Ожидания заезжих революционеров, считавших, что февральский переворот 1917 года автоматически вызовет на флоте резню офицеров, не оправдались. «Прошло два, три дня с начала переворота, — вспоминал большевик Шпицберг, — а Балтийский флот, умно руководимый своим командующим адмиралом Непениным, продолжал быть спокойным. Тогда пришлось для углубления революции, пока не поздно, отделить матросов от офицеров и вырыть между ними непроходимую пропасть ненависти и недоверия».
Как это было сделано? В Гельсингфорс были направлены группы переодетых в матросскую форму агитаторов и убийц, распространивших в городе список офицеров, намеченных к убийству. В него были включены командиры кораблей, старшие офицеры и старшие специалисты, без которых флот обрекался на полную неспособность к передвижению и боевым действиям. 3 марта 1917 года такие группы проникли на линкоры 2-й бригады и, застрелив адмирала Небольсина и восьмерых офицеров, взбунтовали команды. Все остальные офицеры были посажены под арест. В тот же день взбунтовались гарнизон крепости Свеаборг и минная дивизия, где жертв среди офицеров было гораздо больше. На следующий день вооруженная группа матросов арестовала адмирала Непенина и его штаб и повела их пешком в арестный дом. При выходе из порта один из конвоиров неожиданно выстрелил в Непенина и убил его наповал. 5 марта такая же бродячая группа «матросов» убила командира Свеаборгского порта генерала Протопопова. В целом за время мартовских событий в Гельсингфорсе было убито около пятидесяти офицеров, преимущественно старших. «Непроходимая пропасть между матросами и офицерами», о необходимости которой говорил большевик Шпицберг, была вырыта.
С этого момента Балтийский флот стал ареной скрытой борьбы между Временным правительством и рвущимися к власти большевиками. Если первое, выполняя союзнические обязательства перед Англией и Францией, ориентировало моряков на «войну до победного конца», то вторые, за обещанную немцами поддержку Ленина, стремились свести боеспособность флота к нулю, а если удастся, то и передать им лучшие корабли. Политику Временного правительства проводил адмирал Развозов, назначенный командующим в июле 1917 года. Политику большевиков проводил уже известный нам Дыбенко, в мае 1917 года возглавивший Центробалт — «высший выборный революционно-демократический орган матросских масс». В то время как Развозов готовил Балтийский флот к его последнему героическому бою с немцами в Моонзундском проливе, Дыбенко не уставал снабжать Петроград вооруженными матросами для свержения Временного правительства.
Октябрьский переворот положил конец этому противостоянию: 4 декабря 1917 года Центробалт упразднил пост командующего Балтийским флотом и его штаба и возложил его обязанности на так называемый Военный отдел Центробалта во главе с начальником минной дивизии Ружеком, произведенным в адмиралы. Брестский мир открыл новую страницу в истории Балтийского флота. России предписывалось вывести корабли из финляндских портов, но, поскольку ледовая обстановка в Финском заливе препятствовала этой операции, немцы предлагали до весны разоружить корабли, оставив на них небольшую охрану. Смысл этого требования не оставлял у моряков сомнения в том, что советское правительство готовит сдачу флота немцам. Не для этого ли Дыбенко на следующий же день после подписания Брестского договора ликвидировал своевольный выборный Центробалт и заменил его новым назначаемым коллегиальным органом — Советом комиссаров флота.
Капитан I ранга Алексей Щастный
Положение, в котором оказался Совет, было не из завидных: с моря с минуты на минуту ожидалась германская эскадра с десантным корпусом, с суши подходили части белофиннов, что делало невозможным уход по берегу. Команды кораблей поняли, что новоиспеченный Совет комиссаров им не поможет и что только объединение вокруг своего командования сможет спасти и флот, и экипажи. Власть, которую не смогли удержать комиссары флота, естественным порядком стала переходить в руки капитана I ранга Алексея Михайловича Щастного — начальника оперативной части штаба флота.
Письмо германского Генерального штаба Народному Комиссару по иностранным делам о состоянии Балтфлота (Троцкому)
Со свойственным ему умением быстро оценивать обстановку, Щастный понял, что команды решительно настроены на уход флота из Гельсингфорса. И он решил воспользоваться этим настроением.
Случай предоставил в распоряжение капитана I ранга документ чрезвычайной государственной важности — перехваченное русской контрразведкой письмо начальника секретной службы германского генерального штаба, адресованное Троцкому. Из письма было видно, что оно не первое, так как в нем обсуждались детали некой ранее разработанной операции, основанной на каком-то секретном пункте Брестского договора. По этим деталям можно было понять, что речь идет о передаче немцам лучших русских кораблей — дредноутов, эсминцев, подводных лодок, — но передача эта должна была быть произведена так, чтобы не создать Совнаркому осложнений с Англией, которая требовала уничтожить флот, если уж нельзя увести его из Гельсингфорса.
Из документа было видно, что Троцкий предложил немцам хитроумный план: взорвать часть кораблей по немецкому, а часть — по английскому способу. Для реализации плана он собирался сменить главного комиссара флота Блохина, назначить на его место своего ставленника Флеровского и посадить на все корабли своих агентов для наблюдения за тем, чтобы взрывы кораблей, предназначенных к сдаче, были произведены в последнюю минуту как бы в состоянии паники, неумелой рукой, так, чтобы к моменту подхода германской эскадры эти корабли не имели бы хода, но в то же время могли быть сравнительно быстро исправлены и введены в строй немецкого флота. Все же остальные корабли должны были быть взорваны так, как требовали англичане, то есть по-настоящему.
Подпись: Главный погубитель капитана Щастного, нарком иностранных дел и нарком по военным и морским делам, участник тайных переговоров с немцами Л. Троцкий (1879–1940)
Что же достигалось этим? Во-первых, исчезала необходимость содержать дорогостоящий и совершенно ненужный, как считали тогда большевики, флот, это постоянное гнездо анархии и контрреволюции. Во-вторых, сохранялось бы лицо в отношениях с Англией: мол, сами видите — все сделали, чтобы уничтожить корабли, попавшие к немцам, по-настоящему, да не удалось. Виновные понесут наказание. И в-третьих, можно было на законных основаниях расстрелять этих самых виновных во главе со Щастным.
Получив в руки столь важный обличительный документ, Щастный собрал секретное заседание Совета комиссаров флота и раскрыл им махинацию Троцкого. Возмущение было всеобщим. Совет постановил: не признавать Флеровского и не допускать его на флот, а комиссару Ружеку огласить секретную депешу Троцкого с приказанием взорвать флот. Общее собрание, возмущенное происходящим, выразило неограниченное доверие Щастному и Совету комиссаров флота и передало командующему всю полноту власти. По его приказу команды начали готовить корабли к переходу…
