порученцем самого Кости-Быка работали быстро и уважительно – и теперь Петряев пёр на себе два ящика спирта «Роял» по набережной. Погода стояла отличная. И солнце светило, и не жарко, бриз дул приятный. Волга серебрилась чешуёй, морщилась на ветру. А вот и яхта, название смешное: PulaDura. Тихо покачивалась на волнах. Петрушка сам перетаскал ящики на борт. Аккуратно так нёс, медленно, как золотое яйцо, по неверному трапу. Думал, вдруг повезёт, выйдет из белоснежной глубины сам Ваня-Колесо, увидит его, поманит пальцем. Мечтал. Украдкой посматривал в недра: сидят? разговаривают? И тут живот скрутило. Да так, что мочи не было терпеть. Петрушка посинел лицом, бросился к шестёрке, что недалеко от гальюна стоял. И тот, странное дело, пустил, видимо, испугался, что он прямо на палубу нагадит, – такое у него было лицо в тот момент выразительное.

Петрушка засел в сортире. Лоб в испарине, живот крутит нещадно, тошнота такая, что кишки выворачивает. Как первый спазм прошёл, он огляделся. Туалет оказался совсем небольшим, но таким же белоснежным, как и весь корабль. Рядом была душевая кабина. Надраено всё до колючего блеска. Дорогими духами пахло. Петрушку аж повело от лёгкости и приступа счастья: у меня такая же будет, умру, а будет!

И тут голоса. Он обмер, застыл камнем над отхожим местом. Не то что пошевелиться, дышать боялся. Голос одного узнал сразу – их местный Костя-Бык, его начальничек. Второго слышал впервые. Говорил-то в основном второй, коротко и ясно, почти без фени. Костя-Бык только поддакивал.

– Сработаешь чисто, отдам район тебе. Облажаешься – могилу себе руками голыми выроешь.

– Не подведу, – тявкнул Бык, как «Служу Советскому Союзу!» отчеканил.

Петрушка сразу сообразил, что к чему. Слухи о переделе ходили в городе уже неделю. «Не гнали, значит! Вот оно!» В груди замерло от предвкушения бойни. Страшно ему не было ни секунды. А было то же лёгкое чувство, которое минуту назад шепнуло ему, что ждёт его яхта не хуже. Теперь Петрушка знал, что на кровавой волне сможет вынырнуть со дна. Не продупли свой шанс, пацанчик!

Петрушка слетел с очка, подобрал штаны и рванул строить новую жизнь. Разыскал Кляпа, против которого и готовился заговор, предупредил. То, что он заложил своего же Костю-Быка (того вскоре нашли в лесу, голова была накрепко замотана клейкой лентой), Петрушку не парило. Теперь он был при настоящих делах. Кляп иногда говорил, поучая молодняк: «В нашем деле все равны – если есть талант и верность, то и из говна можно попасть в авторитеты!» – и косил на Петрушку с улыбочкой. Из банального рэкетира Петрушка превратился сначала во владельца ларьков по всему городу, а потом и вовсе сел на логистику: разрабатывал и отслеживал маршруты для трафика дури. Дело суперответственное, ну и уважения прибавилось во сто крат.

Из потока воспоминаний его выдернуло трезвучие телефона.

– Кого ещё несёт?

В эсэмэс была просто ссылка. Валерий Николаевич замешкался лишь на секунду, открыл: «Газета «Гардиан» получила подтверждение смерти репортёра Джекки Голдстоун. Неизвестный прислал в редакцию видеофайл с записью казни журналистки. Ответственность на себя взяла одна из террористических организаций, действующих на северо-западе Сирии. Джекки Голдстоун работала как фрилансер для английских изданий в районе Алеппо. Российские читатели помнят её по репортажам из Чечни, когда она попала в плен…»

– Загонял меня твой парень. – Арег опустился в кресло рядом с Петряевым. Вытер шею и лоб махровым полотенцем с монограммой клуба. – Что там у тебя?

