– Бес, класс, что ты меня сюда вытащил. Я столько всего прикольного узнал! Особенно мне эта тетка понравилась, которая рассказывала про модели сокращалок, которые ведут не туда, куда надо. Знаешь, я до этой конференции толком не понимал, как устроены сокращалки.
– Да ладно, не знал он! Можно подумать, ты не инфилопер! Ты ухитрился одну из них чуть ли не построить самостоятельно! Да еще и нас с Элькой протащить. Забыл, что ли?
– Суслик тебя дери, я сто раз тебе объяснял: я ничего не прокладывал! Я прошел по ниточке-следу, которую оставила Лещща Мымбе. Ты же с ней знаком, ты же с ней говорил!
Диди. Ризенгри Шортэндлонг, а также Элина Нарциссова, Рино Слунс и Маша Малинина встречались с Лещщей на двух вечеринках-обедах, один из которых устроили Дюшка с Ниоко, а второй – сама Лещща перед тем, как заняться глобальным омоложением и изменением себя.
Янанна же была знакома с Лещщей давным-давно. Не следует забывать, что история с Лещщей, ее братом Бьорки, Мамашем Мумушем и попавшей в Фтопку Пипой Мумуш произошла много лет назад, задолго до рождения Дюшки и его друзей. Нам, землянам-12, может показаться это странным, но для мутангелов, которые живут бесконечно долго, все это – норма.
Мелодичный звонок, сообщающий о том, что половина перерыва прошла и через полчаса начнется вторая серия сегодняшних лекций, положил конец спору Дюшки и Ризи.
– А что у нас во второй части? Эта тетенька еще будет про недостроенные сокращалки рассказывать?
– Будет, будет. На ее лекции даже показ ненормальных сокращалок будет. То есть можно будет попробовать побродить по этим сокращалкам. Кажется, завтра в синем зале. Только я на нее не пойду, я хочу на другой семинар попасть. Но ты можешь сам пойти. Давай я вас познакомлю…
И Ризи стал искать глазами специалистку по сокращалкам. Но Дюшка сказал, что он с ней и сам потом познакомится, а сейчас у него просто живот сводит от голода. Точно. Надо было успеть поесть.
Они побежали в ресторан. Пока ждали свой заказ, Дюшка позвонил Ниоко:
– Привет, зайка! Что делаешь?
– Закусываю с Элькой и Тафиком жареными хамелеонами. А ты?
– А я собираюсь закусывать с Ризом лапшесырниками и еще каким-то блюдом, которое забыл как называется. У нас всего полчаса времени. Нет, вру – шестнадцать минут.
– Ну и как тебе конференция, нравится?
– Ага! Приеду – расскажу. А еще я хочу вставить себе в затылок радиорецепторы. Такая прикольная штука, оказывается. Тебе от Ризи привет, кстати.
– Ризу от Эльки тоже.
– Передал! Он в ответ мычит, что перезвонит ей, как только дожует!
Ризенгри дожевал, но, разумеется, не перезвонил – не успел.
Вторая половина дня до самого вечера была забита еще более интересными докладами и презентациями новой техники. Мобилка у Дюшки была вынужденно отключена. Каждый раз в начале очередного доклада вежливо слисипромали не пипип комп унд мобил. «Ния, наверное, уже сто раз звонила!» – с досадой думал Дюшка. Но он ошибался.
Ниоко Нири и не думала звонить Дюшке Клюшкину. Сначала она сидела рядом с Элей, пока та безуспешно пыталась отгадать червовую леди. Потом сама случайно отгадала эту леди. Потом долго переживала по этому поводу. Потом успокаивала Элину, которой досталась карта полной неизвестности. Потом размышляла, как рассказать Дюшке о том, что произошло. А потом ее любимый котенок Тафик угадал главную карту – шута, и стало уже не до звонка, потому что началась игра.
