– Тише, приятель, тише, – вмешался Леверн, защищая напуганную Адалин. Подойдя к принцессе, рыцарь взял ее руку, осматривая ладонь. – И зачем только глупому орлу когти понадобились, он же не сорока, – недовольно пробурчал мужчина.
Винсент, переводя дыхание, наблюдал, как рыцарь осматривает пальцы госпожи, и к ярости добавилось раздражение, ведь Алерайо явно не появится в ближайшее время, и Евандеру придется долго ждать ответа.
– Хватит глупостей на сегодня, – пробурчал Винсент, прикрепляя сумки к седлу своего коня. – Пора выдвигаться.
Адалин, проигнорировав руку Винсента, предложившего помочь взобраться ей в седло, предпочла путешествовать с Леверном. Рыцарь довольно хмыкнул, но ничего не сказал, глядя на кислую мину командира, – тот не особо удачно делал вид, будто ничего не произошло. Клер, окинув взглядом Леверна в седле рядом с Адой, молчала, чувствуя, как в ней просыпается ревность. И только Альвах, ощущая всеобщее недовольство, не спешил ни на кого обижаться – боль в плече, которую он пытался скрыть, вспыхнула с новой силой.
#8. Яблоневый плод
Дни шли, и нескончаемое путешествие в седле становилось тяжким испытанием для принцессы. Командир делал мало остановок и на желанный сон выделял не более трех-четырех часов. Что уж говорить о еде. Перекусывая на ходу стремительно заканчивающимися припасами, Ада как никогда начинала ненавидеть такой способ передвижения. Далекие воспоминания об удобной карете и теплой ванне, которую для нее готовили в начале поездки, сейчас казались не более чем надуманной фантазией. И если стражи понимали причину спешки и были привычны к походному образу жизни, то девушки не скрывали своего недоумения. Алерайо прилетел во время одного из привалов через несколько дней после их отъезда из городка и забрал у Винсента письмо, которое вызвало множество вопросов у Адалин. Она, взяв уже за привычку, снова долго не могла уснуть, подглядывая за Винсентом. Командир то и дело ловил на себе ее взгляд, но неизменно игнорировал желающую что-то узнать принцессу.
– Все, я больше не могу! – Полный раздражения возглас Леверна заставил всех обернуться на молодого рыцаря. – Клянусь, из всех моих путешествий это – самое нудное! – изрек рыцарь и для правдивости хлопнул рукой по колену.
– Прикусил бы ты язык, – тут же попросил Винсент.
– Мы обходим стороной любой населенный пункт – что может быть скучнее? Моя задница скоро станет совсем плоской от этой бесконечной езды на лошади!
– Леверн! – рассердилась Клер. – Следи за языком!
Винсент довольно хмыкнул, обнаружив союзника, которому рыцарь точно проиграет.
– Клери, я еще не начинал ругаться. Я скоро волком выть буду! Нам нужен привал, командир!
Повисла пауза, в ходе которой Винсент невербальным способом пытался уговорить рыцаря подчиниться. Проще говоря, они сражались в гляделки, и Альвах, наблюдая за ними, уже предвкушал привал. Ведь если Леверн чего-то хочет, то тут и армии Винсентов его не остановить. Командир сейчас как раз начал осознавать происходящее, а молчаливая поддержка остальных путников придавала больше сил надоедливому рыцарю.
– Сдаюсь, белобрысый. – Винсент отвернулся, не желая больше смотреть на беснующегося рыцаря, которого в детстве, видимо, специально учили назойливости. – Но только потому, что припасы на исходе. Доедем до ближайшего населенного пункта, запасемся провизией, выспимся, и в путь. Вечер и ночь, не дольше, понял?
