Чтобы правильно ориентироваться в исторических событиях, необходимо ясно представлять себе расстановку тогдашних политических сил и ее изменения. В 20-х годах главным зарубежным противником троцкистского в своей основе ОГПУ были белая эмиграция и ее ударный отряд РОВС, возглавляемый Кутеповым. Именно против РОВС была направлена многоходовая провокационная операция «Трест», проводившаяся ОГПУ на протяжении целого ряда лет. Но к началу 30-х годов в СССР произошли серьезные перемены. В 1927-м был снят со всех постов, а в 1929-м вообще выдворен из страны Троцкий. Предстояли серьезные передвижки в высших эшелонах власти, но многочисленные приверженцы Троцкого, по-прежнему занимавшие высокие посты во всех органах государственного и партийного аппарата, не собирались сдаваться без боя. И по логике борьбы перед лицом общего врага прежние противники делают шаги к сближению…
Через семь лет после исчезновения Кутепова генерал А. И. Деникин счел возможным обнародовать тайную подоплеку гибели председателя РОВС. Оказывается, в 1929 году в Париже состоялась тайная встреча Тухачевского и служащего большевикам генерала Потапова с Кутеповым. Генералу Потапову тогда даже организовали встречу с великим князем Николаем Николаевичем. «Как выяснилось впоследствии, — сказал Деникин, — и Тухачевский, и Потапов действовали с ведома большевиков и таким образом были всего лишь представителями очередного «Треста». Теперь ясно, что Деникин ошибался, считая визит красных генералов очередной провокацией ОГПУ. В действительности это была попытка троцкистской оппозиции наладить контакты с белым движением против Сталина.
Похищение Кутепова показало, что он ни о чем не договорился с Тухачевским, его вербовка не состоялась. Для сокрытия факта его встречи с Тухачевским, который в то время был весьма влиятельным лицом в военной иерархии СССР, и была разработана операция по его похищению. Но провал вербовки Кутепова с лихвой был возмещен согласием генерала Скоблина и его жены, певицы Плевицкой, работать на ОГПУ, данным ими 10 сентября 1930 года. Через полтора года после вербовки Шпигельгласс не мог нахвалиться своим приобретением. «Что касается Скоблина, — докладывал он начальству, — то я застал уже полностью сформировавшегося агента, снабжавшего нас первоклассной информацией. Теперь уже моя главная задача состояла не в том, чтобы учить его или «выжимать» из него информацию, а в том, чтобы помогать ему и обеспечивать безопасность его и Плевицкой».
И действительно, за несколько лет работы Скоблин оказал Советскому Союзу, все еще считавшемуся вотчиной троцкистских руководителей, ценнейшие услуги. Докладывая о его деятельности в Центр, Шпигельгласс писал:
«Во-первых, Скоблин ликвидировал боевые дружины, создаваемые для заброски в СССР; во-вторых, свел на нет зарождавшуюся в РОВС мысль об организации особого террористического ядра. В-третьих, выяснил, кто из наших людей открыт французами, и разоблачил агента-провокатора, подсунутого нам французами и работавшего у нас одиннадцать месяцев. В-четвертых, донес о готовящемся Миллером, Драгомировым, Харжевским и Фоссом убийстве Троцкого. В-пятых, выдал организацию по подготовке убийства Литвинова. В-шестых, разоблачил работу РОВС из Румынии против СССР. Исключительная осведомленность агента помогла нам выяснить не только эти шесть дел, но и получить ответы на множество мелких вопросов и быть совершенно в курсе работы РОВС».
Таким образом, выполняя задания троцкистского руководства ОГПУ, Скоблин, с одной стороны, парализовал работу РОВС против России и не дал ему превратиться в филиал иностранных разведок. С другой стороны, он спас высланного из России Троцкого, поставленного на родине вне закона, от готовящегося на него покушения белых офицеров.
Измышления Александрова об одновременной работе Скоблина на ОГПУ и германскую разведку основаны, похоже, только на одной детали его участия в похищении генерала Миллера — преемника Кутепова на посту председателя РОВС. Схема похищения была та же, но, поскольку Миллер был осторожнее Кутепова, чекистам пришлось прибегнуть к помощи Скоблина. Николай Владимирович предложил шефу РОВС встретиться с двумя сотрудниками немецкой разведки. Как показывал на допросах в 1939 году один из участников операции, «встречу назначили на 22 сентября 1937 года. В этот день Миллер явился в РОВС в половине одиннадцатого утра. Занимался делами у себя в кабинете. В начале первого сказал начальнику канцелярии РОВС генералу Кусонскому, что у него назначено на 12.30 свидание, после чего он намерен вернуться на службу. В штаб РОВС Миллер не вернулся. На машине мы увезли его в Гавр, где стоял пароход «Мария Ульянова», выгружавший груз кож, доставленных из Ленинграда. Вечером он вышел из порта, 29 сентября пароход прибыл в Ленинград, на следующий день Миллера привезли в Москву и расстреляли».
Сейчас известно, что осторожный Миллер перед уходом оставил пакет, который следовало вскрыть, если он будет долго отсутствовать. Пакет пришлось вскрыть поздно вечером, в нем оказалась записка: «У меня сегодня в 12 час. 30 мин. свидание с ген. Скоблиным на углу улиц Жасмен и Раффе. Он должен отвезти меня на свидание с германскими офицерами, военным атташе в балканских странах Штрофманом и Вернером, чиновником здешнего германского посольства. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка, а потому на всякий случай оставляю записку». Известно и то, что на следующий день Скоблин чудом сбежал от разоблачивших его офицеров. И, как говорят, Шпигельгласс тайком переправил его в Испанию, откуда его должны были вывезти в СССР. Но в Испании Скоблин таинственным образом исчез, и судьба его до сих пор неизвестна.
Записка Миллера дала фальсификаторам истории повод утверждать, что Скоблин сотрудничал с немецкой разведкой. Но, как явствует из недавно рассекреченного скоблинского «дела», никаких Штрофмана и Вернера в природе не существовало, на встречу с Миллером под видом немецких разведчиков приехали чекисты, которых начальник Шпигельгласса А. Слуцкий запрашивал еще в декабре 1936 года. Он писал тогда руководителю военной разведки в Западной Европе генералу В. Кривицкому: «Отберите среди вашего персонала двух людей, способных сыграть роль германских офицеров. Они должны обладать достаточно представительной наружностью, чтобы сойти за военных атташе, должны уметь изъясняться, как военные, и быть исключительно верными и храбрыми. Командируйте их мне немедленно». Но покушение на Миллера задержалось, и обещанные Кривицким агенты были выделены Слуцкому только в сентябре 1937 года…
Материалы рассекреченного «дела» заставляют усомниться в связях Скоблина с немецкими спецслужбами и Гейдрихом. Чтобы разоблачить Тухачевского, ему не нужно было заниматься изготовлением фальшивок. У него были дня этого достоверные факты!
Без «Красной папки»
Уникальность Скоблина как разведчика состояла в том, что, будучи завербован троцкистским руководством ОГПУ, он верно служил «фирме», имел бесспорные заслуги и пользовался полным доверием начальников-троцкистов. Благодаря этому доверию летом 1936 года он получил приказание встретиться в Лондоне с военным атташе в Англии Казимиром Путной, который, по заданию Тухачевского, искал тогда выход на руководящие круги русской антисоветской эмиграции. В доме некой титулованной англичанки, члена палаты общин парламента, куда были вхожи Путна и его жена, ему посоветовали встретиться с генералом Скоблиным, весьма влиятельным лицом в левых кругах эмиграции, враждебных советской власти.
