Ссылки на то, что Бухарин был-де «любимцем партии», «другом Ленина», смехотворны еще более. Ибо никто не является святым, ибо взгляды людей изменяются, и именно Ленин (он словно предвидел этот случай) предупреждал партию: «Полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем не серьезная». Эти слова Ленина бухаринские апологеты ужасно не любят и в своих статьях не употребляют. Но следуют им безоговорочно. Конечно, сам Феофанов может не верить, если не хочет считаться с фактами. Но зачем же миллионы читателей обманывать?
Ленинская партия, если отбросить лицемерные преувеличения, состояла не из каких-то особых людей. Она впитала тот же самый людской «материал», что и другие партии. И именно поэтому в ее рядах всегда было достаточно воров, взяточников, карьеристов, трусов, честолюбцев, шкурников и прямых предателей, запятнанных разными гнусными делами. Часть из них попадала в партию по карьеристским соображениям, часть — как агенты царской охранки и зарубежных разведок, очень заинтересованных в том, чтобы иметь как можно больше «своих» людей в ВКП(б) и ее руководящих органах. Сегодня мы воочию убедились, какие люди были в руководстве КПСС.
Нет, утверждения Вышинского вовсе не так глупо выглядят! Никому не удавалось вести нелегальную работу без денег! Никому! Даже Ленину! Достаточно почитать переписку Ильича, чтобы убедиться, какая это острая проблема для подпольщиков — деньги… Вот некоторые признания подсудимых.
Раковский: «Что такое представляли мы, троцкисты, в партии? Мы были то, что называется инородным телом в живом партийном организме. Троцкий вступил в партию большевиков за два месяца до Октябрьской революции, его идеология формировалась в борьбе с большевизмом… Создание «право-троцкистского блока» — это, если можно назвать, «брак по расчету», каждый приносит свое приданое. Мы, троцкисты, приносили наши связи с международной разведкой, правые приносят свои кадры, свои связи с националистически-меньшевистскими, эсеровскими и другими элементами… Мы не останавливались перед вероломством, перед обманом, изменой, подкупом, убийством при помощи яда и револьвера вместо традиционного кинжала.
Я не буду говорить о какой бы то ни было идеологии этого блока. Вы слышали здесь платформу моего соучастника по процессу Н.И. Бухарина. Это есть, конечно, восстановление капиталистических отношений в два скачка через открытый шлюз для свободной внешней торговли, через возвращение кулачества, через ликвидацию колхозов, через широко открытые двери для концессионного капитала. В чрезвычайно быстрый период мы рассчитывали добиться полного торжества капитализма.
Наша идеология, конечно, была идеологией контрреволюционной. Мы хотели опереться на элементы, которые уже осуждены были пятилетками, элементы, которые выметены, вычищены… Никакого политического будущего перед нами не было. Отрезвление для многих еще не началось, потому что оно началось уже после того, как нас арестовали».
Иванов: «…Не идеологом был у нас Бухарин. Мы, заговорщики, в идеологии не нуждались. Бухарин был у нас организатором правых заговорщиков. Он подбирал и расставлял людей, давал задания и требовал отчета. Бухарин был инициатором и практики террора, вредительства, диверсий и всей системы пораженческих мероприятий, он был основным руководителем шпионской деятельности и держал в своих руках концы решающих связей с разведками фашистских стран».
Розенгольц: «Ни один человек в мире не принес так много горя и несчастья людям, как Троцкий. Это — самый грязный агент фашизма. Прав прокурор, прав Раковский, когда говорили, что здесь на скамье подсудимых в первую очередь недостает Троцкого. Троцкизм — это не политическое течение, а беспринципная, грязная банда убийц, шпионов, провокаторов и отравителей. Это грязная банда пособников капитализма. Такую функцию троцкизм выполняет везде, во всех странах, в том числе и в Советском Союзе» (см. «Судебный отчет по делу антисоветского правотроцкистского блока», 1938 г.).
Рассуждения Феофанова о «грубо состряпанном спектакле» выглядят при сопоставлении с показаниями подсудимых жалко и неубедительно. Видимо, Феофанов но указке лидера российских сионистов А.Н. Яковлева, по-прежнему находящегося у руля пропаганды, отрабатывает свой хлеб, как и другие демократы — «виртуозы» лжи. Феофанов до сих пор практикуется во лжи.
Бухарину ужасно не хотелось сознаваться в своих пораженческих взглядах, в том, что он готов был торговать кусками страны (как, впрочем, с успехом сегодня делают его последователи — демократы). Тут Бухарин старался, ввиду исключительной гнусности этого вопроса, вину переложить на других, особенно на Троцкого, находившегося за границей. На предварительном следствии он показал: «Радек мне говорил, что Троцкий считает основным шансом прихода к власти поражение СССР в войне с Германией и Японией и предлагает после этого поражения отдать Германии Украину, а Японии — Дальний Восток». Само собой понятно, что после таких откровений весьма трудно «перекрасить порося в карася»! И Феофанову остается лишь лицемерно поплакаться: «Отсутствие улик не останавливало расправу».
Странно: весь мир (за исключением Германии, Японии, Италии и ряда крайне правых газет и журналов) признавал, что обвиняемые осуждены правомерно, что улики государственного заговора обильны и сокрушительны, а вот бухаринский апологет Феофанов их, видите ли, «не замечает». «Не замечает» этого и газета «Известия», публикуя феофановскую стряпню.
О так называемом «завещании Бухарина», заученном наизусть его третьей женой Лариной (Лурье) и воспроизведенном через 50 лет в журнале «Огонек», смешно говорить всерьез. Оно слишком напоминает заурядную фальшивку, изготовленную лично заинтересованными людьми, рассчитывающими получить под это «завещание» солидные дивиденды. Кто хочет знать настоящего Бухарина, пусть сам прочтет его показания и последнюю речь на суде, показания его подельников. Говорят, перед смертью не лгут… А эти люди хорошо знали, что их ожидает после таких признаний! Объяснить это можно двояко: или эти люди отличались редкой подлостью, трусостью и политической неустойчивостью (в таком случае зарубежным разведкам прибрать их «к рукам» было раз плюнуть), или то, что они говорили на суде, было правдой. Третьего не дано.
Есть все основания думать, что налицо было второе. И тогда поведение Бухарина становится попятно: ему как раз было и нужно, чтобы трепетали вся партия и страна, чтобы максимально были облегчены условия для государственного переворота для тех сторонников оппозиции, которые еще остались на свободе, которые действовали в согласии с фашистской Германией и Японией, кому при военном конфликте (его ждали в 1936, 1937, 1938 годах) оппозиция, занимавшая еще много руководящих постов, собиралась открыть фронт… Чем больше людей при такой обстановке было бы арестовано, тем лучше! Тем больше было бы шансов на успех переворота. На то, что сбитая с толку масса окажет заговорщикам значительную поддержку.
Бухарин признавал, что у заговорщиков уже в период коллективизации была идея «дворцового переворота» силами «своих людей», «сосредоточенных в Кремле», что обсуждался даже план ареста делегатов XVII съезда партии, но потом от него отказались как от чересчур рискованного.
