Профессор Вениамин Дубровский жил на третьем этаже старого обшарпанного дома на восточной окраине Клыково. До работы было недалеко, и это его вполне устраивало. Впрочем, в будущем он планировал перебраться в квартиру побольше, возможно даже приобрести небольшой коттедж с участком, благо, накопленные средства позволяли. В настоящий момент местный риэлтор подыскивал для него подходящие варианты, которые устроили бы не только Дубровского, но и его сына Олега, периодически приезжавшего в гости из Санкт-Эринбурга. Но пока профессор возвращался с работы в небольшую двухкомнатную квартирку, где и коротал часы досуга.
В последнее время Дубровский думал исключительно об Ирине Зверевой. Ужасный каркающий голос все еще звенел у него в ушах. Он уже несколько раз прослушал запись диктофона, с каждым разом все больше убеждаясь, что с девицей определенно творится что-то странное. Ее психическое состояние, критически близкое к настоящему сумасшествию, и раньше вызывало у него серьезные опасения, а теперь Зверева была еще и одержима. Но кем? И в какие моменты демон захватывал власть над ее телом?
Девчонка и сама по себе была настоящим исчадием ада, так что моменты захвата ее личности другой сущностью отследить было очень сложно. Но с этим нужно было что-то делать. Если самому Дубровскому это окажется не под силу, придется пригласить другого специалиста, более сведущего в области сверхъестественного. У Егора Зверева наверняка найдутся такие знакомые.
Дубровский целый день прождал от него звонка, но Егор так и не перезвонил. Профессор хотел позвонить сам, но из-за других пациентов задержался в клинике допоздна и домой вернулся уже за полночь. Беспокоить Егора Зверева в такое время он не хотел. Все можно было обсудить утром, на свежую голову.
Вениамин поужинал куском мясного пирога из «Одноглазого валета» и, удобно устроившись на стареньком диване, включил телевизор.
В выпуске местных новостей говорили об открытии новой художественной галереи в краеведческом музее, Алена Александровна Сухорукова снова давала интервью журналистам. Затем ведущий начал рассказывать об убийстве девчонки из академии, о том, что полиция пока не делала никаких заявлений. Ясно было одно: у следствия до сих пор нет никаких зацепок. Репортеры чуть ли не в открытую обвиняли полицейских в бездействии. Мэр Сергей Арсентьевич Белобров выступал перед журналистами, обещая, что возьмет это дело под личный контроль. Но если уж полиция бессильна, то как мэр заставит легавых добиться нужных результатов?
Сюжеты новостей на экране сменяли друг друга, и профессор Дубровский сам не заметил, как крепко заснул. Ему приснился удивительный сон.
Вениамин стоял в огромной пещере, похожей на большой крытый стадион, ярко освещенный огнями. Вокруг горели высокие костры, сложенные из толстых бревен, пылали факелы, воткнутые в стены. Сотни полуобнаженных людей, одетых в какое-то рванье, стояли на коленях, уткнувшись головами в каменный пол.
Многоголосый хор нараспев проговаривал непонятные замысловатые фразы. Кто-то громко выкрикивал отдельные слова, все остальные за ним повторяли. Вдруг профессор Дубровский понял, что слышит тот самый язык, на котором с ним говорила Ирина Зверева.
Люди на коленях тянулись к высокой фигуре в длинной золотистой накидке. Она стояла спиной к толпе на каменном возвышении, расположенном на краю огромной пропасти, из которой поднимались гигантские языки пламени. На голове неизвестной был странного вида головной убор из костей и рогов, напоминающий жуткую корону.
Неизвестная раскинула в стороны руки, увешанные массивными золотыми браслетами, и начала медленно поворачиваться к толпе. Она довольно улыбалась, нежась в жаре огня, слушая обращенные к ней хвалебные речи. Золотистая накидка покачивалась у нее за спиной, отливающее золотом тело было опутано широкими кожаными ремнями, составляющими ее одеяние. На груди женщины сверкало ожерелье из золотых амулетов и самоцветных камней в форме змей.
Профессор Дубровский тут же узнал ее. На возвышении стояла Ирина Зверева. Вот она снова громко что-то крикнула, и толпа мгновенно повторила за ней. Все происходящее напоминало ритуал какого-то жуткого языческого культа, а сама Зверева была похожа на жрицу.
В памяти профессора вдруг всплыло имя, но он никак не мог понять, откуда оно ему известно. Где он слышал его раньше? Верховная Мать Змей.
Он только теперь разглядел у ног Ирины массу черных блестящих змей, переплетенных в огромные шевелящиеся клубки. Гады извивались в отблесках огня, не причиняя Зверевой вреда. Да она нисколько их и не боялась.
И тут Ирина увидела его самого. Дубровский похолодел. А жрица довольно улыбнулась, оскалив острые зубы, затем показала на него пальцем и гулко расхохоталась.
Профессор Дубровский вдруг ощутил, как вокруг стало еще жарче. Пламя в пропасти за спиной Ирины Зверевой с ревом поднялось к самому потолку пещеры и начало лизать каменный свод, многочисленные костры и факелы запылали еще ярче.
– Грядет царство огня! – восторженно воскликнула Ирина. – И те, кто не примкнут к армии Огненного Дракона, обратятся в пепел!
Она вскинула руки со скрюченными пальцами, и люди в толпе начали оборачиваться к профессору. Они тянулись к нему с протяжными воплями, и он с ужасом увидел, что у них нет глаз. На него пялились сотни черных провалов, в глубине которых мерцали огненные искры.
Вениамин Дубровский испуганно вскрикнул и проснулся. Но жар, который он ощущал во сне, никуда не делся. Большие языки пламени лизали стены его гостиной, поднимаясь к потолку. Комната быстро заполнялась черным удушливым дымом. Профессор резко сел, мгновенно стряхнув с себя остатки кошмарного сна. Плитки на стенах трещали от сильного жара, ковер на полу горел, пламя продолжало разрастаться.
Задыхаясь от смрадного дыма, Дубровский бросился к горящей двери и ударил ее ногой. Но дверь не поддалась. Как же так?! Ведь он не мог запереть ее изнутри. На ней и замка-то не было! Он ударил еще раз, но дверь не открывалась. Что-то словно подпирало ее снаружи. А черный дым валил все сильнее, Дубровский уже дышал с трудом.
Диван резко вспыхнул, словно облитый керосином. Перекрытия деревянного дома трещали и гудели – того и гляди, обрушится потолок. Внезапно на профессоре загорелись брюки и домашний халат. Он дико завопил. А огонь уже перекинулся на спину, волосы на голове воспламенились. Оставался лишь один выход: Дубровский рванулся к окну. Обезумев от страха и боли, он всем телом бросился на закрытое окно, с грохотом пробил стекло и полыхающим факелом полетел вниз. Пламя с ревом выплеснулось из выбитого окна и начало жадно облизывать стены старого дома.
26. Фея-крестная для Золушки
Женя Степанова старалась не демонстрировать то, как сильно ее интересует предстоящая вечеринка в кинотеатре «Антарес». Когда другие девушки в столовой или общей гостиной обсуждали наряды и кандидатуры парней, с которыми собирались пойти, она сохраняла безучастное выражение лица. Но на самом деле у нее внутри все так и переворачивалось от радости и предвкушения.
