И они, позабыв о предводителе, направились к бару.
Аня
Она пыталась не плакать, провожая детей до машины. Но глаза все равно были на мокром месте. Свекровь это заметила и ободряюще похлопала по руке.
– Все будет хорошо, дорогая, – ласково проговорила она. – Не переживай.
– Я не… – голос сорвался. Аня прижала руку ко рту, чтобы заглушить всхлип.
– Переживаешь, я же вижу.
– Нет, тут другое, – справившись с собой, возразила Аня. – Я уже скучаю по ним, а ведь Лина с Лешей еще от дома не отъехали.
– Понимаю тебя. Когда я первый раз отправила сына в загородный лагерь на три недели, уже на следующий день приехала, чтобы забрать его оттуда. Но Петр не поехал, сказал, пора мне привыкать к самостоятельности.
– Вам? – переспросила она.
– Именно, – рассмеялась Надежда Григорьевна. – После того как папа Пети скончался, он стал считать себя главой семьи. Тогда ему было шесть. Как и твоим деткам.
Лина и Леша, добежав до машины, остановились и обернулись. На мордашках ни следа грусти, только нетерпение. Близнецам хотелось поскорее попасть в аэропорт, сесть в самолет и улететь на солнечный берег Турции. В поездку их сопровождала бабушка. Она же выбирала отель, учитывая все пожелания внуков. Лине требовалась первая линия, бар с молочными коктейлями и мороженым на пляже, а также мини-зоопарк на территории. Леше аквапарк и тот же зоопарк, но чтобы обязательно были лошади. В найденном отеле из лошадей имелись только пони, однако мальчик согласился и на них. Он, в отличие от сестры, готов был к компромиссам. Элеонора же стояла на своем до конца. Однажды ей пришлось остаться дома с няней, тогда как вся семья отправилась на новогоднее представление в цирк. А все потому, что юная капризуля наотрез отказалась надевать шапку, опасаясь испортить высокую прическу, увенчанную диадемой. И даже шаль ее не устроила. Равно как и стеганое пальто с капюшоном, не гармонирующее с нарядом принцессы.
– Я не расставалась с ними дольше чем на день. Не представляю, как проживу в разлуке две недели.
– Привыкай к самостоятельности, Анечка.
– Еще и Петр в Париже, – шмыгнула та носом.
Все-то ее бросают, несчастную: и муж, и дети.
– Ты же знаешь, он никак не мог перенести командировку, – строго заметила свекровь.
– Я все понимаю. Клиент попал в беду, и ему потребовалась помощь адвоката… – Анин супруг, Петр Моисеев, возглавлял крупную юридическую фирму, в которой был не только боссом, но и главной звездой. – Но я надеялась, что Петр не задержится во Франции надолго. А он даже не знает, когда вернется.
– А ты посмотри на ситуацию с другой стороны.
– Как это? – растерянно спросила Аня.
– Тебе выпала возможность заняться собой, и только собой. Отоспись, походи по салонам, магазинам. Именно походи, а не просто пробегись. Побалуй себя, любимую.
Но Аня так не умела. Да, она следила за собой: стриглась у модного стилиста, посещала косметолога, спортивный зал, отбеливала зубы, но все это делала не в удовольствие, а по необходимости. Анин муж был не только образован, успешен, богат, но и собою хорош, и элегантен, и харизматичен, а она… была самой обычной. И это только в последние десять лет, до этого же… Рвань из коммуналки, необразованная, закомплексованная дурнушка в шмотье из секонд-хенда. Она на внимание обычных-то мужчин не рассчитывала, а уж о полубоге Петре Моисееве и мечтать не могла. Но свершилось чудо, и он полюбил Анну. Не сразу, конечно. Сначала пожалел ее, потом начал проникаться симпатией, а потом симпатия переросла в восхищение. Петр восторгался человеческими качествами Ани, ее порядочностью, чистотой, добротой, но не видел в ней женщину. Пришлось постараться, чтобы это исправить. И начала Аня, как все представительницы прекрасного пола, со смены прически: подстриглась, покрасилась. Дальше больше: она сменила гардероб, записалась в спортзал и солярий. Преобразившись внешне, занялась саморазвитием: поступила сразу в два института, записалась на курсы вождения и этикета. Благо деньги на весь этот «тюнинг» буквально свалились с неба.
