– Его самого.
Это был несчастный случай. Молодой граф финансировал проект. Башню возвели, но на торжественном открытии случилось несчастье. Обвалился декоративный бортик, пущенный по краю крыши. Осколки кирпичей ударили графа Шаховского по голове. Тот умер спустя час по пути в больницу. Сестра же его, стоящая рядом, не пострадала вовсе. Даже туалет ее не запачкался кирпичной крошкой и брызнувшей из головы брата кровью. Считалось, это потому, что на шее у нее было колье со знаменитым «Славой». Этот случай был известен всем потомкам погибшего графа и служил доказательством всесильности фамильного бриллианта.
– Вот же она, башня, – раздраженно проговорил Эдик и указал на карту. – Не узнаешь?
Когда Сережа был маленьким, отец показывал ему это строение. А Эдику – мать. Вот только…
– Башня разрушена лет тридцать назад, – напомнил Отрадов.
– Я знаю. Но она нарисована. А мы выяснили, что краски свежие. То есть…?
– Это все равно что галочка или крестик.
– Бинго!
– Так чего мы ждем? – нетерпеливо воскликнул Сан Саныч. – Поехали уже!
И они поехали.
Вульф предложил воспользоваться его «Линкольном». Сергей был за рулем. Это не нравилось Александру. Машина, на его взгляд, была слишком неповоротливой, а водитель чересчур осторожным. Ему не терпелось попасть на место, где когда-то стояла башня.
– А что сейчас вместо нее? – спросил он.
Но никто не смог ему ответить. Ни Эдик, ни Сергей не помнили.
Они добрались до погоста. Поставили машину у ворот. Продавцы цветов и разных мелочей, среди которых даже попадались гипсовые святые, давно расторговались и разошлись по домам. Было пусто и тихо.
Вульф повертел головой, выбирая правильное направление.
– Туда, – сказал он и ткнул пальцем вправо.
Сергей и Саша последовали за ним, как верные оруженосцы. Топали минут пятнадцать. Старики устали. Новицкий еще и запыхался. Думал, получится быстрее. Только Карпов на молодых ногах все время вырывался вперед. Его еще и нетерпение подгоняло.
На месте водонапорной башни теперь была рефрижераторная будка. Заброшенная лет двадцать назад, разрисованная граффити и используемая вместо общественного туалета.
– Лучше бы останки башни сохранили, – заметил Вульф. – В них хоть какая-то элегантность была.
– Будем ломать дверь? – спросил Александр.
– Нет, надо копать.
– Где?
– А вот тут, – и указал на один из углов.
– Почему?
– На граффити посмотри.
Среди бранных надписей и цензурных, ну типа «Тут был Вася», на будке были примитивные рисунки. В том числе… КОРОНА!
– Эдуард Петрович, я в восхищении, – цокнул языком Карпов и подобрал обломок шифера, чтобы использовать его вместо совка. – С вашей наблюдательностью и логическим мышлением в следопыты бы… Янтарную комнату обнаружили бы. И сокровища инков.
– В детстве я хотел быть кладоискателем.
– Брось врать, – хохотнул Отрадов. – Ты хотел завмагом стать. Чтобы матушке доставать икру и колготки капроновые.
– По тем временам почти одно и то же. – Он перевел взгляд на Александра, который уже сидел на корточках и копал землю. – Ну, что там у нас?
– Что-то есть…
– Уже?
– Да. Наткнулся на нечто твердое. Думаю, коробку.
Но нет. Не угадал Сан Саныч. Когда «нечто» было извлечено из земли, всем стало очевидно, что оно – это кастрюля. Самая обычная, эмалированная. Обмотанная скотчем для того, чтобы крышка не съехала.
– Символично, – заметил Эдик.
Александр содрал клейкую ленту и снял с кастрюли крышку. Три пары глаз устремились внутрь «сундука», чтобы увидеть сокровище…
– Это что? – брезгливо сморщился Вульф.
– Диадема, – ответил ему Сергей.
– Да, но она же пластмассовая.
– Не совсем. Сделана из металла и стекла. Для девочки.
– Я не понимаю – беспомощно выдохнул Эдик.
– А я, кажется, да, – проговорил Карпов.
Ева
Она звонила и звонила. А он не отвечал и не отвечал.
Так занят, что даже сказать три слова: «Занят. Позже наберу», – не может? Или набрать коротенькую эсэмэску?
Сама Ева частенько игнорировала мужчин. Даже тех, кто был ей интересен. Но у женщин своя логика и образ мышления. Они то обижаются, то хотят проучить или проверить, то провоцируют, то лютуют из-за ПМС. Мужчины же, если заинтересованы, отвечают на звонки. Пусть не сразу, но через час, два…
Сан Саныч полдня не реагировал на Евины сигналы.
А она за день много чего успела. И в банк заскочила, и в салон, чтобы привести в порядок ногти, и купила себе пару комплектов белья. Их у нее имелось столько, что носить – не переносить, но как себе отказать в очередном бюстгальтере? Как не приобрести дивные кружевные трусики и чулочки с подвязками?
Исподнее Ева всегда покупала сама. Во-первых, мужчина никогда не угадает, какое нужно, если с размером не ошибется, то с настроением точно, а во‐вторых, это такое удовольствие мерить комплекты и красоваться в них перед зеркалом. Для женщины, довольной своим телом, это все равно что психотерапия. А Ева, слава богу, не страдала от лишнего веса и целлюлита. «Звездочки» на ногах стали появляться, это да. Но под чулками их не было видно.
Она поставила машину и направилась к подъезду. Уже стемнело, и многие окна уютно светились. Еве сразу захотелось домой. А потом она вспомнила о том, что забыла купить продукты. Возвращаться в магазин? Или подняться в квартиру и заказать еду из ресторана, по телефону? Задумавшись, Ева остановилась. Постаралась припомнить меню окрестных заведений, чтобы понять, чего бы ей такого эдакого сегодня захотеть.
– Ева! – услышала она женский голос. Обернулась и глазам своим не поверила. Анька Железнова, она же Моисеева. Стоит перед ней. Настоящий кошмар с улицы Вязов.
Нет, выглядела она не как Фреди Крюгер. И даже не как та замарашка, что предстала перед Евой в последний раз. Вполне себе симпатичная и респектабельная мадам. Не знала бы Ева, из какой дыры Анька вылезла по невесть откуда взявшейся доброте бабки Лины, приняла бы за ровню. Но княжне Шаховской при виде родственницы стало как-то неспокойно. Сердце бухнуло, как будто с маньяком столкнулась.
И тут произошло то, чего Ева никак не ожидала. Возле ее уха что-то просвистело. Она резко повернула голову и увидела, как в стволе дерева, рядом с которым она стояла, трепещет… Стрела!
Так вот от чего бухнуло сердце, поняла Ева. От дурного предчувствия.
– Ложись! – услышала она Анин крик. И тут же снова услышала узнаваемый свист.
