– За тобой, в нотах на пианино. В сборнике церковных гимнов слева.
Подойдя к пианино, Кейт взяла сборник церковных гимнов. Между страницами лежал маленький конверт. Она посмотрела на него.
– Лютер был самым доскональным человеком из всех, кого я только встречала в своей жизни. Он сказал, что если с пакетом что-то пойдет не так, я должна буду отправить мистеру Грэму вот это. Я как раз собиралась так поступить, но тут услышала про него по телевизору. Правильно ли я полагаю, что мистер Грэм не имеет никакого отношения к тому, что ему приписывают?
Кейт кивнула.
– Хотелось бы, чтобы все разделяли ваше мнение.
Она собралась вскрыть конверт.
– Не надо, Кейт, – резким тоном остановила ее Эдвина. – Ваш отец сказал, что только мистер Джек Грэм может ознакомиться с содержимым конверта. Только он один. Полагаю, мы должны прислушаться к его словам.
Кейт колебалась, борясь с природным любопытством, затем отложила конверт.
– Больше отец ничего не говорил? Он знал, кто убил Кристину Салливан?
– Да, он это знал.
– Но вам он это не сказал? – пристально посмотрела на нее Кейт.
Эдвина затрясла головой.
– Но одно он мне сказал.
– И что?
– Лютер сказал, что если он скажет, кто это сделал, я ему не поверю.
Вернувшись в кресло, Кейт задумалась.
– Что он имел в виду?
– Смею тебя заверить, меня это очень удивило.
– Почему? Почему вас это удивило?
– Потому что Лютер был наичестнейшим человеком, другого такого я не встречала. Я поверила бы всему, что он мне сказал. Приняла бы это как Священное Писание.
– То есть то, что видел отец, кого он видел, настолько невозможно, что в это нельзя поверить? Даже вам?
– Совершенно верно. Именно так я и подумала.
Кейт поднялась, готовая уйти.
– Благодарю вас, миссис Брум.
– Пожалуйста, зовите меня Эдвиной. Необычное имя, но другого у меня нет.
Кейт улыбнулась.
– После того как все это закончится, Эдвина, мне… мне хотелось бы снова навестить вас, если вы ничего не имеете против. Поговорить с вами.
– Я сама очень этого хочу. В старости есть как плохие, так и хорошие стороны. В одинокой старости есть только плохие стороны.
Надев куртку, Кейт направилась к двери. Конверт она убрала в сумочку.
– Это должно сузить круг поисков, ведь так, Кейт?
Она обернулась.
– Что?
– Кто-то такой, в кого нельзя поверить. Если задуматься, таких не так уж и много.
* * *
Охранник медицинского центра, высокий и широкоплечий, был жутко смущен.
– Ума не приложу, как такое случилось. Я отлучился на две, максимум три минуты…
– Ты не должен был вообще покидать свой пост, Монро. – Низкорослый начальник приходился Монро по плечо, но верзила обливался по́том.
– Как я сказал, леди попросила помочь мне с сумкой, вот я ей и помог.
– Какая еще леди?
– Я же говорил, просто какая-то леди. Молодая, миловидная, одетая просто классно…
Начальник в отвращении отвернулся. Он не мог знать, что этой дамой была Кейт Уитни и что они с Сетом Фрэнком находились в машине Кейт уже в пяти кварталах от больницы.
* * *
– Больно? – Кейт посмотрела на следователя, однако ни в голосе, ни на лице особого сочувствия не было.
Фрэнк осторожно ощупал забинтованную голову.
– Вы шутите? Да моя шестилетняя дочь бьет сильнее. – Он обвел взглядом салон. – Курнуть ничего нет? С каких это пор в больницах запрещается курить?
Порывшись в сумочке, Кейт протянула ему открытую пачку. Закурив, Сет посмотрел на нее сквозь облако дыма.
– Кстати, отлично сработано. Вам нужно в кино сниматься.
– Замечательно! Я как раз решила сменить профессию.
– Как наш мальчик?
– В безопасности. Пока что. Давайте постараемся, чтобы так оставалось и дальше. – Завернув за угол, Кейт бросила на следователя резкий взгляд.
– Знаете, я, в общем-то, никак не предполагал, что вашего старика прикончат прямо у меня на глазах.
– То же самое говорил Джек.
– Но вы ему не верите?
– Какая разница, во что я верю?
– Разница есть. Мне не все равно, Кейт.
Она остановилась на красный свет.
– Хорошо. Скажем так: я постепенно подхожу к той мысли, что вы этого не хотели. С вас этого достаточно?
– Нет, но пока что сойдет.
* * *
Завернув за угол, Джек постарался расслабиться. Последний холодный фронт наконец прошел через столицу, но хотя ледяной дождь прекратился, термометр не поднимался выше пяти градусов, и ветер вернулся, жаждая реванша. Грэм подул на замерзшие пальцы и потер красные от бессонницы глаза. На черном ночном небе висел узкий ломоть луны, мягкий и яркий. Джек осмотрелся по сторонам. В доме напротив было темно и пусто. Здание, перед которым он стоял, закрыло свои двери давным-давно. Редкие прохожие отваживались бросить вызов суровой погоде, и по большей части Грэм оставался один. Наконец он укрылся в подъезде и стал ждать.
В трех кварталах от него у тротуара остановилось ржавое такси; задняя дверь открылась, и на асфальт спустились туфли на низком каблуке. Такси тотчас же уехало, и на улице снова наступила тишина. Плотнее укутавшись в куртку, Кейт поспешила прочь. Когда она проходила перекресток, еще одна машина с погашенными фарами вывернула из-за угла и медленно двинулась следом за ней. Полностью сосредоточенная на том, что ждало ее впереди, Кейт не оборачивалась.
Джек увидел ее, когда она появилась из-за угла. Он огляделся по сторонам – эта привычка быстро выработалась у него, но он надеялся в самое ближайшее время с ней расстаться. Грэм быстро двинулся навстречу. На улице стояла полная тишина. Ни Джек, ни Кейт не обратили внимания на капот, выползший из-за угла. Водитель навел на них прибор ночного видения, сделанный, как было указано в каталоге, по новейшей советской технологии. И хотя бывшие коммунисты понятия не имели о том, как строить демократическое капиталистическое общество, они действительно создавали отличное военное снаряжение.
– Господи, ты весь замерз… Давно меня ждешь? – Кейт прикоснулась к руке Джека, и ее охватила холодная дрожь.
– Дольше, чем нужно было. Номер в мотеле давил на меня. Мне просто необходимо было выйти на улицу. Заключенный из меня получится отвратительный… Ну?
Кейт открыла сумочку. Она позвонила Джеку из телефона-автомата, но не смогла объяснить ему, что у нее, – сказала лишь, что у нее что-то есть. Джек согласился с Эдвиной Брум в том, что рисковать лучше ему одному. Кейт и так уже порядком досталось.