Оказалось, что Анька Железнова, рвань из коммуналки, не родная дочь своей никудышной мамаши. Ее настоящие родители – замечательные люди, а бабка, Элеонора Георгиевна, так и вовсе княжна Шаховская, последняя чистокровная аристократка в роду. Именно благодаря бабке Аня с Петром и познакомилась: она – единственная наследница, он – адвокат и душеприказчик. Получив «однушку» на окраине и садовый участок, Аня чуть от счастья не умерла. Переехать из коммуналки в отдельное жилье было пределом ее самых смелых фантазий. Но оказалось, что кроме старой квартиры и шести соток, на которых догнивал сарай, Аня унаследовала от бабки коллекцию фамильных украшений баснословной стоимости. И вот для того, чтобы драгоценности точно получила Аня, а не заграбастал сынок-бандит и его алчные детки, Элеонора Георгиевна Петра Моисеева и наняла
[3].
Та история закончилась хорошо. Не для всех участников, но для Ани точно. И дело тут не в деньгах… Тьфу на них! Главное, она обрела родителей и лучшего на свете мужа. И вот он, именно он, Аню балует. Детей нет – с ними он довольно строг. Подчиненные его побаиваются. Клиенты, среди которых попадаются люди с богатым криминальным прошлым, уважают не только за профессионализм, но и за суровость. И только с Аней он размякает. Да, бывает, отчитывает, но с каждым годом все реже. В начале отношений у Моисеевых случались конфликты, а один раз Аня даже хотела уйти от мужа, заподозрив его в измене, но ей хватило ума не пороть горячку. Они сохранили семью, и в ней вскоре появилось пополнение. Элеонора и Алеша превратили Анину жизнь из прекрасной в идеальную. Даже не верилось, что так бывает…
Не в книгах или кино – в реальности.
Поэтому она так боялась за всех. А особенно за детей. Но еще и за папу. Он уже старенький, хоть и бодрый. Ане хотелось, чтоб он переехал в Москву и жил по соседству. Но Сергей Георгиевич Отрадов, бабушкин брат по отцу, не желал покидать Светлогорск. Он часто прилетал, чтобы навестить дочь и внуков, снова и снова заставляя Аню волноваться: она боялась, что разобьется самолет или папе станет плохо в полете, а на борту не окажется врача…
Ей было спокойнее, когда он жил с ее мамой Еленой. Воссоединившись после двадцати пяти лет разлуки, пожилой мужчина и зрелая женщина попытались создать семью. Но не получилось у них. Некоторое время они продолжали делать вид, что все прекрасно, не желая расстраивать новообретенную дочь. Но когда Елена не прилетела на день рождения Сергея из Баден-Бадена, где регулярно лечила желудок, Аня поняла, что отец и мама не вместе. Папа подтвердил. Объяснять ничего не стал, сказал только, что они очень разные. Елена тоже не стала с дочкой откровенничать. У них не сложились отношения. Ане казалось, будто мать ее немного побаивается. Есть такие одинокие женщины, которые сторонятся детей. Дичатся их. Елена до пятидесяти трех лет прожила с мыслью о том, что бездетна. Ее убедили в том, что ее дочь умерла, а других детей Елена, чуть не скончавшаяся при родах, завести не смогла… Да и не хотела, иначе взяла бы сироту из детдома. Она занималась политикой, вела активную жизнь, была вполне счастлива. Об умершей дочке перестала вспоминать, разве что о ее отце, любови всей своей жизни. Но и с ним Елена не желала встречаться, потому что это она его обожала, а он всего лишь позволил себе слабость и закрутил романчик с втюрившейся в него девчонкой.
