– Где эта пещера, расскажи.
– Знаешь, где в ущелье еще при фашистах разрушенный монастырь?
– Найду.
– Монастырь стоит на обрыве, позади него лес. Если идти строго на север, через три километра будет поляна, на ней валун, похожий на собачью голову. От него на юго-запад пятьсот шагов, и начнутся заросли ежевики. Прямо за ежевикой вход в пещеру. Помог я тебе?
– Очень. Спасибо.
– Помоги и ты мне.
– Что сделать, говори.
– Не хочу умирать, глядя в этот потолок. На небо хочу смотреть, на звезды. Вытащи меня отсюда.
Феликс смерил взглядом сухощавую малорослую фигуру, подумал о размерах вентиляционных шахт и согласно кивнул.
– Сможешь забраться мне на спину и крепко держаться за шею?
– Смогу! – Старик решительно выдернул иглу капельницы из локтевого сгиба и откинул одеяло. На нем была голубая пижама, из которой торчали голые ноги.
– Обувь есть тут у тебя?
– Не надо обувь, босиком пойду.
– Хорошо. Давай, уходим.
Феликс подставил ему спину, и старик обхватил его за шею обеими руками. Не ощущая веса своей ноши, Феликс подошел к зияющему в потолке квадрату и, оторвавшись от пола, взлетел, исчезая в отверстии. Поставив решетку на место, он с осторожностью стал продвигаться к выходу на крышу.
Выбравшись наружу, Феликс также установил на место крышку люка и проверил, не осталось ли следов вторжения. Все это время старик молчал, лишь судорожно сглатывал, да сердце его колотилось так, словно пыталось прорваться сквозь больничную пижаму.
– В порядке ты, Панайот?
– Да.
– Хорошо. Закрой глаза и не открывай, пока не скажу.
Старик послушно опустил веки. С ношей за спиной пройти по проводам вампиру не составляло труда, но старика могла заметить охрана. Выждав удобный момент, Феликс побежал по крыше, перепрыгнул на провода и в секунды оказался за тюремным забором. Там он слетел вниз, мягко приземлился в траву и шагнул за деревья, в ночную черноту.
– Открывай глаза.
Разомкнув объятья, Панайот ступил в траву, охнул и пошатнулся, хватаясь за сердце. Феликс поддержал его, но старик отстранился, жестами показывая, что с ним все в порядке и в помощи он не нуждается.
– Давай отойдем отсюда, не хочу это видеть, – кивнул он в сторону тюремного забора.
Все же поддерживая старика под локоть, Феликс отвел его вглубь перелеска. Они вышли на небольшую поляну, поросшую высокой травой со стеблями, усыпанными мелкими белыми цветами. Панайот сел на землю, сорвал пару стеблей и долго вдыхал цветочный аромат. Тут послышался шум торопливых шагов, и на поляну выскочили сотрудники агентства. Георгия с ними не было. На немой вопрос директора Гера ответил, что водителя отправили к выходу из перелеска следить за обстановкой.
– Кто они такие? – спросил Панайот, указав на фигуры в рассеянном лунном свете.
– Друзья.
– Друзья – это хорошо, очень хорошо. Прилягу я, ладно?
Феликс расстегнул куртку, намереваясь ее снять и бросить на траву, но старик замотал головой.
– Нет, нет, не надо, на землю хочу лечь.
Он вытянулся в траве лицом к небу и счастливо улыбнулся висящей над головой луне.
– Побыть с тобой или хочешь один остаться? – спросил Феликс, склоняясь над стариком.
– Один, – ответил он, закрывая глаза. – Спасибо тебе большое, архангеле.
– Счастливого пути, Панайот.
Тронув его лоб и чуть пригладив легкие, как пух, белые волосы, Феликс выпрямился, махнул рукой своей команде и пошел с поляны прочь. Прежде чем зайти за деревья, он обернулся и посмотрел на фигуру в голубой пижаме. Лежала она неподвижно.
Выйдя к краю перелеска, они отыскали Георгия, и все вместе пошли к машине.
– Неужели все получилось? – никак не мог поверить он. – Как вам удалось с ним поговорить?
– Подкупил охранника, – сухо ответил Феликс и этим ограничился.
Лишь сев в микроавтобус, он снова заговорил, спрашивая Георгия о монастыре, разрушенном в годы войны с немцами.
– Да, знаю это место, как-то туристов туда возил. Монастырь этот восстанавливать хотели, да кризис наступил, денег нет пока.
– Отвези нас туда завтра.
– Хорошо, только я с утра не могу, в обед, ладно?
– Ладно, нам лишь бы засветло попасть на место.
– Где-то там эта ваша пещера находится?
В ответ Феликс молча кивнул.
Глава 40
Утром Феликсу позвонил Георгий и напряженным голосом сообщил, что один его друг сегодня поделился удивительными новостями. Панайотиса Захаропулоса нашли мертвым в лесочке неподалеку от тюремной ограды, босиком и в пижаме. Тюремное начальство в истерике, никто не может понять, как он выбрался из лазарета и оказался на лужайке. Все силы приложены, чтобы о таком чуде никто не пронюхал, особенно журналисты, и не разразился грандиозный скандал.
– Вы что-нибудь об этом знаете?
– Нет. А должен?
После длинной паузы Георгий сказал:
– Ладно, и я ничего не знаю. В час заеду за вами.
– Договорились.
Отключившись со связи, Феликс пошел собирать своих сотрудников на завтрак.
Спустившись в облюбованное кафе, сделали заказ, и когда тарелки оказались на столике, телефон Феликса снова зазвонил.
– Да, Мария, слушаю. – Вместе со стулом Феликс отодвинулся от стола.
– София просила ничего никому не говорить, особенно тебе…
– Что произошло?
– Ночью у нее случился инфаркт, она была в реанимации…
– В какой больнице?
– Она просила не говорить.
– Почему ты мне сразу не позвонила?
– Асклепия, десять.
– «Балкан центр»?
– Да.
И в трубке запищали гудки. Вскочив из-за стола, Феликс поспешил к стоянке такси. Команде оставалось лишь озадаченно посмотреть в удаляющуюся спину. Сабуркин принялся было подниматься следом, но Никанор остановил его взмахом руки.
– Это его дело. Личное. Пейте свой кофий, пейте.
Высотное здание медицинского центра Феликсу было незнакомо, он просто слышал когда-то фантазии юных архитекторов о лучшей больнице города. Но выглядело все именно так, как они описывали: высотка из стекла и бетона посреди пригородной пустоты.
– Здесь останови, – Феликс указал таксисту на огромную надпись Balcan Centre.
Выйдя из машины, мужчина пересек шоссе и поспешил к комплексу. Тратить время на общение с персоналом он не собирался. Пройдя по периметру здания, он посмотрел на уходящие ввысь окна. После поднес руку к лицу и закрыл глаза, втягивая ноздрями воздух. Ледяная белая кожа потеплела, и стали раскрываться образы. Улыбаясь, София поднимает бокал вина, взгляд в таверне, бледно-голубое платье, белые туфли, прикосновение к волосам… Феликс потер пальцы, разогревая запах, после открыл глаза. Взгляд вампира скользнул по оконным рядам. Шестой этаж, окна палаты выходят на юг.
