– Он подрывает отношения, сложившиеся у нашей фирмы и у вас лично с Уолтером Салливаном. Могу только гадать, что подумал Уолтер, прочитав сегодня утром газеты. Его собственная фирма, его собственный юрист представляют интересы этого… этой личности. О господи!
Лорд переварил лишь малую толику гневной тирады своего подчиненного. У него уже несколько дней не было никаких известий от Салливана. Звонки домой и на работу оставались без ответа. Похоже, никто не знал, куда он пропал. Это было совсем не в духе старого друга Лорда, постоянно державшего связь с небольшим кругом избранных, членом которого уже давно состоял Сэнди.
– Я предлагаю незамедлительно предпринять меры в отношении Грэма. Нельзя допустить, чтобы подобное сошло ему с рук. Это станет страшным прецедентом. Мне нет никакого дела до того, что Болдуин – его клиент. Проклятье, Болдуин знаком с Салливаном. Вероятно, он также взбешен этой отвратительной ситуацией. Можно сегодня же созвать заседание управляющего совета. Думаю, что мы быстро придем к единому мнению. После чего…
Лорд наконец поднял руку, прерывая излияния Кирксена.
– Я сам этим займусь.
– Но, Сэнди, я как управляющий партнер считаю, что…
Обернувшись, Лорд посмотрел ему в лицо. Красные глазки по обе стороны большого мясистого носа пронзили щуплого Кирксена насквозь.
– Я сказал: я сам этим займусь.
Он снова отвернулся к окну. Оскорбленное самолюбие управляющего партнера его нисколько не волновало. Его беспокоило то, что кто-то пытался убить человека, обвиняемого в убийстве Кристины Салливан. И с Уолтером Салливаном никак не удавалось связаться…
* * *
Поставив машину, Джек посмотрел на противоположную сторону улицы и закрыл глаза. Это не помогло, поскольку блатные номера, похоже, отпечатались у него в сознании. Выскочив из машины, он перебежал по скользкой мостовой на ту сторону, лавируя в плотном транспортном потоке. Вставив ключ в замочную скважину, собрался с духом и повернул ручку.
Дженнифер сидела в кресле перед телевизором. На ней была короткая черная юбка в тон черным туфлям на высоком каблуке и ажурным черным колготкам. Воротник белой блузки был расстегнут. Изумрудное ожерелье отбрасывало зеленые отблески по маленькой гостиной. Аккуратно сложенная длинная соболья шуба лежала на простыне, которой был накрыт потертый диван. Когда Джек вошел в квартиру, Дженнифер стучала ногтями по телевизору. Она молча обернулась. Полные рубиновые губы сжались в твердую вертикальную линию.
– Привет, Дженн!
– Джек, в последние двадцать четыре часа ты определенно был очень занят. – Она не улыбнулась, продолжая стучать ногтями по телевизору.
– Пришлось посуетиться, ты же знаешь.
Сняв пиджак, Джек развязал галстук и отправился на кухню за пивом. Вернувшись, он уселся на диван напротив Дженнифер.
– Слушай, я сегодня получил одно отличное дельце…
Достав из сумочки «Вашингтон пост», Дженнифер швырнула газету ему.
– Знаю.
Джек пробежал взглядом заголовки.
– Твоя фирма не позволит тебе взяться за это дело.
– Плохо, я за него уже взялся.
– Ты меня прекрасно понял. Ради бога, что на тебя нашло?
– Дженн, я знаю этого парня, понятно? Я его знаю, он мой друг. Я не верю, что он убил ту женщину, и собираюсь его защищать. Адвокаты ежедневно занимаются этим везде, где они только есть, – а в нашей стране, по-моему, они есть везде.
– Джек, это же Уолтер Салливан. – Дженнифер подалась вперед. – Одумайся, что ты делаешь?
– Дженн, я знаю, что это Уолтер Салливан. И что с того? Лютер Уитни не заслуживает хорошей защиты потому, что кто-то говорит, будто он убил жену Уолтера Салливана? Прошу прощения, но где такое написано?
– Уолтер Салливан – твой клиент.
– Лютер Уитни – мой друг, и я знаю его гораздо дольше, чем Уолтера Салливана.
– Джек, человек, которого ты собираешься защищать, – это обыкновенный преступник. Всю свою жизнь он провел в тюрьме.
– На самом деле он не был в тюрьме больше двадцати лет.
– Он – преступник-рецидивист.
– Но его никогда не осуждали за убийство, – напомнил Джек.
– Джек, в этом городе адвокатов больше, чем преступников. Почему этим делом не займется кто-нибудь другой?
Грэм посмотрел на бутылку.
– Пива хочешь?
– Ответь на мой вопрос.
Встав с дивана, Джек швырнул бутылку в стену.
– Потому что он сам меня попросил, черт возьми!
Дженнифер посмотрела на него, и испуг, мелькнувший у нее на лице, прошел, как только осколки упали на пол. Взяв шубу, она надела ее.
– Ты совершаешь огромную ошибку, и я надеюсь, что ты опомнишься до того, как совершишь непоправимое. Когда мой отец прочитал это, его едва не хватил удар.
Положив руку Дженнифер на плечо, Грэм развернул ее лицом к себе и тихо произнес:
– Дженн, я должен это сделать. И я надеялся, что ты мне в этом поможешь.
– Предлагаю тебе завязать с пивом и задуматься над тем, как ты собираешься жить дальше.
Когда за Дженнифер закрылась дверь, Джек, привалившись к ней, стал тереть голову руками с такой силой, что ему показалось, что под нажимом пальцев начинает слезать кожа.
Он увидел в крохотное грязное окно, как блатные номера скрылись в пелене снега, и, сев на диван, снова просмотрел газетные заголовки.
Лютер хотел заключить сделку со следствием, но никакой сделки не будет. Декорации расставлены. Все хотят увидеть судебный процесс. В телевизионных выпусках новостей привели подробный анализ дела; фотографию Лютера увидели несколько сот миллионов человек. Провели несколько опросов общественного мнения насчет того, виновен или невиновен Лютер, и все они показали, что ему не на что рассчитывать. Горелик жадно облизывается, мысленно представляя себе это дело катапультой, которая через несколько лет закинет его в кресло генерального прокурора штата. А в Вирджинии генеральные прокуроры частенько вступают в борьбу за дворец губернатора и, как правило, одерживают в ней победу.
Невысокий, лысеющий, зычный Горелик действовал стремительно и неотразимо, словно гремучая змея. Грязные методы, сомнительная этика, готов при первой возможности вонзить нож в спину. Вот каким был Джордж Горелик. Джек сознавал, что ему предстоит долгая, упорная борьба.
А Лютер ничего не говорит. Он боится. И какое отношение к его страхам имеет Кейт? Полная нестыковка… Завтра Джек пойдет в суд и заявит о том, что Лютер невиновен, хотя ничем не сможет это доказать. Но доказательства – это забота обвинения. Вся беда в том, что их, похоже, было даже чересчур, Джек может клевать и щипать, но клиент его – трижды судимый рецидивист, хотя в полицейских сводках и значится, что последние двадцать лет Лютер оставался чист. Никому не будет до этого никакого дела. С какой стати? Этот человек станет идеальным завершением трагической истории. Классическим примером правила трех ударов. Три тяжких преступления – и твоя жизнь кончена, в главной роли Лютер Уитни.
