– Привет! А я – Андрей, друг Ниоко Нири!
Диндилере пискнула. Это был такой неподдельный писк восторга, после которого последовало:
– Ой, как здорово! Здорово, что вы позвонили! С Ниоко все в порядке? Концерт, который послезавтра, не отменяется? А игра уже окончилась? А Кир говорил…
– Игра еще не началась. Все очень серьезно. Вы готовы мне помочь?
– Да-а!!!
– Надо проверить двух игроков. Они участвовали в прошлой игре. Я подозреваю, что они теперь – инграммы.
– А-а-а-бал-деть! – воодушевленно выдохнула Диндилере. – Круто! Но как? И почему? И…
– Я пока ничего толком не знаю… – Дюшке не понравилась восторженная реакция Диндилере, похоже, она все еще не понимала всей серьезности момента. – Я сейчас скину вам всю информацию. Один игрок – Кот, персонаж то ли книги, то ли песни, и…
– Игрок-персонаж-инграмма? А-бал-деть!
– Уважаемая Диндилере, я вас очень прошу отнестись к этому делу с максимальной серьезностью. Это… не совсем игра… Не совсем простая игра, так скажем…
– Я понимаю! – интонация Дин неожиданно изменилась, она помолчала пару секунд, а потом уже абсолютно серьезно добавила: – Кир тоже сказал, что там все серьезно. Но я… Не знаю… Это же не разведка за браной, где ничего не известно… Я подумала: что может быть опасного в простой игре?
– Поверьте, это не простая игра!
– Теперь верю. Раз уж и Кир, и вы считаете одинаково…
– Кидаю инфу…
– Давайте. Кир сейчас занят, но мы с Геннадием, и девочки, все мы…
Дюшка опоздал в ЦРУ на целых десять минут. Но зато теперь он был уверен: Геннадий, Найки и Диндилере отыщут всех оставшихся бывших игроков в «Маленькие каникулы», проверят, не являются ли они инграммами, и найдут способ сообщить ему об этом.
Рино встретил Клюшкина прямо у сокращалки со словами:
– Ну ты даешь!
Дюшка не понял, что Рино имеет в виду. Что он опоздал? Что решил стать мусорщиком? Что дважды поднимал его среди ночи? Оказалось, что Рино Слунс всего-навсего оценил такими словами Дюшкин новый модный прикид.
Глава 7. Фыц и десять молекул банана
Проводив Пипу, Фыц Фыц поднялся к себе (он жил выше, на тридцать втором этаже) и тоже первым делом залез в программу «Досье». Как и Пипа, проверил профили Ау и Жизы; как и Пипа, удивился двум дням, зачтенным за один день, более того, буквально за пару часов; как и Пипа, понял, что день Жизке зачли именно за эту ее нелепую выходку с поцелуем.
У Фыца когда-то была дурная привычка покусывать ноготь. Но за дурные привычки в Фтопке штрафовали, так что он давно переключился на покусывание карандашей и прочей канцелярки, за это почему-то штрафных очков не начисляли. Изничтожив до грифелей пару цветных карандашей, Фыц пришел к нескольким выводам.
Первое. Хорошо, что у него открыта программа «Досье».
Второе. Иногда задания предполагают нарушение правил.
Третье. Задание Жизы было связано не с поцелуями, потому что иначе она бы сразу бросилась целоваться. Чего бы ей тормозить? Но нет, она сначала расплакалась. Жиза не такой человек, который бы стал лить слезы и переживать из-за предстоящего изола. Значит, собираясь поцеловать Ау, она не рассчитывала «поцеловать – зачесть день – отсидеть сто дней в своих комнатах – выйти победителем». Она явно на что-то со-о-овсем иное рассчитывала. Значит, в ее задании было не просто «поцеловать Ау». Там что-то другое было. Но что?
Обычно Фыц не тратил времени на разгадывание чужих тайн и рассуждения о том, какие у кого задания. Но сейчас он нутром чувствовал, что задание Жизы как-то связано с его собственным заданием, похоже на него или такого же типа, такого же разряда, что ли.
Задание, с которым Фыц Фыц не мог справиться уже не первое десятилетие, состояло из единственного слова: «Влюбиться». И хотя Фыц считал, что влюблен в Пипу, да и действительно был в нее влюблен, новый день ему не засчитывался. Он понимал, что, очевидно, недостаточно в нее влюблен, но что с этим делать, решительно не представлял. Много лет у него не было никаких идей. Он пробовал рисовать ее портреты в сердечках и розочках. Посвятил ей поэму. Всячески помогал. Каждый раз брал за руку при прогулках. Даже видел ее в снах. Но все это не засчитывалось.
Диди. Представители Земли-75, а ими являлись все до единого обитатели Желтого Дома, – не мутанты. У них нет никаких проблем с чувствами. То есть проблемы как раз есть, но не с чувствами, а из-за чувств. Они любят, ненавидят, злятся, страдают… Полный набор эмоций, чувств, желаний, привязанностей и так далее. Но, конечно, все они чувственны и эмоциональны в разной степени. Кто-то огонь, как Жиза. А кто-то тихоход, как Фыц.
Кроме того, тут надо учесть еще несколько фактов: фтопленники с Земли-75 живут в Желтом Доме долго, очень долго, причем оставаясь в подростковом возрасте, когда и в обычных условиях сложно разобраться в себе, а уж когда за тобой постоянно ведут наблюдение и за любую ошибочку наказывают…
– Я должен ее поцеловать! – догадался Фыц. – Да! Страстный пятисекундный поцелуй будет подтверждением моей влюбленности, и я наконец перестану быть жалким застревакой!
Фыц бросил взгляд на табло. Оно показывало 21 штрафной очк. «Плюс один, плюс десять, плюс пятьдесят, будет восемьдесят два. Отлично. Я даже в изол не попаду!» – мысленно посчитал Фыц. Попадать в изол лучше всего поздней осенью и зимой. А вот летом сидеть взаперти не хотелось. Фыц вел себя правильно и осторожно, штрафы у него накапливались медленно, и в изол он попадал крайне редко. Он был уверен, что сейчас, даже прибавив 61 штрафной очк, спокойно проживет с этими очками еще не один год. Конечно, лучше бы обойтись и вовсе без новых штрафов, но, если это необходимо для продвижения по жизни, что поделать…
– Ничего, зато наконец стану на день старше! – сообщил Фыц компьютеру, вышел из программы и отправился чистить зубы.
Из учебников по гигиене и семейной жизни он знал, что перед всякими близкими контактами с прекрасной половиной человечества необходимо привести себя в порядок. Конечно, в книгах говорилось о взрослой жизни, которая начнется у них с Пипой когда-нибудь потом, после совершеннолетия. Но Фыц справедливо решил, что немного дополнительных процедур по ликвидации накопившихся на нем микробов не помешают.
Приведя себя в полный порядок, Фыц вышел из комнаты и отправился искать Пипу. Он ужасно нервничал. У него не было никакой уверенности в том, что Пипа его не оттолкнет в первую же секунду, и что у них вообще получится, и что это именно то, что нужно для завершения задания, и… и… и…
Пипа обедала. Судя по пустым тарелкам, она уже успела расправиться с мясом в шпинатном кляре, супом и салатом и теперь трудилась над источающим восхитительный аромат куском сырного пирога, запивая его морковным смузи.
