– А, – махнул рукой Макис, – она вообще редко улыбается, серьезная женщина, но работает хорошо, честно, сейчас так вообще за двоих и не жалуется. Про что вы спрашивали? Я забыл.
– Про местных продавцов, которые поумирали. Кто, когда и как.
– Да, точно. Этот, как его, Нико месяца четыре назад в аварии по дороге в Афины разбился, Петроса на охоте свои же случайно вместо кабана застрелили, Анести сердечный приступ хлопнул…
– Сердечный приступ? – на лице собеседника возник интерес.
– Да, перепил на свадьбе родственника, сердце и не выдержало.
– Понятно, – интерес с лица пропал. – И все? Остальные живы?
– Из тех, кого знаю, вроде да.
Но гость отчего-то не желал мириться с такой невысокой смертностью и выжидательно смотрел на Макиса. Под таким взглядом пришлось основательно копаться в памяти.
– Разве что еще Костас Димитриадис, – сказал Макис, потушив сигарету в пепельнице. – Но это было давно, и от чего он умер, я не помню. Да и не продавцом он был, а покупателем, брал по мелочи: что-то перепродавал потом, что-то себе оставлял.
– И когда он умер?
– Года два назад, я как раз тогда Марину на работу и взял.
– М-м-м-м… и где связь?
– Так она женой была Димитриадиса, а как он умер, ей жить не на что стало, я к себе ее и взял. Хотите позову, сами спросите?
– Не надо, не стоит отрывать ее от работы. В принципе я все узнал, что хотел, не буду и ваше время отнимать. – Рука Феликса скользнула во внутренний карман пиджака и извлекла купюру в пятьдесят евро. – Я в баре брал бокал вина и не расплатился, вот, возьмите, сдачи не надо.
– До свидания, всего хорошего, – Макис взял деньги и привстал, прощаясь с гостем.
Покинув кафе, Феликс немного прошелся по освещенной дорожке и свернул в темноту к черным кипарисовым «свечкам». Встав так, чтобы просматривались оба выхода из здания – главный и подсобный, он скрестил руки на груди и застыл неподвижно. Так Феликс мог стоять часами, не шевелясь и не меняя позы.
Кафе закрылось ближе к полуночи, последними уходили Макис и Марина. Перекинувшись парой прощальных фраз, хозяин направился к своей машине, а официантка прошла вдоль кипарисовой аллеи, пересекла дорогу и неторопливым шагом устремилась к жилым домам, стоявшим почти вплотную друг к другу. Невидимый и неслышимый, Феликс последовал за ней.
Остановившись у двухэтажного дома с традиционно просторными балконами-лоджиями, Марина долго искала в сумочке ключи, затем открыла дверной замок и зашла в подъезд. Пару минут спустя на втором этаже вспыхнуло окно. Обойдя дом и встав у торца в неосвещенном узеньком проеме, Феликс посмотрел вверх, глянул по сторонам, на окна соседних домов, и с легкостью ящерицы скользнул по стене на высоту второго этажа. Запрыгнув на балкон, мужчина подошел к освещенному окну и заглянул в комнату сквозь щель небрежно задернутых занавесок.
Переодевшись в легкий коротенький халатик, Марина налила бокал вина и включила музыку. Попивая вино, она стала плавно покачиваться в такт мелодии. У нее оказалась хорошая фигура, подтянутое тело, и она двигалась прекрасно, что навевало на мысль, что в недалеком прошлом она была профессиональной танцовщицей.
Насколько позволял угол обзора рассмотреть комнату, обстановка была не то чтобы шикарной, но вполне достойной.
Допив вино, Марина снова наполнила бокал и, поднося бокал к губам, замерла, встретившись взглядом со стоявшим на балконе мужчиной в черном костюме. Она не испугалась, не удивилась, а совершенно спокойно поставила бокал на крышку музыкального центра, подошла к окну и раздвинула шторы. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, затем одновременно улыбнулись, и Марина открыла балконную дверь, впуская гостя.
– Ты знаешь, зачем я здесь, верно? – сказал Феликс, расстегивая пиджак.
– Да. – Женщина подошла к музыкальному центру за бокалом, заодно поменяла диск. – Услышала, о чем ты говорил с Макисом, когда первый раз приходил. Так и знала, что потом ко мне придешь, но не думала, что так скоро.
– Что он тебе сделал, Марина?
– Кто?
– Олег Сергеевич Сидоренко. Чем же так обидел, что не смогла простить?
– Хочешь вина?
– Нет, спасибо. Я присяду?
– Располагайся, где тебе удобно. – Женщина махнула бокалом, и немного вина выплеснулось на пол, но она не обратила на это внимания. Феликс присел на мягкий стул у обеденного стола с круглой мраморной крышкой.
– Олег Сергеевич… Олег Сергеевич… – с усмешкой произнесла Марина, продолжая кружиться по комнате в такт легкой мелодии. – Ах, какой был мужчина, настоящий полковник! Всю историю хочешь?
– Хочу.
– Она неинтересная. Слишком уж обыкновенная и скучная история.
– Люблю именно такие. Рассказывай, тебе же не терпится выговориться.
– Еще как! Если бы ты не пришел, я бы сама тебя нашла. Как тебя зовут?
– Феликс.
– Очень приятно, а меня Марина. Давай все-таки налью тебе вина.
– Ну, давай, наливай.
Марина поставила перед гостем широкий стеклянный стакан и наполнила его доверху из початой бутылки. Затем начала рассказывать, поминутно поднося к губам свой бокал.
Глава 48
Без малого двадцать лет назад приехала Марина Нечаева с украинским танцевальным коллективом на гастроли в Грецию. Познакомилась с парнем, он влюбился, позвал замуж. Не то чтобы Марина была от него без ума, просто захотелось перебраться на заграничный юг. Парень ремонтировал моторные лодки и жил в доме с родителями, куда и привел молодую жену. Родители выбор сына не одобрили, чужеземную невестку невзлюбили: не так она готовила, плохо убирала и не особо торопилась найти работу. Марине было тошно, но она терпела, стараясь поскорее выучить язык и освоиться в чужой стране.
Не прошло и полугода, как девушка познакомилась с Олегом Сидоренко. На пляже злой рок поставил их лежаки по соседству. На Олега невозможно было не обратить внимания – высокий, русоволосый, голубоглазый красавец с умным, «породистым» лицом, он слишком уж выделялся на фоне греков. Почти соотечественники, они разговорились, выпили по коктейлю. В Грецию Олега привели деловые интересы – что-то, связанное с морскими грузоперевозками, дел было много, и на жарких берегах он собирался провести не меньше трех месяцев. Ко всему прочему голубоглазый красавец оказался успешным бизнесменом и не состоял в браке.
Отношения завязались мгновенно и стали развиваться стремительно. Марина до того потеряла голову, что даже не посчитала нужным скрывать от своей греческой семьи наличие любовника. В доме начались скандалы, родители требовали немедленно выставить «русскую путану» из дома, законный муж ходил мрачнее тучи. А когда Марина явилась домой под утро, не выдержал и надавал ей пощечин. Марина пожаловалась Олегу, и он, как джентльмен и защитник, немедленно снял у какого-то знакомого крошечную квартирку-студию и перевез туда даму с вещами.
