– Не о женщине я, об украшении. – И ткнул толстым пальцем в диадему.
– Это та самая?..
– Да.
– Красивая.
– Серег, ты такой ненаблюдательный, – сокрушенно качнул головой Эдик. – Узнаешь ее, спрашиваю?
– В коллекции Ксении Шаховской похожая была, – протянул Сергей задумчиво.
– Бинго!
– То есть ты думаешь, романовская диадема попала в руки Элеоноры?
– Если меня глаза не обманывают, то да. Но я видел ее всего раз, в кабинете у следователя Головина, когда мы найденную Анютой коллекцию делили. Помню, она привлекла мое внимание. Большая такая, довольно грубая. Теперь понятно, почему она изяществом не отличалась. Потерялась бы под высокой прической и фатой.
– Ее никто из нас не выбрал. Так что диадема осталась у Ани.
– Где она ее хранит?
– В сейфе, наверное. Как и остальные драгоценности.
В этот момент снова зазвонил телефон Эдика.
– Второй из ларца, – сказал он и перед тем, как принять звонок, сунул в пасть Данилки еще одну кость. – Слушаю тебя, Паша.
– Извините, вы больше пиво не будете? – спросил у Сергея Саша. Или первый из ларца.
– Нет.
– Можно я глотну? В горле пересохло.
– Конечно.
Бугай схватил стакан и выплеснул оставшееся в нем пиво себе в глотку. Сергей не успел предупредить его, что напиток не безалкогольный. Но потом подумал, что сто пятьдесят миллилитров пятиградусного пива никак не повлияют на организм стодвадцатикилограммового Санька.
Отрадов отвлекся и не заметил, как Эдик закончил разговор с Пашей, длившийся от силы пару минут.
– Трапеза окончена. Встаем и уходим, – сказал Эдик, щелкнув пальцами в направлении администратора.
– Что такое?
– За Аней сегодня следили. Вели ее до работы.
– Кто?
– Пашка пробивает автомобильные номера. Но и это еще не все. Сейчас к Ане нагрянули гости.
Отрадов напрягся.
– Да не ссы, Серега! Это всего лишь моя дочь.
– Ева приехала к Ане? Но зачем? Она же ее терпеть не может.
– Сдается мне, все дело в романовской диадеме.
– Мы едем к Моисеевым?
– Куда ж еще?
Эдик достал кошелек, отмахнулся от Сергея, пожелавшего сделать то же самое.
– Бориска, сколько там с нас?
Парень тут же подскочил с кожаной папкой в руке. Вульф глянул на счет, затем сунул в папку несколько купюр и еще одну – голубую, как успел заметить Сергей, в карман Бориски. То есть две тысячи. Сумма не такая уж и внушительная для такого богача, как Эдуард Петрович Новицкий, но явно больше, чем десять процентов от заказа.
Бориска точно обрадуется.
Маняша
Сегодня на ней была другая блузка. Не серая и не в горох. А пепельно-розовая и полупрозрачная. Купила год назад, повинуясь порыву. Увидела на манекене, решила, что цвет совершенно точно ее, и взяла, не померив. Дома накинула поверх пижамной майки. Убедилась, что сидит отлично. Но как носить ее с одним лифчиком, без топика или боди? Нет, не вульгарно, ибо вульгарности Маша и на дух не выносила, но очень уж пикантно. Пришлось убрать блузку в шкаф до лучших времен. Пока попадется на глаза какой-нибудь «чехольчик» под нее. Топик, боди… Бронежилет!
Когда Маняша явилась на работу в этой блузе, надетой всего лишь на лифчик, все ахнули… В ее воображении.
Мария Корчагина ходила по лаборатории в халате, а на работу притопала в плотном кардигане. Утром было прохладно, пришлось утеплиться. А скорее, прикрыться, чтобы никто не увидел ее «наливных яблочек». Маняша знала, что у нее хорошая грудь. Небольшая, но упругая, симметричная. Это подтверждал ее любовник. Он губ оторвать не мог от Машиных прелестей. О глазах и речи нет! Прожигал взглядом через халат и облизывался. Просил иногда (в рабочее время) снять белье, чтобы соски проступали. Или наоборот, заковать бюст в лифчик «пуш-ап», чтобы Машины округлости возносились к подбородку и колыхались. Но она на провокации не поддавалась. Для нее рабочий процесс был важнее. На сисечки-писечки можно отвлечься, конечно, но минут на пять. А если она лифчик снимать будет, а потом следить, чтобы коллеги ее распущенности не заметили, а потом снова надевать… Это ж сколько времени впустую уйдет? А исследования как же? Вот после работы, пожалуйста. Мария готова была представать перед любовником и голой, и в провокационном белье. Но тот в последнее время от свиданий отлынивал. Ему интереснее было зажать Маняшу где-нибудь в кулуарах, облапать и на этом остановиться. Без пяти минут доктор Корчагина все понимала. Претензий не имела. К будущему бывшему испытывала уважение. Но, черт возьми, так хотела, чтобы кто-то кроме него оценил ее «наливные яблочки», а ее саму облапал, но с продолжением!
«Мне нравится Михаил, – сделала из всего этого вывод Маша. – И я хочу, чтобы он мне вдул!»
Ее альтер-эго удивленно переспросило:
«Вдул? Ты уверена?»
«На все сто», – твердо сказала Маша.
Ранее она подобных жаргонизмов не использовала. Да и вообще никаких не использовала. Мария Корчагина, без пяти минут доктор наук, не только говорила, но и мыслила правильно. На великом и могучем русском языке, согласно заветам классиков.
В общем, Маняша с утра была фраппирована собственным подсознанием. Или, говоря современным языком, расколбашена. Поэтому надела полупрозрачную блузку.
А когда шла от метро к скверу, набралась смелости и сняла кардиган. Шея зудела так, что хотелось разодрать ее в клочья. Всему виной, конечно же, стресс. Маняша волновалась, и на коже проступала аллергия. Как назло, вылезла там, где особенно не надо. Сыпь под одеждой спрятать легко. Но если лето и у тебя много частей тела открыто, то беда. Красные пятна ничем не прикрыть.
Маняша почему-то думала, что Михаил не придет. Хоть и нарядилась, и разнервничалась, но готовила себя к худшему.
А он ждал ее у лавочки. Стоял – не сидел. Маша сначала подумала, курит. Но нет, грыз кукурузные палочки. Одет вообще не так, как вчера: в джинсы и кожаную куртку. Причесан тоже иначе, а точнее, не причесан вовсе. Лохматый и какой-то шальной. Интересный.
– Я бы не узнала вас, если бы не готовилась к встрече на том же месте в тот же час, – сказала Маша.
– Добрый вечер, – поприветствовал ее Михаил. – Прекрасно выглядите. Даже несмотря на это, – он указал на ее шею. – У вас крапивница, не чешите. Давайте, я дам таблетку. Я тоже аллергик, у меня постоянно что-то воспаляется.
– Уже выпила, – сухо ответила Маша.
Столь пристальное внимание к ее недостаткам Машу расстроило. Но потом она саму себя одернула: тебе не нравилось, что он похож на персонажа дешевой мыльной оперы, а теперь, когда он обычный, ты тоже недовольна? Да что с тобой не так, без пяти минут доктор наук Корчагина?
