– Можно, – Феликс сделал заказ и сел поудобнее, так, чтобы площадь и гостиница просматривались со всех сторон.
– Спросить чего-то хочу, – сказал Никанор. Достав сигарету из пачки, он принялся тщательно разминать ее в пальцах.
– Спрашивай.
– Куда едем, там как – берега, места дикие али людные?
Феликс повернул к нему голову, и черные стекла очков уставились на старика.
– Сейчас конец октября, в это время везде места дикие. А почему интересуемся?
– Накопилось у меня. Нагнетается.
– Что у тебя нагнетается? Говори толком, не хочу сюрпризов. Официант принес воду, мороженое, пожелал приятного аппетита и удалился.
– Так не оборачивался давно, вот силушка-то и поднакопилась, гнетет, тянет, выхода ищет.
Никанор взял стакан с водой и посмотрел на жидкость сквозь стекло. Вода заволновалась, пошла мелкой рябью и стала закручиваться маленькой вихревой воронкой.
– Поставь стакан, пожалуйста, – сдержанно произнес Феликс. – Ты там что хочешь сделать – обернуться и побегать на четырех лапах или шторм устроить?
– Полностью-то обернуться – нет. – Отставив стакан, Никанор взял вазочку с мороженым и ложку. – Хотя бы так, частично трансформироваться да остальную силушку в воду скинуть. Ежели и шторм получится, то маленький совсем.
Феликс подумал и сказал:
– Там территория частных особняков и пляжей. Хозяева разъехались до следующего лета, но вполне могут оставаться сторожа и собаки. А собаки могут устроить переполох.
– А то я их не передушу, что ли?
– Нельзя! Нельзя душить собак! – И, посмотрев на старика, хмуро ковыряющегося в вазочке с мороженым, добавил: – Придумаем что-нибудь, в конце концов, прогуляемся подальше, найдем место.
– Так бы сразу, – проворчал Никанор и принялся уплетать десерт.
Из гостиницы показались сотрудники агентства с пляжными сумками и целлофановыми пакетами. Гера с Сабуркиным переоделись в майки и шорты-бермуды, Арина – в пеструю тунику до колен, Алевтина нарядилась в широкий цветастый сарафан до пола и соломенную шляпу с целым букетом алых маков.
Феликс расплатился с официантом, и они с Никанором поднялись навстречу коллективу.
Дойдя до конца площади, команда перешла через дорогу и остановилась у обочины, рядом с памятником господину в длинном пиджаке и шапочке. Господин стоял, устремив руку вверх и, несомненно, указывал ею светлый путь грядущим поколениям. На шапочке сидел здоровенный ворон и смотрел вдаль. Глянув на птицу, Феликс досадливо тряхнул головой, решив, что еще рано выискивать в каждой встречной вороне знакомые черты.
Часы показывали, что София с подругой должны подъехать с минуты на минуту.
– Феликс, а ты с собой ничего не взял? – кивнула Алевтина на его пустые руки.
– Что я должен был взять?
– Ну… плавки там, полотенце.
– Я купаться-загорать не собираюсь.
– Да ладно! На море быть и не купаться?
– Отстаньте от меня. Очень вас прошу.
В этот момент к обочине одна за другой подъехали две машины – серебристый «Мерседес» и черный внедорожник «БМВ». Из «Мерседеса» выглянула сияющая София и помахала Феликсу, а у черного внедорожника распахнулась передняя дверца, выпуская из салона клубы дыма вперемешку с грохотом танцевальной музыки. Из машины показалась худенькая пожилая дама с короткой стрижкой, ярко накрашенной ниточкой губ и громадными золотыми серьгами. Помахав рукой с гирляндой звенящих браслетов, она весело крикнула на ломаном русском:
– Садитесь, куклятки! Поехали гулять!
Глава 32
Вилла Софии оказалась небольшим двухэтажным домом посреди огромной зеленой территории с гранатовыми деревьями, пальмами и целой оливковой рощей. Металлическая ограда с белыми плафонами фонарей отделяла участок от песчаного берега и стеклянной воды электрически-голубого цвета.
Пока гости выгружались из машин и вытаскивали из багажников пакеты со всевозможной снедью и звенящими бутылками, Феликс отчего-то продолжал сидеть в машине, глядя на дом. Облупившаяся штукатурка, проржавевшие решетки балконов, пустой бассейн с брошенной на дне деревянной лодкой… Если бы не подстриженная трава с ухоженными деревьями, можно было бы решить, что особняк давно заброшен.
– Феликс, ты идешь с нами? – заглянула в салон София. Мужчина вышел из машины и огляделся по сторонам.
– Что здесь случилось?
– Ничего, – пожала она плечами. – Просто я не хотела ничего менять.
– С каких таких пор ты не хотела ничего менять?
– Идем. – Она лукаво улыбнулась, взяла его за руку и повела к ступенькам веранды.
Они поднялись наверх, к стеклянным дверям с металлическими жалюзи. Не выпуская ледяных пальцев из сухой горячей ладони, женщина провела Феликса за угол дома, и он увидел некогда белый столик с ажурными металлическими ножками и два таких же стула. На изъеденной ржавчиной столешнице стоял треснувший стеклянный бокал.
– Нет, София, – медленно произнес Феликс, – ты должна была хоть немного прибраться.
– А я пыталась, – в карих глазах запрыгали веселые искры, – но он не захотел. Не двигается.
Она коснулась мутного стекла пальцами, затем схватилась за ножку и подергала как следует. Бокал стоял, будто примороженный к железу.
– Но этого не может быть. За столько лет… это же всего-навсего стекло.
– Как видишь – может. Не такой уж хрупкий материал это стекло. И я решила ничего тут не менять. Понимаешь? Ничего.
Феликс обнял ее за плечи и привлек к себе, не опасаясь испугать гиблым запахом талого снега, который не мог перебить никакой искусственный аромат. Женщина прижалась щекой к его рубашке и закрыла глаза.
– А если бы я никогда не приехал?
– Ты же приехал.
– Это случайность. Если бы не детективное агентство…
– Значит, тебе понадобилось создать целое детективное агентство, чтобы я наконец дождалась. Ты сам говорил, что не бывает случайностей. Их просто не существует.
Феликс поднял руку, чтобы погладить ее по волосам, но увидел, с какой тщательностью уложены легкие, как пух, кудри, и не решился нарушать этот порядок.
– Люди, вы куда пропали?! – донесся голос Алевтины. – Мы тут мангал уже разжигаем! А Мария в дом попасть хочет, там, говорит, стаканы взять надо, а то из бутылки пить при гостях некрасиво!
– Какая же она замечательная, твоя Мария, – улыбнулся Феликс.
– Лучшая подруга, – тихонько рассмеялась София. – Идем, откроем все двери, все окна, включим музыку…
– И принесем стаканы.
Выпустив Софию из объятий, Феликс взял бокал со столика и швырнул его через ограду. Бокал улетел далеко в море и исчез, едва потревожив его безмятежное спокойствие.