– Разумеется, ваше добрейшее благородие! – Сияя, словно новая монета, Леверн внимательно огляделся. Пейзаж, который ранее он счел однотонным, сейчас заиграл новыми красками: бескрайняя, серая степь больше не казалась унылой, а река с глубоким холодным оттенком вод, пробегавшая вдалеке едва заметной синей полосой, теперь казалась ему приятной. Альвах не скрывал улыбки, наблюдая за другом. Он давно привык к молниеносным сменам его душевного состояния. Настроение Леверна могло замирать на миг, словно птица в высокой траве, а в другой уже резко взлетать навстречу синему небу.
Адалин едва улыбалась, упершись лбом в спину счастливого защитника отряда. Принцесса была рада, что скоро сможет постоять на своих двоих дольше десяти минут и даже выспаться на мягкой постели.
Через пару часов путники добрались до небольшой деревушки, спрятанной в тени сотен яблонь. Правда, несколько старых домиков назвать деревней все-таки было сложно. Семьи, проживающие в этом уголке, припрятанном от основных дорог, можно было пересчитать по пальцам, и каждый здесь приходился кому-то родней. Близость с другими поселениями позволяла хозяевам заниматься исключительно выращиванием яблок, которые славились отменным вкусом на много сотен километров вокруг.
Адалин на дрожащих от долгой езды верхом ногах гуляла вокруг одного из ветхих домиков, пока Винсент договаривался о ночлеге с энергичной старушкой, что сама вышла навстречу путникам. Принцесса с любопытством вертела головой – подобный сад она видела впервые.
– Словно ожившая картинка из книги, – прошептала Адалин, разглядывая сотни и сотни яблонь, которые ровными рядами отходили от домиков. Сад, который за раз невозможно было окинуть взглядом, нежился под лучами клонившегося к земле солнца, пестря сочным оранжевым цветом. Ада, в жизни не видевшая яблок на деревьях, не удержалась и сорвала одно, придерживая спелый плод серебряными когтями. Наливное красное яблоко приятно тяжелило ладонь.
– Время сбора урожая, – послышалось принцессе, и она повернулась. Старушка, что вышла навстречу гостям, разливалась соловьем. – Людей сейчас в деревне больше обычного. Все, что сюда завозят, мгновенно распродается, поэтому мне нечего предложить вам в дорогу. Хотя, – протянула старуха, припоминая, – внучек мой завтра приедет с продуктами – он телегу грузит в соседних поселках да в нашу деревню привозит то, что сами не имеем. Дождитесь его и сможете купить все, что пожелаете.
Старушка окинула взглядом принцессу и, смеясь, добавила:
– Яблок у нас в излишестве, берите сколько угодно. – Заметив удивление во взгляде девушки, она сказала: – Много не увезете на ваших лошадях-то.
* * *
В доме старухи, куда она любезно впустила путников, в печи весело трещал огонь. Холодов ждали с опаской, и пожилая женщина, больше других нуждавшаяся в тепле, не гасила огонь уже третий день. Адалин сонно клевала носом, сидя на стуле подле окна с чашкой чая. Лучи уставшего солнца окрашивали стены в багряный оттенок, и принцессе то и дело вспоминались ее алые платья. Они бесконечной тканью тянулись перед глазами, и опасные слова всплывали в памяти. Девушка вздрагивала, находясь в полусне, не различая, где вымысел ее уставшего разума, а где реальность. За столом остальные гости завершали трапезу, развлекая себя спокойной беседой – разговоры все возвращались к огромному саду.
– Сынок мой всю жизнь лелеял этот сад. Ни разу даже не подумал уехать отсюда. С малых лет и до самой смерти за яблонями ухаживал. Вот проснется утром, откроет окно, вдохнет полной грудью запах яблоневого цвета – и сразу видно: душой своей человек на месте. Свою работу делает и смысл в ней видит. А внук мой… знаете, как говорят, – старушка опустила голову, и улыбка, не сходившая с ее морщинистого лица, стала печальной, – все рвутся к большему, чем имеют. Вот он и ездит по селениям, по городам. И неделями его не бывает, и месяцами. Хоть и возвращается, да чувствую я – сердце его не здесь. Знаю, однажды забудет сюда дорогу. Да я и смирилась уже.
