– Лора, повтори, как называется эта штуковина?
– Люминол. Она продается под разными названиями, но на самом деле это одно и то же. Я готова.
Она занесла пульверизатор над тем местом на ковре, где был срезан ворс.
– Хорошо, что тебе не надо будет платить за испорченный ковер, – улыбнулся следователь.
– Мне все равно. – Саймон обернулась к нему. – Я бы просто объявила себя несостоятельной. И пусть тогда у меня из зарплаты вычитают деньги до скончания века. Банкротство – отличный выход для неимущих.
Фрэнк выключил свет, и комната погрузилась в кромешный мрак. Послышался шелест воздуха – это Саймон нажала на рукоятку пульверизатора. Практически сразу же, подобно скоплению светлячков, крошечный участок ковра засиял бледно-голубым светом, быстро погасшим. Включив верхний свет, Сет посмотрел на Саймон.
– Значит, у нас есть еще чья-то кровь. Отличная находка, Лора. Есть надежда наскрести достаточно для проведения анализа крови? Определения ДНК?
– Мы снимем ковер и посмотрим, просочилось ли что-нибудь через него, – с сомнением произнесла Саймон. – Но это под очень большим вопросом. Сквозь специально обработанный ворс мало что просочится. А все остаточные следы испачканы самыми разными веществами. Так что лучше на это не рассчитывать.
– Хорошо, один преступник ранен, – принялся рассуждать вслух Фрэнк. – Крови немного, но есть. – Тут он вопросительно посмотрел на Саймон, ожидая от нее подтверждения, и та кивнула. – Ранен, но чем? Когда мы ее нашли, у нее в руке ничего не было.
Саймон прочитала его мысли.
– А поскольку смерть была внезапной, вероятно, имел место трупный спазм. И тогда, для того чтобы вытащить что-либо у нее из руки, пришлось бы буквально ломать ей пальцы.
– А никаких следов этого при вскрытии обнаружено не было, – закончил ее мысль Фрэнк.
– Если только пули при ударе не заставили ее разжать руку.
– Как часто такое происходит?
– Редко, но в данном случае и одного раза хватит.
– Хорошо, предположим, у нее было оружие, но теперь это оружие отсутствует. Что это могло быть?
Задумавшись, Саймон принялась собирать свое снаряжение.
– Скорее всего, пистолет можно исключить; она успела бы сделать выстрел, а у нее на руках нет пороховых частиц. Преступники не смогли бы соскоблить их, не оставив следов.
– Отлично. К тому же нет никаких свидетельств того, что у нее имелось зарегистрированное оружие. И мы убедились в том, что пистолетов в доме нет.
– Значит, не пистолет. Тогда, возможно, нож. Не могу сказать, какую рану им нанесли, но, быть может, это был просто поверхностный порез. Участок со срезанным ворсом очень небольшой, так что ни о чем угрожающем жизни речи не идет.
– То есть она пырнула одного из преступников, быть может, в руку или ногу. После чего те отпрянули назад и застрелили ее? Или она нанесла удар, уже умирая? Нет, она умерла мгновенно, – тотчас же поправился Фрэнк. – Она ударяет ножом одного из преступников в другой комнате, прибегает сюда, где в нее стреляют, а раненый преступник стоит над ней, и из раны капает кровь.
– Вот только сейф находится здесь… Более вероятный сценарий – она застала преступников врасплох.
– Правильно, но только не забывай, что стреляли от двери в комнату. И стреляли вниз. Кто кого застал врасплох? Этот вопрос не дает мне покоя.
– Так зачем забирать нож, если он вообще был?
– Потому что он мог каким-то образом помочь установить личность преступника.
– Отпечатки пальцев? – У Саймон задрожали ноздри при мысли о спрятанных где-то совсем близко уликах.
– Я вижу это так. – Фрэнк кивнул.
– Покойная миссис Салливан имела привычку носить с собой нож?
Вместо ответа Сет хлопнул себя ладонью по лбу с такой силой, что Саймон вздрогнула. Она изумленно проводила взглядом, как следователь бросился к ночному столику и схватил с него фотографию. Затем, тряхнув головой, протянул фотографию Саймон.
– А вот и чертов нож.
Лора посмотрела на снимок. На нем на ночном столике лежал длинный нож с кожаной ручкой для разрезания конвертов.
– Кожа объясняет наличие следов масла на ладонях.
Фрэнк задержался у входной двери. Посмотрел на панель охранной системы, восстановленной до рабочего состояния. И улыбнулся, так как неуловимая мысль наконец вынырнула на поверхность.
– Лора, у тебя в машине есть флуоресцентная лампа?
– Да, а что?
– Будь добра, принеси ее.
Озадаченная Саймон отправилась выполнять его просьбу. Вернувшись в прихожую, она включила лампу в сеть.
– Посвети на клавиатуру.
То, что открылось во флуоресцентном свете, заставило Фрэнка снова улыбнуться.
– Черт побери, это очень хорошо.
– Что это означает? – Саймон наморщила лоб.
– Это означает две вещи. Во-первых, определенно был помощник внутри, а во-вторых, наши преступники очень изобретательны.
* * *
Фрэнк сидел в маленькой комнате для допросов. Он подумал было о том, чтобы выкурить еще одну сигарету, но затем остановился на жвачке с клубничным ароматом. Обведя взглядом стены из шлакоблоков, дешевый стальной стол и потрепанные стулья, следователь решил, что это очень унылое место. Что было хорошо. Люди в подавленном состоянии становятся уязвимыми, а уязвимый человек при правильном нажиме начинает говорит. А Фрэнк хотел слушать. Он готов был слушать хоть целый день.
Дело по-прежнему оставалось крайне туманным, но определенные элементы начинали прорисовываться.
Бадди Будизински по-прежнему жил в Арлингтоне. Теперь он работал на автомойке в Фоллс-Черч. Будизински подтвердил, что он бывал в доме Салливанов и читал об убийстве, но больше ничего не знал. И Фрэнк был склонен ему верить. Этот человек не отличался особой сообразительностью, не имел в прошлом нелады с законом и всю свою взрослую жизнь зарабатывал на жизнь неквалифицированным физическим трудом – несомненно, вследствие того, что окончил всего пять классов. Жилище его было скромным, если не сказать бедным. Будизински был тупиком.
Роджерс же, напротив, оказался самой настоящей сокровищницей. Номер системы социального страхования, который он указал при приеме на работу, был настоящий, но только принадлежал он сотруднице государственного департамента, еще два года назад командированной в Таиланд. Роджерс знал, что фирма, занимающаяся чисткой ковров, не станет его проверять. Какое им до этого дело? Местом жительства в личном деле значился мотель в Белтсвиле, штат Мэриленд. За весь последний год в этом мотеле не регистрировался ни один человек с такой фамилией, и человека, подходящего под описание внешности Роджерса, здесь никогда не видели. В штате Канзас о нем не было никаких сведений. В довершение ко всему он не обналичил ни одного чека, которыми с ним расплачивались в «Чистке ковров». Одно это уже говорило о многом.
