– А какая она была? Рыжая, как ты?
– Боюсь, я, скорее, похож на отца, – сказал Магнус, надувая толстые щёки.
Мимси даже не улыбнулась его шутке. Он легонько встряхнул её.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Ты вся дрожишь. И вообще с самого утра как-то неважно выглядишь.
– Я задала тебе серьёзный вопрос, а ты валяешь дурака.
– Что же ты хотела от меня услышать? Я уже так давно живу без неё.
Мимси сердито выбралась из-под его шубы.
– Не мог же ты совсем её забыть. Даже Братчи узнал бы маму по запаху, если бы встретил.
– Это другое дело. Он совсем маленький, и потом, он же кот. У людей всё не так.
– А у меня – так.
Что он знал о ней и её прошлом? Почти ничего, вдруг осознал Магнус. Знал, что она всегда жила на улице, что у неё не было семьи и она, кажется, прекрасно без этого обходилась. По крайней мере, до сегодняшнего дня он думал именно так.
Он наморщил лоб, напрягая память.
– Конечно, что-то помню, – сказал он. – Но не уверен, что это мои воспоминания. Может, просто кто-то рассказал об этом.
– Например?
– Ну, что она могла часами со мной играть. Что дарила мне маленькие железные машинки. А когда сердилась, все разбегались кто куда.
– Разве она не была доброй?
– Конечно, была! Просто со сложным характером, как и ты.
– А если бы она оказалась злой, ты всё равно любил бы её?
– Не знаю. Наверное. А что?
Он услышал, как Мимси шмыгнула носом, и коснулся её щеки. Мокрой от слёз.
– Ты совсем замёрзла. Иди сюда.
Их окутывала темнота. Может, ей страшно? Неуютно вдали от всего привычного? Или просто грустно без причины, как часто бывает ночью? Он никогда ещё не видел Мимси такой ранимой и чувствовал, что не в состоянии её утешить.
– Погоди-ка. Я у тергисов научился одной штуке.
Он выловил из огня крупную картофелину и засунул её в одну из кучерских рукавиц, которые Мимси дала ему, когда они покидали Дачу.
– Засунь под свитер. Осторожно, не обожгись… Даже лучше, чем грелка. Они это делают с горячими камнями, но с картошкой, наверное, тоже получится.
Ему пришлось по одному отцепить её пальцы, судорожно сжимавшие сумку.
– И не беспокойся за Братчи. Ему там вполне тепло. Мы сегодня положим его посередине между нами, хорошо?
Сняв с неё берет, он натянул ей на уши шапку из меха куницы, которую ему подарили кочевники. В неё поместилось бы, наверное, две головы Мимси.
– Ну вот, – сказал он, заправляя несколько прядей под шапку. – Теперь ты настоящий тергис.
Маленькое лицо Мимси совсем затерялось в меху. Магнус подумал о тех ночах, что провёл в стане, и сердце защемило от тоски.
Где сейчас Отар? Они уже снялись с места?
Магнус порылся в углях.
– Поедим?
Картофелины были жёсткими и с привкусом земли. Ребята шумно жевали, тесно прижавшись друг к другу под вонючей шубой.
Где-то вдали прокричала сова-сипуха.
Глава семнадцатая
На третий день, ближе к вечеру, когда они уже подходили к Продзнье, им пришлось броситься в придорожные кусты.
Дорога оказалась перегорожена военными грузовиками, джипами и солдатами. Вероятно, власти опасались беспорядков.
Народ любил Свена Мартенсона. Он произвёл в стране грандиозные перемены, встречался с простыми людьми, посещал больницы. Сообщение о его аресте наверняка восприняли как страшную и совершенно неожиданную весть.
Магнус и Мимси решили двигаться дальше вдоль реки, под прикрытием деревьев. Земля под ногами была вся в ямах и буграх.
Магнус шёл впереди, за ним ехала Мимси. Внезапно кобыла оступилась и сильно придавила ногу всадницы к дереву.
Мимси вскрикнула. Магнус подхватил её на руки и помог спуститься.
– Тупая дура! – бормотала Мимси, морщась от боли. – Получишь у меня.
– Она старая. И не виновата.
– Ты что, больной?
Мимси побелела как простыня. Магнус усадил девочку на землю и стянул с неё ботинок. Носок был разорван, лодыжка перепачкана кровью. Магнус протёр ногу пригоршней снега. Ссадина оказалась не слишком глубокой. Он осторожно попробовал согнуть и разогнуть ступню.
– На перелом вроде не похоже.
Мимси скривилась. Холодный снег немного притупил боль. Но девочка страшно злилась. Кобыла стояла сзади и пристыженно дышала ей в шею.
– Ладно, – проворчала Мимси, отмахиваясь от лошадиной морды. – Прошло.
Магнус всё ещё держал её ногу, что-то пристально рассматривая.
– Что это у тебя? Красиво. Будто татуировка.
Он указал на коричневое пятнышко в форме полумесяца, расположенное прямо на выпирающей косточке голени. Мимси грубо оттолкнула его.
– Пусти, хватит. Говорю же, всё прошло.
Магнус, отпрянув, взмахнул руками.
– Да чего ты? Я же просто…
Он не закончил.
Молодой румяный солдат в расстёгнутой шинели и с винтовкой наперевес стоял посреди папоротника, побитого морозом.
Судя по изумлённо поднятым бровям, он удивился не меньше, чем они.
Если бы не жест Магнуса, который солдат принял за знак капитуляции, кто знает, может, он пристрелил бы их? Этого они никогда и не узнали. Как и того, было ли его оружие заряжено.
– Без глупостей, – сказал он. – Руки за голову.
Солдат передёрнул затвор. «Без глупостей», – несколько раз повторил он, видимо, подбадривая самого себя, и повёл их к военному посту на дороге. Оттуда их под охраной отправили в казармы, расположенные на берегу реки.
Напротив располагался остров-тюрьма. Это была грубая постройка из необработанного бетона и арматуры, утыканная бойницами, в которые едва проникал солнечный свет.
О тюрьме не зря ходили мрачные слухи. Раньше сюда ссылали преступников, приговорённых к самым длительным срокам: убийц-рецидивистов, шпионов, заговорщиков или неугодных политиков.
Стены толщиной в три метра, бешеное течение реки – выбраться из этой крепости было совершенно невозможно, разве что в гробу.
По иронии судьбы, когда-то Свен Мартенсон убедил великого герцога Никласа закрыть эту страшную тюрьму. И именно сюда Краганмор отправил своего врага дожидаться суда.
При виде чёрного силуэта заброшенного здания Магнус почувствовал, как у него подгибаются колени.
* * *
Офицер, которому было поручено их допросить, оказался маленьким человеком с помятым лицом. Он сидел за столом, похожим на учительский.