Игра началась в тот момент, когда бармен Сэм заворачивал в бумажный пакет хамелеонов для Рыжего Тафанаила.
– Куда опять подевался этот негодник? – устало вздохнула Ниоко, беспомощно оглядываясь в поисках кота. – Тафик! Кыс-кыс-кыс…
– Кажется, он в шатре у Мадлены, – подсказала Эля.
Ния расплатилась с Сэмом за хамелеонов, и они с Элей заглянули в шатер к Маде. Заглянули – и не поверили собственным глазам. В шатре творилось что-то невероятное. Мадлена с растрепанными волосами стояла возле перевернутого столика с картами. Циновка, на которой обычно сидела или лежала Мадя, на этот раз не валялась на полу и не покрывала ложе в дальнем углу, а висела в полуметре от пола и хлопала уголками наподобие миниатюрного ковра-самолета. Всюду горели зеленым пламенем оплывшие толстые свечи. Часть свечей стояла на полу, а часть, как всегда, была прикреплена к эфесам шпаг, воткнутых прямо в пол. Но если обычно шпаги лишь слегка покачивались, создавая таинственную игру света в шатре, то сейчас они замерли как вкопанные… Впрочем, они и так были вкопанные.
– Стоп! Они не так вкопаны! – сказала Эля, хватая Ниоко за рукав.
Восемнадцать шпаг образовывали ровный круг вокруг маленького рыжего котенка. Свечи горели вдесятеро ярче обычного, и их пламя нисколько не колыхалось. На голове Тафика красовался шутовской колпак с тремя бубенчиками.
– Вот мне еще твоих глупостей не хватало! – нахмурилась Ниоко, пытаясь пробраться к котенку и отодвинуть одну из шпаг в сторону. – Что ты там делаешь? Пошли домой!
Шпага никак не поддавалась, рука упиралась во что-то твердое, которое невозможно было сдвинуть с места. Пройти между двумя соседними шпагами Ния смогла бы, наверное. Но для этого требовалось задуть хотя бы одну мощную свечу. Ниоко дунула.
Мадлена, которая стояла по ту сторону горящего круга, немедленно сорвалась со своего места и бросилась к девочкам:
– Эй, что ты делаешь! Нельзя задувать свечу, пока для Тафа открыт выход!
Но свеча и так не задувалась. Пламя даже не шелохнулось, словно находилось за совершенно прозрачной стеклянной стеной. Ния протянула к свече руку, и ее рука опять наткнулась на невидимый, но очень прочный купол, окружающий Тафа и шпаги со свечами. Ниоко растерялась. Эля сказала:
– Я знаю: это магия. Мы про такое проходили по истории. Только не помню, про какую планету.
– Глупости какие! – рассердилась Мадлена. – Какая еще магия? Может быть, вы и в привидения верите, и в летающие тарелочки, и в гороскопы?
– Гороскопы иногда сбываются, – робко заметила Элина. – А в тарелочки я не ве…
Диди. У мутангелов есть летающие транспортные средства дискообразных форм (чаще всего встречаются двойные диски, с их помощью обычно перемещают неодушевленные предметы). Однако Мадя имела в виду не их, а другое суеверие, распространенное на некоторых окраинах уровня Пи, населенных теми, кто попал на браку Пи, но так и не стал полноценным мутангелом. Суеверие было такое. Считалось, что мелкие бытовые предметы, особенно посуда, могут приобретать сознание и особые способности: тарелочки начинают летать, расчески разговаривать шепотом, ложки выгибаться и приклеиваться к телу, как пиявки, и так далее.
Пока Мадя и Эля препирались и осуждали летающие тарелки и гнущиеся ложки, Ния сообразила наконец посмотреть на Тафика и шпаги мутангельским взглядом. Не тем, каким видишь знаки навигатора, а более глубоким. Тыха Быха учила ее смотреть глубже, когда они пробовали заниматься в беоне Фи. От увиденного сейчас Ние поплохело.
