– Ничего.
– Никита…
Теперь прислушался он. Опять хлопнула дверь. Никита встал, выглянул в коридор.
Симпатичная девушка в синем халатике с ведром и шваброй появилась из закутка.
– Здравствуйте, – она посмотрела на него без удивления, равнодушно.
– Здравствуйте, – кивнул Никита.
Катя оказалась рядом, тоже поздоровалась с девушкой.
– Вы знаете, что с Ангелиной Сергеевной несчастье? – спросил он.
Скорее всего, уборщица не знает даже, кто такая Ангелина.
– Нет, – девчонка была совсем молоденькая. Она уставилась на Никиту, широко открыв глаза. – Какое несчастье?
– Она пропала.
Девушка поставила ведро на пол, оперлась на швабру, сжала губы.
– Я обычно по утрам убираю. Просто завтра у меня… дела.
– Вы знаете Ангелину Сергеевну?
– Разговаривала один раз. Я убираю квартиру, – непонятно объяснила девушка.
– Какую квартиру? – Никите не верилось, что эта девчонка может знать нечто важное. Она казалась законченной дурой.
– Фирма снимает квартиру, я ее убираю. А на той неделе Вячеслав Борисович сказал, убирать не нужно.
– Квартира имеет отношение к Ангелине? – быстро спросила Катя. – Почему вы заговорили о квартире?
– Это не мое дело, – уборщица опять сжала губы. На этот раз неодобрительно.
– Как вас зовут? – Катя попыталась улыбнуться.
– Зарина.
– Зарина, почему вы заговорили о квартире? Какое отношение это имеет к Ангелине? Ангелина пропала, у нее маленький ребенок… Сейчас нельзя ничего скрывать!
– Там ее вещи, – Зарина смотрела в пол. Говорить о квартире ей не хотелось. – Там ее фото.
– Адрес! – выдохнул Никита. – Быстро!
Сознание возвращалось и снова уплывало. Падать в небытие Вадим не хотел, но сопротивлялся этому не слишком сильно, понимая – так убийца до него не доберется.
Он победил убийцу.
Окончательно он пришел в себя в полной темноте. Нет, почти в полной. Рядом, сквозь дверной проем виднелось окно, из которого поступал слабый свет ночного города.
Сначала ему показалось, что он дома и Геля будит за стеной Пашку. Он хотел крикнуть ей, что еще рано и они все еще могут поспать, а потом вспомнил, что может больше никогда не увидеть Гелю, и от ужаса вернулся в реальность.
Вадим поводил рукой, нащупал металлическую тубу, отодвинул. В тубе был клей.
Несколько часов назад, когда выбираться из обморочного сна было гораздо труднее, но он все-таки смог на какое-то время прийти в себя, он нащупал эту тубу в стенном шкафу. Он знал, что убийца скоро вернется, и позволить себе потерять сознание не мог.
Тогда, несколько часов назад, он заставил себя ощупать металлическую дверь, около которой очнулся. Дверь была заперта, а убийца должен был очень скоро вернуться.
Он находился в какой-то квартире, через дверной проем в комнате виднелась не застеленная постель. Ему было нужно срочно чем-то забаррикадировать дверь. Он пополз к комнате – шкаф ему было не сдвинуть, а прикроватная тумбочка была бесполезна.
Вадим снова подался к входной двери, подергал ручку. Дверь открывалась наружу, любая баррикада будет бесполезна.
Дверцу находящегося рядом стенного шкафа он открыл, уже мало на что-то надеясь. В шкафу почти ничего не было, стояли только две банки с краской и туба непонятно с чем. Наверное, хозяева пожалели выбросить их после ремонта.
Тубу он взял в руки скорее от бессилия, чем с надеждой. Надежда появилась через несколько секунд, когда он прочитал надпись «Клей-герметик».
Полностью открыть глаза он тогда не мог, приоткрывал их поочередно, а больше действовал на ощупь. На ощупь и выдавил клей в замочную скважину.
Наверное, после этого он сразу опять потерял сознание, потому что больше не помнил ничего.
Сейчас тоже захотелось вернуться в сон, но Вадим заставил себя сесть. Ощупал голову, на голове оказалась рана – пальцы сделались влажными, а когда он на них посмотрел, показались черными.
Он с трудом поднялся. Привалившись к стене, нащупал выключатель. На пальцах была кровь. И под ногами кровь, но немного. Рана не сильно кровоточила. Черт с ней, сразу не умер, значит, еще немного продержится.
Держась за стену, Вадим выглянул за угол. Открыл первую дверь – ванная.
Стоять стало тяжело, он опустился на пол. Ползком добрался до мойки, поднялся, цепляясь за ванну, попил холодной воды.
Голова болела чудовищно.
Вадим позволил себе постоять с закрытыми глазами и двинулся осмотреть квартиру.
Это не могла быть квартира Славкиной тещи. Здесь было только самое необходимое, чтобы остановиться на несколько дней.
– Проходи, – отперев дверь, сказал ему Ротнев, когда Вадим потащился за ним к родственникам.
Больше Вадим ничего помнил, а потом очнулся на полу в пустой комнате.
«Никогда не поворачивайся спиной к врагу», – учил Василич.
Вадим доплелся до комнаты, сел на кровать. Снял куртку, в которой был все время, бросил рядом с собой. На куртке виднелась кровь, придется ее выбросить.
Ощупал карманы, телефона не нашел.
Его уже ищут, Геля должна поднять тревогу.
Страх накатил сразу, и без того слабые ноги сделались ватными.
Геля сейчас опасна Ротневу не меньше, чем Вадим.
Она одна знала, куда Вадим отправился. Она сразу укажет полиции на Ротнева.
Вадим опустил голову в ладони и застонал, покачиваясь.
«Ва-адик», – с улыбкой покачала бы сейчас головой Геля. Это означало – возьми себя в руки.
От ужаса, что она никогда больше укоризненно на него не посмотрит, затошнило.
Вадим добрался до окна, открыл створку, выглянул вниз. Холодный воздух освежил, дышать стало легче.
Внизу виднелись несколько стоявших под окнами машин и ни одного человека. Город спал.
Потом он сидел на кровати, молясь, чтобы Геля была жива. В бога Вадим не верил, молиться не умел и только повторял:
– Господи, помоги мне.
Потом в дверь зазвонили, застучали, и знакомый голос Никиты Алфёрова, закричал:
– Вадик! Вадим, ты здесь?
Еще слышался нежный голос Кати, которая еще недавно казалась ему центром притяжения.
Он думал, будто любит Катю, и не сопротивлялся радостному приятному чувству. Он не знал, как страшно бывает, когда опасность грозит жене. Только тогда и понимаешь, что важно, а что мимолетно.
Центр притяжения для него Геля, его жена. Его Ангел, строгий и все понимающий. Все остальное – ненужное и ненастоящее.
