– Но это не так?
– Очевидно, нет.
– А о ком?
– О вашей бабушке Элеоноре. Увидев вашего отца и Эдуарда Петровича на ее могиле, я понял, что мы ошибались.
– Вы к чему сейчас это говорите?
– Вдруг ей грозит опасность?
– Еве?
– Да. Марка убили. Значит, человек, охотящийся за диадемой, способен на многое. К вам Вульф приставил охрану, а к дочери нет. Но в опасности больше она, чем вы.
– Пожалуй…
Как бы Аня ни относилась к Еве, но смерти ей не желала. Поэтому решила кое-что предпринять.
Сергей Отрадов
Когда они с Вульфом приехали к Константину Игоревичу Борисову, то в его квартире обнаружили интересную парочку.
Женщину и мужчину.
Сведения о Катином спутнике Новицкий получил минут через двадцать после того, как они покинули кладбище. То есть тот, кому поручили разузнать о Берднике, выяснил не только то, что он умер в прошлом году, но раскопал сведения о ближайшем его помощнике, который к тому же является женихом дочки Александра Глебовича Екатерины. Той самой неудачнице, которой мог бы помочь «Слава».
– Эдик, и почему ты не министр МВД? – восхитился возможностями Вульфа Сергей. – Мы бы побороли преступность.
– В «мусора» идти в падлу. А в президенты баллотировался бы, если б не судимости.
– Так они у тебя давно погашены.
– Народ урку не выберет. А зря. Я бы порядок навел.
– Вот тебе верю… Честно!
Отрадов сам сидел. По статье 111. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Сергей избил мужа своей любовницы, застукавшего их в койке. Тот сам напросился, поскольку сучил ручонками и обзывался непотребно, да еще супруге своей неверной в лицо плевал. Отрадову ничего не оставалось, как защищать себя и честь опороченной им женщины. Он нанес всего два удара. В лицо и в живот. Сломал мужику челюсть и ребро. Подумаешь! В честном бою он травмы и тяжелее получал. И не бросался заявления писать, а разбирался сам, по-мужски. А этот рогоносец не просто заяву накатал, но еще и, пользуясь связями, подсуетился, чтобы впаяли по максимуму. В итоге отсидел Сергей семь лет…
А Эдик в общей сложности восемнадцать!
И оба они оказались за решеткой из-за Элеоноры.
Сына она могла отмазать. Невелико было первое его прегрешение. А потом понеслось… Как снежный ком.
И рогоносца на Сергея она натравила, желая разлучить с дочкой Леной.
Жестко.
А лучше сказать, жестоко.
И все равно брат и сын продолжали ее любить. Пусть и тайно. И если бы она пожелала их вернуть в свою жизнь, оба прибежали бы, только позови. Только внучка, Ефросинья, смогла противостоять Элеоноре. Она не простила бабку. Не за себя – за всех. И отомстила. Мало того, из квартиры выжила, так еще и имя, данное ей Линой, поменяла. За что, естественно, поплатилась. Сокровища Шаховских достались не ей. А Ане. И хоть Сергей был за дочь рад, но его не оставляла мысль о том, что Еву обделили.
– Эдик, а ты не думал о том, чтобы диадему отдать дочери? – спросил он Вульфа.
– Я для нее и ищу ее.
– Для Фроси?
– А, ты о ней… Нет, обойдется. У меня другая доченька есть – Линочка.
– Ты назвал ее в честь матери?
– Нет. В честь артиста-каратиста. Сын – Брюс. Она – Лина. Лина Эдуардовна.
– Но диадемы достойна именно Ефросинья.
– Потому что русская, а не китаянка? – раздулся от возмущения Вульф.
– Нет. Потому что ты, отец, ей ничего не дал.
– Она сама много чего взяла. Хата, которую она отжала у матери, стоит десятки «лямов». Не рублей, Серега, долларов. Плюс обстановка. Там антиквариата столько! И колье ей от бабки досталось. С рубиновыми розочками. Она не внакладе.
– Я не хочу пупок рвать ради Фроси. Та она еще штучка, не спорю. Но с другой стороны… Бабку в дом престарелых не сдала, а купила ей квартиру. Пусть и не самую лучшую, но отдельную. Та жилплощадь, что ей досталась, не тянула не то что на десяток «лямов», на один-то с трудом. И я сейчас не о долларах. Фрося привела ее в порядок. И я даже представить не могу, чего ей это стоило. А ведь ей никто не помогал. Все сама! Крутилась как могла.
– Ага. Под богатыми мужиками.
– Что ей оставалось? Помощи ждать неоткуда.
– Не делай из меня монстра. Фрося сама отказалась со мной общаться.
– А ты и не настаивал.
– Ты че меня «лечишь»? – посуровел Вульф. – Узнал о своем отцовстве десять лет назад, когда дочка уже невеста, да богатая, и строит из себя…
– Вот именно – богатая. Элеонора озолотила мою дочь. До того, как это сделал я.
– А моя сама насосала на хаты и тачки, пока я в тюряге чалился. И что?
– Подари ей диадему. Она же твоя принцесса.
Вульф отмахнулся, но задумался.
И вот спустя час они явились к Борисову, а в квартире застали эту интересную парочку…
– Вы кто, черти? – в свойственной ему манере обратился к незнакомцам Эдик.
Не на высоком приеме же, чтобы их «господами» называть или хотя бы «гражданами». А черти, это по-вульфовски.
– А вы? – не стушевалась женщина.
Лет сорок пять, на вид. Интересная. Мужчина моложе. Молчит, но не потому, что боится, а что-то про себя прикидывает.
– Она? – спросил у Сергея Эдик.
– Похожа.
– Эй, я тут, – разозлилась дама. – Не надо говорить обо мне как об отсутствующем человеке… Или неодушевленном предмете!
– Екатерина Александровна Бердник?
– Она самая.
– В отца пошли. Но удались лучше. Я бы сказал, вы – красотка. И почему вам в любви не везет?
– Эдик, будь деликатнее, – попросил Сергей.
– Эдик? – переспросила госпожа Бердник. – Сын Элеоноры Георгиевны?
– Родителей не выбирают, – криво усмехнулся Вульф. – А с вами кто?
– А с вами? – не сбавила напора Екатерина.
– Я брат Элеоноры, Сергей, – представился Отрадов.
– Обалдеть! Это все равно что встретить киногероев в жизни!
Сергей с Эдиком переглянулись – не поняли.
– Я же столько о вас слышала, – улыбнулась Катерина. – Отец все уши мне прожужжал об Элеоноре и ее семейке. И вы вообще не такие, какими я вас представляла…
– И ладно, – поморщился Эдик, любопытство дочки Бердника ему не льстило. Ведет себя как маленькая, будто Железного человека на улице встретила. – Что вы тут делаете?
– Вы Вульф, так? Большой криминальный босс. А выглядите как ведущий кулинарного шоу. А вы, Сергей, на моряка похожи.
