Несмотря на то что говорить о заданиях было категорически запрещено, да и не получалось при всем желании (ибо ты словно в ступор впадаешь, не успев открыть рта), многое окружающим обычно становилось ясно уже спустя пару дней. Вот один фтопленник, получив конверт, принялся усиленно заниматься спортом – ясно, что в конверте была не задачка по математике! А вот второй прямой дорогой из Зала Заданий двинул в библиотеку – скорее всего, ему не нужно будет в ближайшее время сдавать зачет по физкультуре. Но никто не смог бы предположить, какого рода задание досталось Фыцу, даже внимательнейшим образом наблюдая за его действиями. Пипа, надо сказать, наблюдала, особенно последние двадцать – двадцать пять лет. Не то чтобы ей совсем нечего было делать. Просто она… просто ей немного… Эх, да что там немного! Фыц ужасно ей нравился. Она была влюблена по самую свою пятнадцатилетнюю макушку. И, судя по всему, ее чувства были взаимны.
Целоваться в Фтопке было так же категорически запрещено, как рассказывать о заданиях. Чмокнуть подружку или друга в щечку, поздравляя с новым днем жизни, – это пожалуйста. Обнимашки всякие вполне допускались, особенно если ты кого утешаешь. Но на этом все. При первом же касании друг друга губами оба забывшихся фтопленника немедленно получали предупредительный удар и штрафной очк (не один на всех, а каждый по одному очку). Если вдруг предупреждение не производило должного эффекта, спустя ровно три секунды следовал более мощный удар, а количество штрафных очков увеличивались на десять баллов. Периодически находились обалдуи-экспериментаторы, продолжавшие целоваться, но каждый раз спустя еще две секунды их со страшной силой отшвыривало друг от друга, а количество штрафных увеличивалось еще на пятьдесят. Таким образом, самый продолжительный поцелуй длился не более пяти секунд. Вот и вся дозволенная эротика! Ужас.
Пипе очень хотелось, чтобы Фыц Фыц однажды ее поцеловал. Пусть даже пять секунд, пусть даже сто изолов потом подряд! Но Фыц целоваться не предлагал и намеков никаких не делал, а только иногда держал ее за руку – не очень крепко, если они просто гуляли, и очень крепко, если они тренировались на парных водных лыжах. Но там и положено держаться крепко! В общем, Пипа даже не знала, может уже назвать Фыц Фыца своим парнем или они все еще просто друзья.
У Жизы тоже был друг, его звали Аууарен Рен Роен, ему оставалась всего неделя до взрослой жизни, и они с Жизой тоже ни разочка не целовались. Аууарен Рен (в его имени допускалось опускать вторую букву «а») проходил Фтопку очень быстро, во всяком случае, он появился тут гораздо позже Пипы и вот уже дорос до выпускника. Жизель как-то призналась Пипе, что Ау специально тормозит и не засчитывает себе новый день, чтобы они с Жизой окончили Фтопку примерно одновременно и потом начали жить вместе на свободе. Пипа стала подумывать о том, не последовать ли ей примеру Аууарена, чтобы они с Фыцом тоже выпустились вместе. Но, поразмыслив хорошенько, решила не делать глупостей. Какой смысл тормозить и ждать парня, который за несколько десятилетий не прожил ни одного нового дня?!
Солнце светило во всю мощь, кусты, растущие по левую сторону ведущей к морю тропинки, были сплошь усыпаны нежно-розовыми цветами, а ряд деревьев уже успел прикрыть голые ветки первой листвой (всего за лето листва менялась два раза). По правую сторону тропинки был луг, он тоже выглядел по-весеннему романтично, хотя пока еще недостаточно пышно.
От Желтого Дома к морю вели две тропинки, разделенные лугом. По левой было принято идти туда, по правой – возвращаться. По лугу гулять разрешалось, также разрешалось трогать кусты и даже обрывать с них веточки (и дарить потом такой сувенир малолеткам). Штрафные очки начислялись только при приближении к деревьям, растущим за кустиками.
Пипа шла налегке, радуясь солнцу и жалея недоростков, вынужденных торчать в Фтопке, а Фыц и Ау тащили длинные и тяжелые полозья-стабилизаторы для новой парусной лодки. Полозья вытачивал Ау по собственным чертежам, сегодня их предстояло впервые опробовать. Жиза вышла раньше, чтобы поплавать. Она в последнее время вставала чуть свет и сразу уматывала на берег. Видимо, ее новое задание было как-то связано с морем.
Пипа подставила лицо солнцу, зажмурилась, испустила боевой клич:
– О-у-хо-хо-го!!!
И рванула вперед. С самого рассвета она корпела над задачником, а вчера так вообще весь день пришлось провести в классе. Скоро экзамен, можно будет засчитать еще один день и получить новое задание. Пипа чувствовала, что сдаст. Надо только еще немного поднапрячься. Но все время напрягаться тоже ведь неправильно, правильно? В общем, теперь ее голова заслуженно отдыхала, а накопленная в мышцах энергия рвалась наружу. Организм требовал прыжков, кувырков, криков и прочих глупостей.
– Во сил девать некуда! – бросил ей вслед Ау и добавил потише Фыцу: – Чума у тебя, а не девка! Я б ее того…
– Чего того? – не понял Фыц.
– Ну… – Ay замялся, переложил полозья на другое плечо. – Ну, я б ее поцеловал, например!
– Ивизол, ага!
– Да лана, ты сто раз там был, подумаешь!
Фыц тоже сменил плечо:
– Все мы там сто раз были. Жизу свою целуй, если охота!
Ау заржал, даже шаг сбавил:
– Ну уж не уж! Жизька и так моя скоро будет, нам с ней до взрослой жизни всего ничего осталось. Там успею!
Фыц смолчал, только пот со лба вытер. Полозья были здоровенные, тяжеленные. Не утопят ли они вообще лодку? Ау крепкий и рослый, он топал впереди, задавая темп. Фыц помельче, у него тонкие руки-ноги, плечи узкие, он такой весь изящный. Словно и впрямь застрял в раннеподростковом возрасте. О девчонках он предпочитал не говорить, и обычно ему удавалось сменить тему. Но сегодня Аууарена понесло.
– Если смотреть спереди, то моя Жиза твою Пипетку, конечно, делает! – громко рассуждал он, не сбавляя темпа. – Я имею в виду не морду лица, а ниже шеи, ты понимаешь! Гы!
Фыц не ответил.
– А если смотреть сзади, тут… Тут… – Он внезапно развернулся, сделал пару шагов спиной, после чего так же внезапно остановился и бросил свою ношу на землю, растопырив руки: – Если сзади, то так…
– Эй! Больно же! Хоть предупреждай, что остановка!
Фыц тоже скинул полозья. Оттянул футболку у ворота: так и есть, ссадина!
– Ерунда, до нового дня заживет! – не счел нужным извиняться Ау. – Гляди, если говорить о задних пончиках, то моя Жиза, когда ходит, они у нее так… Дык-дык!
Ау расставил пальцы и показал, как именно. И продолжил:
– А твоя Пипетка, когда бегает, ее пончики так… Тиу-бимц! Тиу-бимц!
– Чего ты ее Пипеткой все время?
– Так она и сама не против!
Фыц сделал несколько взмахов руками, разминая плечи.
– Что касается глаз, у Жизы они круче, я считаю, – не унимался Ау. – Во-первых, ресницы…
– Так у нее же нарощенные, она на это аж два дня жизни угробила. День – открыть наращивание, и еще день на вечное окрашивание…