– Хорошая новость. И ко времени. Наши с тобой предки бегали от мамонта, а теперь это называется спортом. Цивилизация идёт вперед. Рад тебя видеть, Арег, – протянул руку. – Выпьешь?

– Здравствуй, Валера. – Рукопожатие было сильным. Но Петряев сжал крепче. – Воды без газа.

«Не ломал ты хребет, сынок. И от мамонтов не бегал. Непростой будет разговор, печёнкой чую». – Петрушка отхлебнул виски.

Валерий Николаевич махнул официантке. Та без подсказки сразу принесла двойной.

– И воды принеси! – проводил взглядом, облизал губы. Дать бы ей по заднице, да так, чтоб вскрикнула, Зина-Зинуля.

Первый раз он сорвался, когда пятнадцати не исполнилось, – на «вечеринке». Чуть не убил тогда девчонку, успели оттащить. Перепугался, с тех пор старался гасить в себе этот «недочёт». Кляп как-то сказанул ему: «У всех свои косячки, Петрушка. Но если ты эту свою ктырь не сровняешь, то тогда мы сами тебя сровняем. Ты меня понял, пемфигус грёбаный?» Кляп, когда злился, любил всякие непонятные словечки пользовать, часто вместо мата. Этот опасный разговор случился после того, как Петрушку отмазали от группового изнасилования. Он нужен был им чистый. Его двигали в большую жизнь, в политику. Сначала регион, потом область. А потом случился затык – положили Кляпа. Но Петрушка опять выехал, выжил, извернулся, и теперь вот в Москве депутатом.

Петряев научился контролировать эти сладкие приступы. Когда подкатывало, он представлял себе красную змею, которая начинала опутывать сначала пальцы на ногах, горячо облизывала их, потом поднималась до колен, становилась больше, надуваясь с боков, покрываясь чёрным узором. Если не получалось сбросить змеюку с колен, то потом уже было сложно – она забиралась в самые тёмные места, проглатывала сердце, лёгкие, мозг. Её узкий раздвоенный язык высовывался из его рта, зрачок превращался в вертикальную чёрную щель, а руки – в скользкие хвосты. И пока он не давал ей насытиться, извергнуть до конца яд из самого нутра, змея (а не он!) властвовала, корёжила, мяла, рвала… Но разве объяснишь такое кому?

Валерий Николаевич крикнул Зине, чтобы раскрыла над ними тент. Наблюдал, как она поднимает руки, как натягивается фирменная полупрозрачная кофточка на груди. Подвинул стул, как бы случайно провёл рукой по её юбке. Умная Зина сделала вид, что ничего не заметила.

Со стрельбища была слышна пальба, но на террасе было мирно, щебетали птички, от пруда неслись детские голоса вперемешку со взрослыми окриками. Война всегда была рядом с ним, но не пугала – звала. Он знал её тайны, слабые места, знал, как обмануть её и заработать на ней, используя черноту человека. Потому что в этой черноте, и это он знал наверняка, водятся те самые змеи, одна из которых сидела в нём.

Вдруг он увидел Ахмета – внизу, на парковке, в форме охранника центра. Он зашёл в будку, и теперь Петряеву был виден только его профиль сквозь бликующее стекло. Ахмет, склонившись, что-то писал в журнале. Валерий Николаевич вытащил телефон и сделал фото с максимальным увеличением. Вот же дьявол, что за камера, ничего не видно! Он переводил взгляд с телефона на окошко будки. Голова Ахмета исчезла. Сейчас он снова выйдет.

Опять ты тут? Чего вьёшься вокруг меня, как тот ворон? Это всё солнце, жара, нервы.

В начале нулевых Петряев возглавил благотворительный фонд «Мирный огонь». Основу фонда составил, естественно, общак. А когда начались похищения мирных жителей, деньги через его руки потекли рекой: ему объявляли из «леса» миллион, он говорил всем, что два. Так и пошло: один миллион в «лес», один себе. С оборотным капиталом проблем у Валерия Николаевича больше не было. Схема была отработана до мелочей.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация